Голоса животных и растений - Корочанцев Владимир Алексеевич. Страница 5

— Божественное творение! — вырвалось у меня после затянувшейся паузы.

— Мы с тобой любуемся, когда летит очаровательная урания или, скажем, сатурния комета. Ты вот даже радуешься… А где-то, быть может, люди будут плакать! — с неожиданным укором, но и с шаловливой улыбкой на лице произнес Пьер. — Теория хаоса, стремления к беспорядку и от беспорядка к равновесию, глубинной взаимозависимости хаоса и порядка утверждает, что взмахи крыльев летящей бабочки могут вызвать ураган на другом конце планеты. Согласно этой теории, большинство явлений — следствие крайне сложных комплексов причин. Физики хаоса всерьез уверяют, что «взмахи крыльев бабочки в Японии могут вызвать снежную лавину в Перу», а социологи хаоса доказывают, что движение женских ножек по Уолл-стрит вполне может стать причиной биржевого кризиса. Хаос, случайность разрушительны, но и необходимы для рождения всего нового. Любое событие, любой процесс протекают на грандиозном фоне головоломного переплетения случайностей, каждая из которых имеет свои вероятные последствия. Благодаря синергетике (теории самоорганизации) их даже можно прогнозировать. Так что вот, запиши мой первый взнос: осел, помотав два-три раза головой, способен сотворить циклон, даже не узнав об этом. Не так уж они и безобидны, твои ослы.

Конечно, гипотеза о связи между играми ослов и циклонами нуждается в тщательной научной проверке. Но и годы спустя я удивлялся самой мысли Пьера. Все-таки весьма многообразны формы влияния ослов на нашу духовную и материальную жизнь, на состояние природы. Ослы даже помогали людям выигрывать войны и, наоборот, становились виновниками поражений. Подобное случилось во время похода персидского царя Дария на скифов, живших у Понта Эвксинского. Геродот красноречиво описал эту военную кампанию. Скифы долго не принимали сражения, заманивая персов из страны Невриды в свои земли. Не выдержав такой изматывающей тактики, Дарий послал гонца к царю скифов Иданфирсу со следующим посланием: «Чудак! Зачем ты все время убегаешь, хотя тебе предоставлен выбор? Если ты считаешь себя в состоянии противиться моей силе, то остановись, прекрати свое скитание и сразись со мною. Если же признаешь себя слишком слабым, тогда тебе следует также оставить бегство и, неся в дар твоему владыке землю и воду, вступить с ним в переговоры».

Ответ Иданфирса ошеломил персидского царя необычностью логики. «Мое положение таково, царь: я и прежде никогда не бежал из страха перед кем-либо, и теперь убегаю не от тебя. И сейчас я поступаю так же, как обычно в мирное время. А почему я тотчас же не вступил в сражение с тобой — это я также объясню. У нас нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно. Если же вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет. Это о сражении. Владыками же моими я признаю только Зевса и Гестию, царицу скифов».

В последовавших баталиях конница скифов неизменно обращала в бегство конницу врага. Страшились же скифы персидской пехоты. Она атаковала по ночам. Геродот писал о весьма удивительных явлениях, которые благоприятствовали персам и мешали скифам при их нападениях на стан Дария, а именно о реве ослов и о виде мулов. Ведь во всей скифской земле из-за холодов вообще не водились ослы и мулы. Поэтому ослиный рев приводил в смятение скифскую конницу. Нередко во время нападения на персов скифские кони, заслышав ослиный рев, в испуге поворачивали назад: в изумлении они поднимали уши, так как никогда прежде не слыхивали таких звуков и не видывали подобной породы животных. Впрочем, это обстоятельство лишь короткое время помогало персам на этой войне. В конце концов Дарий понял, что скифов ему не покорить. Чтобы тайно покинуть их землю, он прибег к хитрости. Он приказал ночью, как обычно, развести костры, оставить около них изнуренных воинов, уже совершенно не способных переносить трудности, привязать всех ослов и уйти, прежде чем скифы направятся к Истру, чтобы разрушить мост. Ослы, брошенные людьми, испускали необычайно громкий рев. Слыша его, скифы полагали, что персы остаются в лагере. Так ослы спасли Дария и его войско.

