Мажор в деревне (СИ) - Майер Кристина. Страница 10

— В холодильнике, — указала, в котором именно.

— Стол протри…

Закончил он до обеда. Бросил ножи и топор в раковину. Ничего не сказав, вышел. Послышался негромкий короткий разговор в столовой, я видела, как Вадим уходит. Приехали рабочие, Робнера с ними не было. Вячеслав Игоревич не уехал, пока не поел. Почему-то мне стало неуютно. Припахала белоручку, теперь он бродит где-то голодный. На обратном пути развезла горячий обед старикам. Мучившая совесть заставила собрать контейнеры с едой и для Робнера. Дома его не было. Уехал куда-то на машине. Может, не вернется? Постояла во дворе, но все-таки вошла на веранду, которая была открыта, и на небольшой тумбе оставила пакет с едой.

— Ты что грустишь? — спросил Матвей за ужином.

— Не грущу, устала немного. Еще эта жара, — попыталась уйти от разговора. Не хочу, чтобы Матвей что-то заподозрил. Я весь вечер думала об Робнере. Неужели сбежал?

— Лен, я сегодня в участке переночую, дежурить некому, у Борьки сын родился, он отмечает, — усмехнулся брат. Ребята уважали Матвея, он всегда мог понять и пойти навстречу. — Леха на больничном.

— Если нужно, оставайся, — я знала, что ночью могут позвонить с проверкой, да и так, разное случается. Станица у нас спокойная, но даже здесь иногда может за ночь быть несколько происшествий.

Спать легла, еще не было одиннадцати. Как правило,  когда жара спадала, жители выходили на улицу, сидели допоздна, дышали свежим воздухом. А я и правда устала. Завтра опять рано вставать. Уснуть сразу не получилось.  Неуютно мне было из-за того, что выжила из станицы мажора.

Резко проснулась. На улице ночь, в комнате темно-темно. Я даже не сразу поняла, что меня так напугало. Чужая рука на талии, горячее тело прижимается сзади…

— А… — не успела заорать, мой рот зажали…

— Не кричи, воробушек, — горячий тихий шепот обжигает кожу за ухом.  Этот наглый голос я бы не спутала ни с одним другим! — Скоро рассвет, мы всю ночь спали вместе, — от его слов мне становится…  плохо? Страшно? Нет, я злюсь!

Пытаюсь вывернуться, лягнуть этого гада, но он предусмотрительно кладет свою ногу поверх моего бедра. Я ужом кручусь, а он тихо смеется. Мне остается только мычать, хотя кто меня может услышать? Матвей на работе, бабушка в больнице.

— Я хотел лишь поговорить, ты не просыпалась, а я устал ждать, прилег рядом, — в его голосе смех.

Он специально меня злит. Сколько часов он со мной в одной постели? Что он успел разглядеть? Свет фонарей с улицы проникает в окно. Я не задвигала ночные шторы, потому что нет смысла, все равно рано вставать. Представила, как он тут стоял и меня рассматривал, к щекам прилила краска. Да что там к щекам, я вся красная, даже в зеркало смотреть не надо. На мне лишь шелковая майка и коротенькие шорты из того же комплекта. Простынь скомкана и лежит подо мной. Я даже не уверена, что моя грудь была прикрыта, бретельки вечно норовят сползти. Мысленно застонала.

— Не кричи, и я тебя отпущу. Обещаешь? — я кивнула, потому что он еще и нос зажал, а мне хотелось вздохнуть полной грудью, скупых глотаний кислорода не хватало.

Робнер сдвинул немного ладонь, и я его тут же укусила, он выругался сквозь зубы, руку отдернул, но из плена не выпустил.

— Воробушек, твоего брата дома нет, мы практически голые лежим в одной постели, будешь шуметь, сбегутся соседи.  Ты можешь кричать, а я буду настаивать, что все было по доброй воле, — продолжает шептать на ухо этот гад!

«Почти голые…»

Эта фраза взорвала мой мозг. То, что на мне совсем нескромная пижама, я осознавала, а теперь вот прочувствовала, что кто-то лежит совсем без одежды. Я даже руку отвела назад, чтобы убедиться, но не рискнула тронуть…

— На тебе нет трусов! — чуть не задохнулась от возмущения.

— Зачем об этом кричать на всю деревню? Я с подросткового возраста  сплю голым. Удобно очень. Хочешь, и тебе помогу избавиться от лишнего? — его рука скользнула мне на бедро, я тут же по ней стукнула.

