Развернуться на скорости (СИ) - Николаева Елена. Страница 23

— Я оставлю вас на пару часов, затем вернусь. Мне нужно принять душ и переодеться, — он говорит так спокойно, как будто знает меня целую вечность, и от этого хочется расслабиться, поверить и положиться на него, но есть одно «НО»…

— У Вас кроме меня и Тима нет больше никаких забот? Вы — женатый мужчина, причём публичная личность. Я не хочу неприятностей. Я не смогу жить в грязи, которую выльют на мою голову журналисты уже завтра.

— Они и так выльют, Яна, — обхватывает ладонями моё лицо, поглаживая большими пальцами скулы.

На секунду прикрываю глаза от нежного прикосновения и таю. На душе становится спокойно и легко, и я немного отключаюсь от реальности.

— Позволь мне сначала решить твои проблемы, затем я займусь своими. Если захочешь, оставлю тебя в покое, но только тогда, когда ты сможешь меня убедить в том, что не нуждаешься в моей помощи и в моём присутствии. А до тех пор я буду рядом, хочешь ты этого или нет.

— Должна быть причина, Евгений, — распахиваю веки, часто моргая, будто бы очнулась от вещего сна. — О чём Вы с ней говорили?

— Я не знаю причины… — голос Жени звучит хрипло, он сглатывает слюну, а я замираю, глядя, как дёргается его кадык на мощной шее. Хочется потрогать его кончиками пальцев и успокоить. — Чувствую, что должен помочь и всё.

— Что Вы ей сказали? Она была не в себе после Вашего диалога.

— Спросил, счастлива ли она в браке. Не зря же Вика выбрала Исаева. После той единственной ночи, что у нас с ней была, она вернулась к мужчине, от которого вероятно забеременела и вышла за него замуж. Вот такая ирония судьбы, малыш…

«Вика не беременела от Андрея!» — хочу прокричать ему в лицо, потому что слова Евгения загоняют под рёбра кол — ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Я растерянна. Шок, словно пуля, вонзается в моё тело, сковывает его. Зажмуриваюсь на миг и возвращаюсь в прошлое, вспоминая всё до мелочей: её потерянный вид, как в глазах блестела грусть намешанная с болью и губы дрожали, раскрывая секрет:

— Это не его ребёнок. Мы с ним не спали.

— А кто тогда отец? Ты ему сообщила новость? Он что? Отказался от вас, и ты, не заручившись его поддержкой, решила пойти на крайние меры?

— Я не хочу о нём говорить. Он исчез. Пропал без вести. Всё так глупо вышло, Яна…

Господи… Что она хотела мне сказать в последние секунды своей жизни? Не винить его, потому что любила? Простить за что? Кто он, черт возьми?! Почему именно сейчас Евгений ворвался вихрем в нашу размеренную жизнь, сметая всё на своём пути? Его глаза… Они особенные… Так похожи на…

«Только не это…» — отворачиваюсь к окну, впиваясь пальцами в подоконник. Кажется, сейчас земля уйдёт из-под ног. — «Да нет же, этого не может быть… Обычные догадки о стечении обстоятельств.»

Я схожу с ума от горя, придумывая сотни причин, чтобы возвысить его в своих глазах, но нельзя поддаваться эмоциям. У Тима был единственный отец, который его любил по-настоящему, невзирая на правду. Андрей принял его всей душой. Тим — Исаев и точка!

— Что с тобой, Яна? — дыхание обжигает затылок. Его руки хватают за плечи, не позволяя осесть на пол. — Я вызову врача, — отчётливо произносит, прислоняя меня к своей груди.

Мне становится только хуже. Жар его тела волнами проходит сквозь одежду, её будто нет между нами. Только обжигающие искры, летящие по моему позвоночнику то вверх, то вниз, перекрывают поток воздуха к лёгким. Моя оболочка превращается в оголенный нерв. Каждый прямой удар его сердца колючим импульсом вонзается между лопаток.

— Не нужно, — возражаю, пытаясь хоть немного разобраться в охватившем меня хаосе. — Я должна поесть. Голова кружится от голода. Как вы с Викой познакомились? — наконец, решаюсь спросить.

— В ночном клубе, — его спокойствие убивает, как и тяга к откровению. Черт! Хочу ли я знать всю правду? — В то время Вика подрабатывала официанткой. У меня не задался день рождения. Я поругался с лучшим другом… В общем, в тот вечер она проявила заботу к моей мятежной натуре. Так мы и познакомились. Кто он? — звучит внезапный вопрос.

Пальцы до боли сжимаются на моих плечах, вынуждая распахнуть веки и взглянуть в окно. Из груди вырывается разочарованный стон. Только Руслана сейчас здесь не хватало.

