Когда случается невозможное (СИ) - Муратова Ульяна. Страница 5

И теперь я стою по колено в сугробе абсолютно голая и обнимаюсь с симпатичным наглым эльфом. Без договора, еды, одежды, каких-либо гарантий и перспектив. Но с магией, которую я совершенно не знаю, а вот эльф с ней прекрасно знаком. И может меня обучить. Значит, если я хочу выжить, то должна держаться его и впитывать знания по максимуму. Придётся расстаться с невинностью, но я не особо ею дорожила. Для покойной бабушки она была гораздо большим сокровищем. Через месяц мне исполнится двадцать один год, и признаваться кому-то, что у меня до сих пор не было никаких отношений, уже становилось неловко. Почему-то на мою девственность клевали исключительно неприятные мужики за тридцать пять с замашками домашних тиранов. А хорошие парни сторонились, стоило рассказать о моей невинности.

— Танарил? Я… у меня… — замялась я, — я не… я даже…

— Заикаешься? — удивлённо спросил он.

— Девственница, — с трудом признала я и посмотрела в его невероятные зелёные глаза.

— Ну да, естественно, невеста же, — хмыкнул он. — Ничего, я не привередливый.

— И что, мы прямо так? Тут? В снегу? — разволновалась я.

— Ну почему в снегу? Cemen lauca[3], — приказал он, и снег вокруг нас начал таять, обнажая лесную подстилку из опавших листьев бордового цвета, — Heca[4]!

Насекомые, спящие в листьях, дружно расползлись в стороны. Удивляться сил уже не было, поэтому просто отметила для себя, что «хека» — это разогнать насекомых. Хорошее заклинание, пригодится. Если что, буду по крестьянским амбарам подрабатывать. Есть же тут амбары?

Тем временем ложе было готово. Поверх листьев он раскидал листки с моим договором, а затем приказал:

— Ostimi minna lannë [5]!

Листья и листки слились, переплелись между собой, образуя широченное покрывало тёмно-бордового цвета. Прижав к себе обеими руками, эльф уложил меня на импровизированное ложе, сам лёг на бок рядом и стал меня разглядывать. Именно так, как Славик Вику, — жадно, вожделенно, с нескрываемым мужским интересом.

Было странно, страшно, любопытно, неловко и приятно одновременно.

— Танарил? Как ты сюда попал? — спросила я, ловя его взгляд.

— Захотел уйти из своего мира, — ответил он, проводя пальцами по груди и рождая во мне смятение и интерес.

Его прикосновения были волнующими и пугающими одновременно.

— Почему ты захотел уйти?

— Потому что меня предали моя невеста и мой брат. Я застал их в весьма недвусмысленной позе. После чего полгода размышлял о том, чего я хочу, а затем случайным образом отправился в этот мир. Здесь встретил и захотел тебя. Всё просто.

— И что будет дальше? — судорожно сглотнула я.

— Если ты о ближайшей паре часов, то тебе будет приятно. Если о более отдалённом будущем, то понятия не имею.

Видимо, разговоры ему надоели, и он накрыл мой рот поцелуем. Потрясающим, горячим, страстным поцелуем. Я сама не заметила, как обвила его шею руками и пробежала пальцами по толстой косе. Ох, какая длинная! Спина широкая и тренированная, но не перекаченная. Фигура гармоничная и поджарая. Размах плеч тоже был внушительный, а на животе — кубики. В обычной жизни я бы такого красавчика не заинтересовала, даже на одну ночь. А здесь я чувствовала, что он буквально горит от желания.

Его руки тем временем гладили моё тело. Сначала легко, едва касаясь, затем нежно, а потом требовательно и даже властно.

— Танарил? — спросила я, когда он опустился к шее, лаская горячим влажным дыханием тонкую кожу, — Есть какое-то заклинание, чтобы не было больно?

Он перевёл на меня взгляд умопомрачительных зелёных глаз и сказал:

— Расслабься, ни крови, ни боли не будет.

Я ему поверила, и с меня словно спали оковы настороженности, неуверенности в себе и боязни что-то сделать не так. Стыдно тоже не было. Он мог не спрашивать и не уговаривать, а взять силой. Или даже подчинить каким-то заклинанием. Конечно, он мог бы предложить мне покровительство и защиту просто так. Это было бы благороднее. Но что, если я действительно ему просто очень сильно понравилась? В бедро упиралось недвусмысленное свидетельство его желания. В конце концов, он ничем мне не обязан. Опять же, откуда я знаю, какие законы благородства в его мире? Может, он как раз и поступает очень даже по-джентельменски?