— Мне все равно, как ты спишь! Выметайся из моей постели! — я попыталась еще раз вырваться, но Робнер сильнее сжал меня и притянул к себе. Теперь я убедилась, что раньше между нами была хоть какая-то дистанция. Теперь я каждой клеткой ощущала его обнаженное, твердое, а в некоторых местах очень твердое тело.

Капля холодного пота сползла по спине, оставляя неприятное ощущение. Это мой первый опыт… с мужчиной… вот так. Неправильно! Я нахожусь с голым Робнером в одной постели. Если нас кто-то увидит, подумает...

Ладно кто-то! Если нас увидит Матвей… То, что он оторвет Вадиму лишние болтающиеся, ну или не совсем болтающиеся части тела – нестрашно. Но увидеть в глазах брата разочарование мне совсем не хотелось. Он ведь подумает, что я веду себя, как Марина. Увидела богатого парня – и тут же затащила его в свою постель!

— Я не буду кричать, а ты сейчас же вылезешь из моей постели и уберешься из моего дома. Если тебя увидит хоть одна живая душа…

— Воробушек, ты мне угрожаешь? — резко развернул меня и подмял под себя. Теперь твердое нечто упиралось мне в живот. — Я вчера полдня ковырялся в курином дерьме, пропах им насквозь, а благодарности не вижу, Елена Владимировна.

— Спасибо! — буркнула я в надежде, что он с меня слезет.

— Прозвучало как «подавись ты!», — улыбнулся он и наклонился чуть ближе к моему лицу. Кончики носов почти касались, я вжала в голову в подушку, но расстояние не сокращалось.

А потом этот гад меня поцеловал. Опять! Не спросив! Меня и так трясло от злости и непонятного волнения. Хотя очень даже понятного. Если сейчас вернется Матвей, Робнеру можно заказывать гроб и место на кладбище! Мои попытки оправдаться – усугубят его незавидное положение, а мне не удастся оправдаться.

В этот раз поцелуй отличался, не было властного захвата и вторжения. Он словно пробовал меня на вкус. Проводил по сомкнутым губам кончиком языка, оттягивал нижнюю губу своими сухими горячими губами… и вот эта нежность вызывала томление в теле. Мне даже захотелось ответить.

— Звездец, какая ты вкусная! — прорычал он. — Так и хочется…

Что хочется Робнеру, осталось загадкой, потому что я услышала, как к дому приближается автомобиль... Матвея.

— Это мой брат! — взвизгнула я и оттолкнула Робнера. Откуда только силы нашлись сдвинуть эту тяжелую махину? — Быстрее одевайся! Прячься… убегай! — подлетела к его одежде и стала бросать в Вадима.

— Куда убегать? Возле дома припаркована моя тачка, — лениво произнес гад и выпрямился во весь рост, не стесняясь, щеголяя своей наготой!

Глава 7

Вадим

Какого лешего я приперся ночью в дом училки? Я был в ярости и мне нужно было остыть. Куриный помет въелся мне в кожу, проник во все поры. А еще я был невероятно зол на мелкую девочку, которой уже не в первый раз  удалось проделать подобный трюк – поставить меня в проигрышное положение. Я мог отказаться, ничего не объясняя, бросить ее с этими курами, но не сделал этого. Лена бы одна и готовила, и возилась с птицей… Сам до сих пор не пойму, что заставило меня остаться.

Рванул в город, в центре нашелся ночной клуб, вполне приличный. Девчонку какую-то прихватил с собой на обратном пути. Мы поехали к ней домой. Целовались по дороге. Организм требовал разрядки, ему было все равно, кто это будет, но, закрывая глаза, я видел училку, ее целовал. Подвыпившая девица не была сладкой, она пахла коктейлями и сигаретами. А мне нравился запах персиков…

На этот запах и ехал. Остановился у ее дома. Посидел несколько минут в машине. Правильнее было бы отправиться к себе, но я вылез из автомобиля и перемахнул через забор. Тачка моя стояла криво, будто издохла по дороге. 

Если ее брат в доме, скажу, тачка заглохла возле их ворот. Залез в жилище через открытое окно,  осмотрелся, обошел  тихо дом. Этот навык у меня остался с юности, когда лазил в окно общежития к девчонкам, прячась от злой комендантши.  Как объяснить проникновение, я не придумал, да и не понадобилось. Училка была одна – спала себе, ничего не подозревая. Стоял, рассматривал. Хребет выворачивало, так хотелось получить все, что могла дать эта девчонка. Но при всем этом не хотел пугать. Парадокс. Лез, чтобы отомстить, а теперь стою, любуюсь девчонкой, скулы сводит, а я в благородного оленя играю…