Последний из рода Грифичей (СИ) - Шимохин Дмитрий. Страница 10

Оставив Антуана рядом с лодкой, я поднялся по развалинам наверх, вслед за братьями. Зайдя в коридор, соединяющийся с башней, услышал раздающиеся легкие шаги. В дверях показались сестры. Я же оставался в тени широкого коридора, в котором присутствовал шлейф благовоний помандеров Юлианы и Анны.

Братья Даттон уже сидели в зале, середина которого ярко освещалась костром, а также несколькими факелами на стенах. Филипп, заметив Юлиану, подошел к ней, но тут же остановился, увидев помандер на груди.

— Что с тобой, милый Филипп? Разве нынче вечером ты не чувствуешь себя счастливым? — спросила Юлиана.

— Конечно, чувствую, но эта штука у тебя на груди не дает мне покоя. Кто ее тебе подарил? Видно, что не простой человек, а явно с хорошим вкусом и очень богатый, — ответил Филипп ледяным тоном.

— Неужели ты до сих пор не понял, что я тебя дразнила? Нам его подарил действительно богатый и влиятельный человек, но ни одна из нас с ним не спала и тем более не любит его. Но не спрашивайте, кто он. Вам этого не нужно знать. Дарю тебе этот несчастный помандер. Надеюсь, теперь ты успокоишься. Это действительно дар любви, но предназначается он тебе. Мне ничего не жалко для моего хорошего, любимого Филиппа. Впрочем, посмотри сам, и у Анны точно такой же.

Юлиана, сняв с себя украшение и подойдя к Филиппу, надела его ему на шею, поцеловав жарким поцелуем.

Анна сидела в темном углу зала. Горден осыпал поцелуями ее шею и руки. И эти двое уже не обращали внимания на Юлиану и Филиппа. Горден целовал ее, словно изголодавшийся. Словно его держали в плену, не пуская к ней, а теперь он вырвался на свободу. С мужем, бароном Ге́генским, она такого никогда не испытывала.

Правой рукой Горден развязал шнуровку платья Анны на спине, левой же удерживал ее голову, целуя шею. Медленно сняв с нее платье, он играл ее грудями, трогая то одну, то другую, и попеременно лаская их губами. От удовольствия Анна запрокинула голову. А Горден стянул с нее платье, и его рука скользнула к животу и ниже, между расставленных ног.

Да и Юлиана с Филиппом не отставали, проявляя чудеса.

— Так это прелюбодейство, супружеская неверность, а не какой-то там заговор, — прошептал я себе под нос.

Меня отвлек раздавшийся крик вдалеке. Обернувшись, я увидел сквозь деревья около пятидесяти вооруженных человек с горящими факелами, идущих к центру поляны, где сегодня я побывал. Начали подходить еще люди. Некоторые даже с детьми. Они становились за спинами людей с факелами.

Через некоторое время люди расступились, и к столбу подъехали две повозки, одна из которых для перевозки людей. Из второй повозки люди в длинных мантиях достали ящики с ручками по бокам и поставили под основание столба. Ящик обложили хворостом и дровами, а из повозки вывели девушку. Подведя к столбу, ее подняли на ящик и цепями заковали руки за спиной, вокруг столба.

Услышав голоса, Юлиана попросила Филиппа залить водой костер, горевший в середине зала, а также затушить пару факелов, чтоб с поляны их не заметили.

Толпа замерла. Подойдя к девушке, мужчина в красной мантии и капюшоне спросил ее:

— Последний раз спрашиваю перед всеми присутствующими: отрекаешься ли ты от сатаны и веруешь ли ты в Христа? Ответь, ибо ты будешь сожжена над коробом с живыми котами, и твоя душа никогда не попадет на небо, ибо она будет уничтожена. Очисти свою душу, дай ей бессмертие.

Его голос в тишине разлетался далеко, и его можно было услышать.

Девушка на это ничего не отвечала и стояла молча.

— Вы все свидетели. Этой несчастной был дан шанс отречься от сатаны, но она этого не сделала. Тем самым она признала себя ведьмой. Факел! — вскрикнул мужчина в красной мантии

Взяв факел в руку, мужчина начал поджигать хворост вокруг столба. В этот момент в круг въехали два всадника. Человек с факелом как будто их не замечал и продолжал поджигать хворост. Спешившись, всадники подошли и уселись на стулья, приготовленные для них заранее, и стали наблюдать за происходящим.