Тем временем его движения заставили все мысли покинуть привычное место обитания, а в игру вступили ощущения. Конечно, никаких чувств к Танарилу у меня не было, но он был привлекателен, приятен, нежен и даже чуток. А ещё он не торопился, позволяя мне медленно распаляться в его руках. Он то целовал шею, то гладил спину, то прижимал меня к себе, заставляя ощущать твёрдость его возбуждения.

И я отвечала, как умела. Гладила, целовала, наблюдала и впитывала его реакцию на эти ласки, наслаждалась его непривычным мужским запахом.

— Мне нравится твоё тело, такое стройное и изящное. И такие нежно-розовые маленькие соски, — он поцеловал каждый, — идеальные пропорции.

Идеальные пропорции? Это он про мою единичку и впалый живот?

— Мне тоже нравится твоё тело, — от смелого признания лицо залилось румянцем.

— Странно, что волосы такие тёмные, а кожа нежно-молочная, как у перворождённой, — прошептал он в ответ.

— Это не мой цвет, нас заколдовали, — ответила я, прижимаясь теснее.

— Но зачем? — удивился он, а затем коснулся моих волос. — Apanta anwa[6]!

— Не знаю, — завороженно ответила я, наблюдая, как возвращается мой родной светло-русый цвет.

— Так намного лучше. Хороший цвет, пепельный, не золотой, — похвалил он, увлекая меня новым, ещё более дурманящим поцелуем.

Мне казалось, что его ласки длились бесконечно, проникали под кожу, успокаивали волнение, усмиряли недоверие. Когда я расслабилась окончательно, он оказался сверху, придавив тяжёлым телом к земле. Поцелуи стали тягучими и долгими, и я сама подалась навстречу ему, повинуясь желанию. Он вошёл в меня плавно, медленно увеличивая давление и шепча какие-то слова. Боли не было, но чувствовать его в себе оказалось настолько непривычно, что я задохнулась от нахлынувших ощущений.

Постепенно его движения теряли плавность и становились более жадными. Этот ритм гипнотизировал. Я совершенно заблудилась в лабиринте противоречивых ощущений и доверилась ему полностью. Спустя несколько сильных толчков его тело напряглось, и он горячо запульсировал внутри меня.

Я думала, что на этом всё закончится, но ошиблась. Всё только началось. Несколько глубоких вдохов спустя он продолжил целовать и гладить меня, удивляя такой настойчивостью.

— Теперь твоя очередь, — хрипло прошептал он мне на ухо и лёг на бок рядом, развернув меня к себе спиной. Его руки беспрепятственно скользили по телу и животу, оглаживали грудь, нежили тонкую кожу между ног. Повторное проникновение стало неожиданностью, а его пальцы начали ласкать там, где тело давало совершенно новый для меня отклик. Он двигался плавно, размеренно, позволяя прочувствовать всю гамму ощущений от его прикосновений. Острое предвкушение удовольствия накатило неожиданно, когда он нежно прикусил мочку уха, а потом продолжил ласкать ушную раковину, то касаясь языком, то легко сжимая зубами, то сминая губами. Тело затрепетало и покрылось мурашками, пробудилась чувственность, и я всё сильнее поддавалась на дразнящие ласки пальцев.

Инстинктивно я попыталась двинуться ему навстречу, раскрыться сильнее, впустить всю полноту этого удовольствия. Почувствовав отклик, он усилил натиск, и я содрогнулась от яркого, невозможного блаженства. Он ускорился в ответ, сжал сильнее, действуя грубее и жёстче, но каждый толчок внутри меня теперь отзывался коротким спазмом наслаждения. Его второй оргазм я ощутила ещё полнее, интуитивно подстраиваясь под него.

— Это было чудесно, — прошептала я чужим голосом.

— Мне нравится, как ты откликаешься на мои ласки, — ответил он. — И у тебя невероятно чувствительные ушки.

— Даже предположить не могла, что это так. А у тебя? Если я сделаю то же самое? — с интересом обернулась я.