— Младший брат Андрея Исаева.

— Ты ему не рада, Яна?

— Не горю желанием встречаться с ним. Но обстоятельства таковы, что от них никуда не денешься.

— Хочешь уехать отсюда, только скажи. Я помогу перевезти ваши с Тимом вещи в более спокойное место.

— Спасибо, Евгений, — набравшись смелости, разворачиваюсь к нему лицом, вглядываясь в прищуренные глаза. Появление младшего брата Исаева отразилось в его зрачках настороженностью или даже злостью. — Я справлюсь как-нибудь с этим сама. К тому же Руслан будет заниматься похоронами. Я должна принять участие и помочь ему. Вам лучше уехать. Не хочу лишних вопросов и подозрений с его стороны.

— Боишься его мнения?

— Боюсь, что всем будет нелегко. Я бы с удовольствием отказалась от причитаемой доли ребёнку, но не имею права. Не хочу, чтобы Тим стал яблоком раздора, хотя бы потому, что я намереваюсь его усыновить!

Последнее произношу на высоких тонах. Раздражение и усталость берут верх над спокойными эмоциями.

— Вам пора, — шумно выдыхаю и дёргаюсь к двери, но Евгений не позволяет ступить шагу, перехватывая рукой за талию, второй доставая карточку из внутреннего кармана пиджака.

— Здесь мой личный номер. Звони в любое время, Яна. Если к вечеру не отзвонишь мне — приеду и отчитаю. Поняла? — припечатывает тяжёлым взглядом к месту.

Сглатываю, ошарашено моргая. Это что ещё за новости? Несколько секунд туплю, а затем втягиваю побольше воздуха в лёгкие и выпаливаю на одном дыхании:

— Не имеете права!

— Не. Имеешь. Права, Женя, — с интонацией чеканит каждое слово. — Повтори!

— Ещё чего! — возмущаюсь я.

— Яна! — рычит, глотая выскочившее ругательство. Наклоняется так близко к лицу, едва не касаясь меня своим носом. Вдыхаю его жаркий выдох и теряю себя на миг. Господи… Что он со мной творит? От его близости тело пробивает электричеством.

— Уходи… — рычу сквозь зубы, скрещивая напоследок с ним взгляд. — Позвоню, если возникнет острая необходимость. Ясно?

— Ясно, — лёгкая ухмылка касается его губ. — Убери карточку в джинсы, пока я сам туда её не упрятал.

— Обойдёшься! — вырываю картон из его руки и прячу в задний карман.

— Работы над тобой — непочатый край… — с грустью заявляет, подталкивая меня к двери.

Глава 16

Скандал

Евгений

Молча выходим из комнаты. Чувствую, Янка не так проста, как кажется на первый взгляд. Чем больше я с ней нахожусь рядом, тем сильнее она к себе притягивает, словно магнитом. Сложно объяснить всё то, что я сейчас испытываю в душе. Там полный раздрай. Неясность. Хочется чего-то светлого, чистого, настоящего, как эта необыкновенная девочка, так похожа на Лерку. Они будто с одной планеты: уютные и взрывные одновременно.

— Яна! — задерживаю её в коридоре, разворачивая к себе. — Могу я тебе помочь с похоронами? Только скажи и я буду на подхвате. Мне несложно, да и хотелось бы хоть как-то почтить её память.

— Спасибо, но не нужно, — тяжело выдыхает и произносит с обречённой интонацией. — Пусть Руслан этим занимается. Теперь все активы Исаевых сосредоточились в его руках. Я ничего не хочу кроме покоя и моего племянника.

Она упёртая и гордая, а я не привык сдаваться. Потребность прижать её к своей груди и увезти подальше от всего этого кошмара всё сильнее пульсирует в висках. С одной стороны меня разрывает эгоизм, спонтанная увлечённость недоступностью Яны, желание обладать её телом, с другой — жажда искупить свой опрометчивый поступок по отношению к ней. Не могу позволить себе уйти просто так, прислоняюсь губами к её щеке, чтобы попрощаться, но тёмная сторона во мне толкает скользнуть к её губам и прикоснуться застывшим поцелуем к уголку её рта. Нутро тут же скручивает тугой пружиной, разряд в двести двадцать прошивает затылок, но это ничто по сравнению с её уничижительным взглядом, буравящим мою переносицу. Так бы и впилась в моё лицо ногтями. Чувствую. Ещё миг… Но мне плевать, что будет с нами дальше, потому что я твёрдо решаю добиться этой девчонки любой ценой, готов продать душу, лишь бы заполучить её. Иначе сдохну от ломки — таким наркотиком она стала для меня за один-единственный вечер.