Реинкарнация (СИ) - Шамс Сур. Страница 3

— А куда мы едем? — спросил я отхлёбывая горячую и горькую жидкость из чашки. Отвратительное и несладкое на вкус пойло разлилось теплом по внутренностям, наконец-то уняв дрожь и озноб в теле.

— В большой город Сукильнес, что на побережье моря Мальх, — ответил он внимательно посмотрев на меня, словно изучая мою реакцию на свои слова и огляделся на остальных. Они только усмехнулись, а затем Хэиб выждал паузу и спросил — Слышал о таком?

Я начал копаться в воспоминаниях моего нового тела и нашёл, что так далеко на запад я никогда не забирался. А судя по звездам, которые мне удалось разглядеть вчера вечером под пальмой, направлялись мы именно в ту сторону. Любой житель племени умеет ориентироваться по звёздам, ведь пустыня это всё равно как море. Разве что только наши «корабли пустыни», бороздящие просторы бескрайних песков, крикливы и пахнут не очень приятно.

— Нет, не знаю о таком, — ответил я.

— Ну это может быть и к лучшему, не самое хорошее место. Впрочем сам увидишь, — толстяк подмигнул мне и все засмеялись.

Вокруг многочисленных костерков, топливом для которых служили высушенные кизяки животных — достаточных лишь для приготовления пищи, небольшими группами по четыре-семь человек сидели караванщики. Дрова перевозимые на мулах, я так понял берегли для вечерних посиделок. Каждая группа сидела отдельно — торговцы, охрана каравана и погонщики верблюдов.

Людей было довольно много, больше сотни или около того. У каждого торговца имелись свои собственные погонщики и охрана. А всяких животных — большим образом конечно верблюдов, коней и ослов в общей совокупности насчитывалось и того больше.

«Моя вторая личность в теле которой я очутился, была невероятно осведомлена обо всех порядках, местных нравах и обычаях. Что не удивительно, ведь он родился в племени Пустынников и его, то есть меня нынешнего звали — Асиф. Я оказался простым босоногим подростком, и в какие-то моменты я уже переставал разделять наши совместные мысли. Словно его и моя души сплавляются и трансформируются в одну цельную сверх-личность, обогащенную знаниями обоих тел.»

Мы шли по направлению называемой «Дорога Специй», берущей свое начало далеко в землях востока и заканчивающейся в областях именуемых «Руинами древних». В тех краях давно поселились потомки скотоводов, некогда пришедших туда с востока, а руины этих городов уже стояли там, полуразрушенные и опустевшие.

Покопавшись в одной из сумок Хэиб протянул мне горсть плодов финиковой пальмы. Их сахарный вкус отлично услащал горький кофе и питал тело энергией, так необходимой в засушливых землях. При этом они долго хранились и весили немного, что позволяло брать их в большом количестве.

Затем он обратился к своему человеку:

— Ну что, тебе удалось сегодня ночью поговорить с ними? — очевидно имея ввиду кого-то из другого отряда охраны, — Ты говорил, что знаешь из какого они племени и что они легко согласятся встать на нашу сторону в случае чего?

Надо упомянуть, что здесь в караване, жителей племён было весьма много. Представители многочисленных родов и кланов, часто воюющие между собой, прекрасно уживались объединенные общим делом — охраной каравана. И торговцы охотно нанимали их в качестве проводников и охранников. Уж кому как не «дикарям» знать нравы и обычаи местных, ведь это их земли с рождения.

— Пусть только попробуют сунутся шакалы! — вдруг взвизгнув перебил его черноокий бородач, схватившись за рукоять кинжала, — Я их на лоскуты порежу и скормлю диким псам! — процедил он сквозь зубы, по прежнему бросая косые взгляды в сторону соседней группы.

— Тише, тише, — осадил его пыл Хэиб, — ты что хочешь развязать тут войну? Вот доберемся куда надо, тогда и разберешься со своим кровником, — и озираясь по сторонам прошептал — Тем более он тебя не узнал. Мы еще не получили долю за свою работу, а из-за тебя всё может испортиться и Шерир тогда с тебя шкуру снимет.