Умные люди встречались и встречаются во все времена, даже в наше. Минули столетия. Столь же благоразумно, как и Дарий, действовал в начале XIX века Наполеон Бонапарт. Перед сражением с мамлюками он отдал команду: «Ослов и ученых — на середину!» Непривычное сочетание понятий может шокировать. В действительности же лаконичная, по-военному четко сформулированная команда означала желание полководца обезопасить и сберечь как драгоценнейших в походе вьючных животных, так и жизненно необходимых любой развитой стране ученых мужей. Историки спорят лишь о том, почему генерал поставил именно ослов на первое место, но для нас и эта загадка не представляется сложной. Важно другое: для развития науки, прежде всего египтологии, наполеоновский поход в Египет и Сирию послужил мощным толчком. В поход с Бонапартом тогда отправились такие светила науки, как Монж, Бертолле, натуралист Жофруа Сент-Иллер, химик Конте, минералог Доломье, медики Ларрей и Деженет, литераторы Арно и Парсеваль Гранмезон и другие, — короче говоря, весь будущий Институт Египта. В той битве Наполеон подал грядущим властителям достойный пример заботы о транспорте и о науке. Ныне в некоторых, кичащихся своей демократичностью странах просто не знают, как избавиться от ученых: буквально «выдавливают» их, как гной из раны, за границу. Да и не всем ослам в этих странах живется сладко.

Но, как говорится, вернемся к нашим баранам, то есть обратно в седую древность… Ослы оставили след и в истории музыки. Фригийского царя Мидаса бог солнечного света и покровитель муз Аполлон наградил ослиными ушами: как знаком глупости в одних мифах и мудрости — в других. Златокудрый бог поступил так после того, как фригиец не согласился с решением бога горы Тмол присудить Аполлону приз на знаменитом музыкальном состязании — между ним, Аполлоном, и богом лесов и рощ, защитником пастухов, охотников, пчеловодов и мелкого рогатого скота Паном. На склонах горы Тмол Аполлон играл на лире, а его соперник — на свирели. Тугоухий, а быть может, и пристрастный Мидас заявил, что судья вынес решение в пользу Аполлона без глубокого понимания дела. Этого не стерпел обычно миролюбивый бог пения и музыки, исполнивший в ходе состязания мелодию дивной красоты. Он подошел к Мидасу и вымолвил: «Невозможно, чтобы такие глупые уши оставались и дальше обычными, человеческими!» Когда уши царя на глазах выросли до размеров ослиных, Аполлон покрыл их белой шерстью и сделал свободными у основания, чтобы они могли двигаться. Эпизоду с Мидасом Тинторетто и Пуссен посвятили картины, а Рихард Штраус — оперу «Любовь Данаи».

Мидас долго прятал уши под высокой фригийской шапочкой, но его цирюльник, знавший, естественно, об этом уродстве царя, не сумел сохранить секрет даже под страхом смерти. Страдая от невозможности с кем-либо поделиться тайной, цирюльник вырыл ямку на берегу реки, огляделся и, убедившись, что вокруг никого не было, прошептал: «У царя Мидаса ослиные уши!» Затем закопал ямку и со спокойной душой поплелся домой. Но покой скоро кончился: из ямки вырос тростник, который выкладывал тайну всем прохожим. Узнав, что известие о его уродстве стало общим достоянием, Мидас приговорил болтливого брадобрея к смерти, а сам напился бычьей крови и в муках умер, поскольку, как объяснял Овидий, бычья кровь была ядовитым напитком для царя-осла. Ослиные уши — аллегорическая деталь мифического образа царя Мидаса — пошли «гулять» по белу свету как художественный образ после того, как в одной афинской комедии его изобразили в виде сатира с отвратительно длинными ушами… В наши дни, если бы имелась у светозарного Аполлона прежняя власть, у многих, ныне слывущих столпами и ценителями искусства, отросли бы ослиные уши.

Осел, которого молва характеризует как одно из самых грубых животных, в той или иной степени причастен ко многим историческим событиям и мифическим сюжетам, как земной, так и загробной жизни. Бога врачевания Асклепия жители Сикиона почитали в образе змея, восседающего на запряженной мулом повозке. По одному из мифов, в подземном царстве Аида веревочник Окн вечно вьет соломенный канат, который с другого конца все время поглощает ненасытная ослица. При жизни этот человек, чье занятие символизирует бесконечный труд, имел золотые руки, но по неосторожности женился на расточительной сварливой женщине. Боги великодушно позволили ему вечно заниматься любимым делом, не отвлекаясь на женщин. Другие толкователи мифа говорят, что Окн (имя его по-гречески означает «медлительный») подвергся такой каре за то, что никак не хотел умирать.