Когда случается невозможное (СИ) - Муратова Ульяна. Страница 24

— А разве тут носят ремни? — удивилась я.

Пока что я только мельком видела девушек в Ковене, и они все были одеты так же, как и мы с Лилей.

— На вас ученическая форма, её носят в Школе. А за её пределами можете носить всё, что вздумается, — пояснил Лимар.

— Слушай, Лимар, а растворитель у тебя есть? — спросила я, когда ужин подходил к концу.

— Есть, а тебе зачем?

— Краску отмыть, — показала ему свои красно-фиолетовые пальцы.

— Нет, для такого не подойдёт, только если с кожей вместе растворит. А это ты теперь не отмоешь, ты же с магией краску наносила, вот и кожу себе покрасила. У меня такое было пару раз. Через месяц сойдёт, не переживай, — дружески хлопнул меня по плечу Лимар.

И почему я не удивлена? Вот если есть где-то какая-то подлянка, то я в неё обязательно вляпаюсь! С грустью посмотрев на разноцветные руки, я смирилась. А что поделаешь? Надо работать в перчатках. Кто-то на моём месте решил бы рисовать аккуратнее, но я-то знала себя, поэтому выбор был только один — перчатки. Это хорошо ещё, что на лицо не попало.

После ужина мы отправились обратно в мастерскую, где я стянула с себя сапоги и принялась расписывать верх голенища стилизованными ирисами. Результат получился выше всяких похвал. Я как раз закончила один сапог, когда пришли Лиля с Натаром и принесли четыре ремня. Довольно грубые и мужские, но два были покороче, и их я торжественно нарекла женскими. Остальные два положила перед собой. Нужно подумать, что на них нарисовать.

Закончив второй сапог, я обулась и обнаружила, что наблюдавшие за моей работой Лиля с Натаром милуются в дальнем углу, расположившись в большом кресле. То ли бракованное, то ли ещё не доделанное, оно выглядело очень пышно и имелось в единственном экземпляре. Они тихо шептались и выглядели так, что мешать им не хотелось. Оставался Лимар.

Взяв один из ремней, я подошла к нему.

— Можно примерить? — отвлекла его я.

— Да, конечно, — он встал в полный рост и поднял массивные руки вверх.

Только обхватив его за талию, я поняла, насколько он крупнее Танарила. И выше, и шире в плечах, и габаритнее.

Наметив место для рисунка, я отошла к своему столу. Перчаток тут не было, завтра нужно будет купить в городе самые тонкие. А сегодня можно и так поработать, хуже уже не будет. Зато у Лимара нашёлся подходящий по размеру фартук.

Я не очень представляла, какой рисунок наносят на ремни, и решила изобразить длинную горную гряду. Голубое небо сверху, скалистые тёмно-серые горы снизу. Некоторые пики осыпаны снегом, некоторые отливают синевой. В небе кое-где парят птицы. Управилась довольно быстро, работа была простой и монотонной, я даже карандашом только чуть-чуть наметила вершины.

Готовый ремень я отнесла Лимару.

— Держи.

— Ката! Это же какая красота! Прямо как горы под Итарью! — обрадовался Лимар. — Спасибо! Никогда такого не было, у нас только цветное тиснение делают для украшения, а разрисованные вещи я ни разу не видал.

Улыбка у него была очень добрая и открытая, и от радости в его глазах мне и самой стало теплее и уютнее.

— Для Натара что-то придумаю завтра, чтобы он не обиделся, — сказала я. — Нужно перчатки купить, иначе ходить мне с цветными руками ещё долго.

— Натар теперь только Лилино исчезновение и заметит, — хмыкнул он.

— Они красивая пара, — я обернулась в их сторону.

— Да, что есть, то есть.

Мы немного помолчали.

— Пойдём, я провожу тебя в общежитие, — предложил Лимар.

— А Лиля с Натаром? — удивилась я.

— Сами уйдут, когда захотят, это общая столярная, она принадлежит всей Школе и пользоваться ей могут все, просто не так уж много желающих. В кожевенной мастерской куда больше народу, можешь туда тоже заглянуть, если будет интересно.

— Пока нет желания, — я передёрнула плечами, вспомнив аристократов, приставших к нам сегодня.

— Если появится, то это вон то строение. Кстати, ткани ты тоже умеешь расписывать? — заинтересовался он.

