Мажор в деревне (СИ) - Майер Кристина. Страница 38

Я стояла растерянная и не знала, что сказать. За бабушку было стыдно. Мы знали, что ее проклятья всегда сказаны в воспитательных целях и никакой силы не имеют, но ведь люди способны поверить во все это и даже заболеть. Я помню, как она ездила навестить Марину, даже в деканат ходила, чтобы узнать об успеваемости внучки. С преподавателями разговаривала. Но никто не знал, что она успела в Москве кого-то припугнуть. Хорошо, что у Вадима все работает. Это я могу сказать со стопроцентной гарантией, но все равно неприятно. Для мужчин это ведь так важно, у них вся жизнь крутится вокруг их органа. Бабуля била по самому больному.

— Ага… — бабушка явно что-то вспомнила. — Так это ты Маринку соблазнил и бросил? — насупив брови, поджала губы. Глядишь, сейчас букетом отлупит, хотя и знает, какая у нее внучка.

— Марину я не соблазнял, — спокойно произнес, но все взрослые уже встали в стойку. Сейчас что-то будет. Я умоляюще посмотрела на брата, но Матвей и сам хмурился, в мою сторону не смотрел. Вот и познакомился с родственниками…

Марине эта ситуация только на руку. Сестра будет рада все испортить. Я даже опасалась в ее сторону голову повернуть, чтобы не разочаровываться еще больше. Вот почему так? Сейчас включит жертву, пустит слезу, и папа Вадима больше на порог не пустит. Даже если Матвей встанет на нашу сторону, это ничего не изменит. Они не поймут и не примут.

— Мама, папа, успокойтесь. Вадим встречается с Леной. А ты, бабушка, что-то не так поняла, — спокойно произнес Матвей. Я не верила, что его слова их успокоят, через секунду мои мысли подтвердились.

— Сначала соблазнил Марину, а теперь встречается с Леной? — проревел отец. Услышал то, что хотел услышать, и пропустил мимо ушей важную информацию. Мама растерянно смотрела на нас всех.

— Я ничего не напутала! — подлила масла в костер бабуля. Выглядела при этом такой недовольной, будто мы ее в склерозе обвинили.

— Напутала, бабуль! – встряла та, от которой я меньше всего этого ожидала. — Вадим мне нравился, а соблазнил меня другой, — продолжала Маринка. — Я тогда ревела, что только от злости на эмоциях не наговорила, но я подумать не могла, что ты пойдешь Вадима искать, еще и проклинать. Дурацкая привычка, ужасно бесит, — раздраженно фыркнула она. Все присмирели. — Ленку вон до слез своими глупостями доводите. Не видите, что ли, жених с вами знакомиться пришел, а вы его тут помоями облили! — может Маринка всех поставить в неудобное положение. Родители выглядели расстроенными, бабушка разнервничалась, а на Вадима вообще неудобно было смотреть. Женихом назвала, так он ведь не делал мне предложения, по крайней мере официального.

— А что мы стоим, давайте садиться за стол. Заодно и познакомимся, — первой в себя пришла мама, но в воздухе до сих пор летало «неудобство». Одной Марине было пофиг. Но сегодня я ей была благодарна. Подняла на нее взгляд, а она мне одними губами произнесла «будь счастлива».   И вновь мне хотелось расплакаться. Неужели сестра перестанет строить козни? Как же хочется в это верить.

Только мы присели за стол, папа открыл коньяк, который принес Вадим. Матвей откуда-то принес шампанское – специально для дам. Подняли рюмки, бокалы, а тут вой сирены. К воротам подъехал экипаж полиции. Сначала мы думали, к Матвею сослуживцы заехали, а оказалось, наряд из города. Приехали Вадима  задержать.

Глава 23

Вадим

Пришлось ехать в участок. Выбора, в принципе, мне не предоставляли. Матвей  долго спорил с коллегами,  требовал объяснить, почему они прыгают через его голову. Объяснение у сотрудников было только одно «мы выполняем приказ». Я успел снять блокировку с телефона и передать Лене, чтобы она позвонила деду. Мне не нравилось видеть ее расстроенной и напуганной, за это я готов был найти Дагарова и хорошенько ему втащить. Я не боялся, что из-за какой-то драки меня посадят. Те, кто решил утереть сопли этому уроду и заступиться за него, еще очень сильно пожалеют, что влезли в это дело. Я ведь до последнего не хотел обострять, потому что планировал задержаться в станице, пока Лена не  согласится переехать в Москву. Портить отношения с людьми, с которыми собираешься соседствовать, не самый правильный подход. Я так считал, но в очередной раз убедился: есть быдло, которое понимает лишь язык силы. Пришло время эту силу показать.