Огненное пламя взмыло вверх, обхватив девушку, словно страстный любовник. Раздался нечеловеческий рев, это горели коты в коробке, на котором стояла девушка. Кто-то из стоящих зевак бросился в ближайшие кусты, не сдерживая рвоту. Кто-то просто убегал. Языки пламени облизывали ноги девушки, превращая их в черные обугленные головешки.

И тут раздался громкий пугающий голос горящей девицы, как будто из самой преисподней:

— Граф Алиронский! Инквизитор Конрад Милфорский. Воздастся вам справедливая кара! Будьте вы прокляты и род ваш до тринадцатого колена!

Пламя закрыло рот и заглушило последний истошный крик девушки. Тело ее, перегнувшись пополам, бессильно повисло на цепях. Люди, смотрящие на это, бросились врассыпную от ужаса.

«Вот ведь твари, нелюди. Как можно за отказ принять веру в бога признать еретиком! Да в мое время половину земного шара можно так сжечь», — подумал я про себя.

В гневе я спустился вниз, к месту, где должен был ждать Антуан с лодкой. Но его на месте не было. Это меня еще больше разозлило. Уже светало. Вдруг из башни вышли братья Даттоны. И мне пришлось спрятался за небольшим кустом. Спустившись к пруду, так же не обнаружив лодки, братья пешком через лес по тропинке пошли в замок. Филипп и Горден шептались и посмеивались.

Я шел за ними на достаточном расстоянии, не давая себя обнаружить. Вдруг спереди и сзади Филиппа и Гордена окружили шесть вооруженных людей. Трое накинулись на Филиппа, повалив его на землю, пытаясь отобрать украшение, подаренное ему Юлианой, а также другие ценности. Еще трое окружили Гордена, который успел выхватить кинжал и не давал нападавшим к себе приблизиться.

В голове промелькнула мысль: «Я их застал за любовной связью с сестрами. Если их сейчас убьют, ничего из этого хорошего не выйдет. Да и графиня с баронессой выйдут из этой истории мягкими и пушистыми». Сердце начинает разгоняться, кровь у висков уже бурлит, опять все вокруг начинает замедляться.

В один миг я возле Филиппа. Взмах меча, и у одного из нападавших усевшегося сверху Филиппа и пытавшегося отобрать украшение, нет головы. Филиппу в лицо хлынула горячая кровь. Обратным движение меча стоящему у ног Филиппа грабителю с ножом рассекаю грудь от ребер до ключицы. Он верещит от боли, он еще жив, но уже в скорости станет безжизненным куском мяса. Колющим ударом в спину добиваю третьего, который сидел на правой руке Филиппа и держал ее.

Пару быстрых шагов и вот я возле Гордена. Оказавшись за спиной одного из трех окруживших его, ударом меча разрубаю от правого плеча до середины спины. Он замертво падает. В этот момент его внутренности вываливаются наружу. С большим трудом я останавливаюсь. Поскольку оставшиеся двое нападавших упали на спину от страха и кричали: Пощади!

Постояв еще несколько секунд глядя на них,

— Пшли вон, — вырвался из меня рык.

В мгновение их след простыл. Повернув голову в сторону братьев, увидел, как их мучает рвота от всего этого, произошедшего минуту назад.

— С вами все в порядке? Вы не пострадали? — спросил я у братьев.

— Господин, спасибо вам огромное. Если б не вы, то нас бы точно убили. Кто вы такой и как это так быстро двигались, мы даже не заметили?

— Я, Ратибор, прибыл недавно по поручению герцога. Вот только застал это дикое, бесчеловечное зрелище с сожжением девушки. Может вы мне ответите, что это было, и за какие такие грехи сожгли ее?

— Ее обвинили в колдовстве. Она была ведьмой. Готовила отвары различные из трав. Говорят, что были травы любовные и приворотные, а были и от которых богу душу можно отдать, — ответил Филипп.

— Так это не ведьма. Это лекарка, врачеватель, травница. Откуда я прибыл, таких полно. Так что, всех их жечь? А зачем под ее ногами коробку с котами поставили? — спросил я у братьев

— Это для того, чтоб ее душа не смогла переселиться в кого-либо и умерла вместе с ней на костре, — утираясь платком, ответил Горден.

— Большего бреда в жизни не слышал. А вы, господа, в такое время, да еще с такими дорогими украшениями, по лесу ходите — я посмотрел на помандеры, висящие на шеях у братьев. — Кстати, вы знаете, кто это такие? — указав на лежащих мертвых бандитов спросил я.