— Не пробовала, — честно ответила я. — Да у меня и с сумками как-то спонтанно получилось, просто было нечего делать и захотелось попробовать.

— Завтра после обеда я могу позаниматься с тобой магией. А потом вернёмся в мастерскую, до начала учёбы мне нужно закончить ещё четыре сундука. Затем мне обещали большой заказ на три тысячи сумок, если ты сможешь помочь, то будет здорово.

— Разве это не одно из заклинаний, которым учат на более поздних сроках? — удивилась я.

— И да, и нет. Чем слабее способности, тем сложнее удерживать все шесть стихий. Представь, что вокруг тебя шесть ручьёв, и тебе нужно подставить руки так, чтобы набрать сразу из каждого. Чем сильнее потоки, тем проще это сделать. Думаю, что у тебя должно получиться. Коли получится, я буду рад. Одному с таким заказом мне будет непросто справиться, поэтому я готов его с тобой разделить и заплачу тебе за каждую сумку столько, сколько получил бы сам — по одному золотому.

Мысленно прикинув сумму, я поняла, что освоить это заклинание просто жизненно необходимо.

— Звучит очень выгодно. А вдруг я сделаю больше сумок, чем ты? — улыбнулась я.

— А ты попробуй. Ежели сделаешь, то я подарю тебе твой собственный совершенно особый ларь, — хитро предложил он.

— А если нет?

— Распишешь мне сапоги!

— Это я и так с удовольствием сделаю! — рассмеялась я.

— Хорошо, тогда ларь я сделаю для себя, а ты мне его разрисуешь!

— Как скажешь, только я бы всё равно разрисовала, — честно призналась я.

— А я бы тебе ларь сделал просто так, — пожал плечами он. — Но на спор интереснее. Всё равно ты продуешь! — поддразнил он.

— Рано радуешься! Мне деньги нужны. Например, на духи. Ты плохо знаешь, на что способны девушки ради духов!

— Вот ты и покажешь! — хохотнул Лимар.

Мы как раз подошли к двери, и он махнул рукой, пожелав мне лунной ночи.

Зайдя в свою комнату, я порадовалась тому, как прошёл день. Расписывать сумки мне очень понравилось, если такие можно продавать, то я бы с удовольствием этим занималась на постоянной основе. Тем более что вариантов росписи была масса: от стилей разных художников и до гжели с хохломой.

Можно сделать целые серии по мотивам любимых мною картин. Например, «Виадук в Эстаке» Жоржа Брака, «Пшеничное поле с кипарисами» или «Звёздная ночь» Ван Гога, «Закат в Венеции» Клода Моне, «Весть Шамбалы» Николая Рериха — столько вариантов, столько идей для творчества! Какие сочные краски, какие образы!

Понятно, что самые гениальные картины нельзя рассматривать вне контекста истории, но вот в качестве ярких, самобытных узоров на сумках или тканях они вполне могут понравиться широкому кругу людей. Кроме того, я же иномирянка, возможно, это добавит работам экзотичности и популярности. Судя по удивлению братьев, сумки тут раньше не расписывали. Кто знает, может, мне удастся ввести новую моду.

Сейчас я даже жалела, что пошла учиться в институт не по творческому направлению. Просто я никогда не горела искусством и живописью настолько, чтобы сделать это своей профессией, это было скорее хобби. То, что приносит удовольствие и неплохо получается, но во мне никогда не было ни новаторства, ни идей, чтобы создавать что-то уникальное. Когда мы с бабушкой рассуждали о будущем, нам обеим казалось, что моя скрупулёзность и усидчивость будут более востребованы в жизни, нежели художественные умения, лежащие по большей части в сфере копирования.

Я ложилась спать воодушевлённая и радостная. От утренней хандры не осталось и следа!

Лимар

Когда я привёл Кату в мастерскую, я даже не мог предположить, насколько сильно она изменит моё представление о вещах. Из обычных предметов она создавала шедевры!

Последние пять дней завертелись каруселью и пронеслись мимо, закружив хороводом событий. Я часами обучал её магии, и она делала серьёзные успехи, но намного сильнее поражало её творчество. Она брала в руки самую дешёвую невзрачную сумку и спустя несколько часов вешала на крючок удивительное произведение искусства. О ней заговорили в Школе, ко мне подходили одногруппники и оставляли заказы на расписанные сумки и ремни.