— Я буду рядом, — хлопнул меня по плечу Матвей. Негласная поддержка была приятна. Меня словно приняли в семью. Родители Лены распереживались, Матвей отвел их в сторону, что-то объяснил. 

— Матвей, дождись моих, сам не лезь в это дело, — прежде чем сесть в УАЗик, предупредил брата Лены, но видел, что бесполезно. Тот уже закипел, как неисправный самогонный аппарат. Просрёт погоны, если с нами поедет.

Поехал.

Без адвоката я не собирался и рта раскрывать, угрозы следака лишь раздражали. Мне обещали реальный срок, если я не начну сотрудничать со следствием. Дагаров лежит в больнице в тяжелом состоянии. И мне очень повезет, если я получу условно. Если он сам себя по дороге в травмпункт не покалечил, то удивительно, кто его положил в больницу?  Я не собирался  сотрудничать с продажными полицейскими. Я беспокоился за Матвея. Он ведь упертый, честный, борется за правду, а таких в органах не любят. Меня тут предупредили уже, что Матвей мне не поможет.

Я думал, ждать адвоката придется до утра, но уже через пять часов с момента моего задержания штат юристов и адвокатов прибыл в Краснодар. Как же повытягивались лица следователей, когда она увидели, кто пожаловал из Москвы. Но это был не весь сюрприз от семьи Робнер. Не знаю, что там Лена рассказала деду, но к утру прилетели специалисты из следственного комитета… с проверкой. 

Вячеслав Игоревич написал заявление. Обвинил Дагарова в том, что по его вине загорелся комбайн.  Пусть это и не так, но расследовать это дело придется. Мужики подтвердили, что он на большой скорости влетел на поле и явно хотел меня убить. Вполне возможно,  что придется выплатить материальный ущерб. Лена написала заявление, обвинив Антона в домогательствах. Я не хотел, чтобы она  лезла в это дело, но мой маленький воробушек может быть очень упрямым. Она рассказала о том, что он соблазнял невинных девушек и потом их бросал. Среди девушек были и несовершеннолетние, если хоть один факт подтвердится – точно получит срок.

Разворошили осиное гнездо. За фальсификацию медицинского освидетельствования завели уголовные дела на врачей. Следователей и все руководство теперь тягают в прокуратуру. В том числе и за притянутое за уши обвинение против меня и угрозы. Вряд ли получат сроки, но до пенсии теперь  не дослужат. Они несколько раз приезжали, хотели договориться.  Дагаров-старший приходил мириться, просил Матвея уговорить Лену забрать заявление, но еле ноги унес. Мне никого из них не было жалко. Перед Матвеем чувствовал свою вину. Нужно было сразу деду сказать, что эти уроды пытаются дело состряпать на ровном месте, не было бы последствий. Матвей в тот день, поругавшись с начальником следственного отдела, уволился из органов.  Хоть он говорит, что не сожалеет, давно хотел заняться чем-то своим, я все равно ощущаю вину. Этот упрямец и помощь не примет, а хочется, чтобы все наладилось...

Все так завертелось, что не заметил, как  зажили ладони, повязки с меня сняли. Лена вышла на работу. Я приезжал ее поддержать, купил огромный букет роз, но воробушек позвонила и попросила не вытаскивать его из машины. Откуда только догадалась, зачем я выдвинулся с утра пораньше в город? Я ведь сказал, что меня следователь вызывает.  Из-за всей этой грязи я практически перебрался в город. Дней десять меня ежедневно таскали в отдел: дать показания, поприсутствовать на очной ставке. Обычная мужская драка переросла в геморрой. Дагарова даже бабой не обозвать, потому что у женщин есть понятия о чести, а у этого говнюка нет.

— И почему это я не могу подарить своей девушке цветы? — встретил Лену у калитки, когда она вышла из школы.