Упоминание этого имени сразу же остудило гнев мстителя, он даже как-то переменился в лице и лишь едва слышно прошипел: " Он мой, слышите, он только мой«.

— Они немного сомневаются, — вмешался с шрамом на лице, которому и был задан вопрос, — но на них можно положится. К тому же я думаю Шерир их легко убедит, выбрать единственно правильную сторону.

Кто такой этот Шерир я не знал, но судя по всему эта пятёрка испытывала перед ним некий благовейный трепет и уважение граничащее со страхом. Возможно это тот самый богатый купец, с перстнями на каждом пальце, нанявший их для сопровождения своего груза. Никогда бы не подумал, что эти кочевники, с виду напоминающие бандитов с большой дороги, так боялись бы одного человека.

Помимо всех вышеперечисленных, с нами шли ещё несколько путешественников, не рисковавших ехать одни, а предпочитавшие присоединится к каравану. Тем самым обезопасив себя от грабежа и насилия со стороны разбойничьих шаек. Остерегавшихся нападать на многочисленные собрания вооруженных до зубов караванщиков.

Один из них высокий и широкоплечий, светловолосый человек с загорелым до красноты лицом. Такой загар бывает у людей от природы имеющих нежную кожу, генетически не приспособленную под сильные прямые лучи солнца. Загар был не просто красный, но и с вкраплениями тёмных пятен ожога на щеках и кончике носа. Такое характерно для людей долгое время пребывающих в высокогорных условиях, где ультрафиолет особенно беспощаден к эпидермису.

«Всё таки я любил читать про альпинистов и кое-что мне было известно из своей прошлой жизни. А вот мое альтер-эго ничего не знало про горы, так же как и я про пустыню.»

Одежда на путнике явно не местная и местами она уже поизносилась, говорящая о том, что странствует он уже давно. А вот головной убор у него как у здешних жителей: двух-трёхметровый отрезок ткани замотанный вокруг головы. Со свободно свисающими концами, которыми можно прикрыть лицо от солнца, колючего ветра и песчаных бурь.

Необычной была только его лошадь, никогда не видел таких, а уж в детстве Асиф их повидал и объездил немало. Она выше осла, но ниже местных лошадей из-за своих коротких ног, но могла идти и идти почти как верблюд. В караванах предпочитали больше верблюдов, чем лошадей, поскольку лошадь в пустыне животное ненадёжное. Она может идти ничем себя не выдавая, а затем упасть замертво и больше не встать.

В дальнейшем в последующих стоянках я замечал, как чужеземец то и дело доставал из своей сумки толстенную книгу и что-то подолгу в ней писал. Он особо ни с кем не общался, а всё больше слушал и наблюдал, присаживаясь к кострам погонщиков или охранников. Спал он отдельно от других в своём шатре.

К слову сказать, свои шатры были лишь у него, у торговцев и ещё у одного странника. Погонщики с охранниками же спали вповалку у костров или рядом со своими верблюдами, прислонившись к их тёплым бокам в холодную пустынную ночь.

Что касается второго путешественника, то он показался мне ещё более странным, чем первый. Нет, одежда на нём была полностью как у местных, и конь тоже. В его гардеробе присутствовала одна вещь привлекающая внимание — перо из хвоста диковинной птицы, переливающейся всеми цветами радуги от отражённого света. Воткнутая в его головной убор спереди, она придавала ему вид какого-то сошедшего с ума учёного.

В отличие от первого странника, у которого из оружия я видел лишь один единственный нож, с причудливо изогнутым вперёд лезвием. То у этого старика я не заметил вообще никакого оружия. А это был самый настоящий старик, с очень тёмным цветом лица, сморщившимся от времени как изюм. Но он точно не принадлежал к народам «цвета мрака», чьи многочисленные племена жили к югу от этих мест в глубине материка.

Всё в нём казалось обычным, кроме одного — находясь рядом с ним я испытывал некоторый дискомфорт, который нельзя описать словами, как словно что-то отталкивало меня от него с каким-то внутренним приступом тошноты. Нет, от него не воняло как от стада немытых верблюдов, сконцентрированных в двухметровой человеческой оболочке из кожи и кости.