Первая любовь (СИ) - Князева Мари. Страница 7

Рука Глеба дрогнула в моей, но я усилила нажим и все-таки утянула его. Купаться было приятно, вода холодила нагретое на солнышке тело, ласково омывая его. Мы с Глебом сначала поплавали. Он ловко боролся с течением, продвигаясь вперед мощными гребками, а вот меня сносило напрочь. Глеб по-доброму посмеивался надо моей беспомощностью, а потом, задорно горя глазами, предложил:

— А ну-ка, цепляйся за мои плечи!

— Зачем?

— Проверим, вывезу ли я нас двоих.

Это было действительно интересно. Я радостно пискнула и обняла его сзади на шею, но у нас мало что получалось: ноги сплетались, цепляясь друг за друга, мы погружались в воду, вскакивали, отплевываясь и хохоча. Потом Глеб принялся щекотать меня, подныривая и хватая за неожиданные места: то за бок, то за пятку, то за коленку. Я взвизгивала, подпрыгивала и колотила его по голове, а он позволял мне притапливать его, после чего снова атаковал. Нам было так хорошо, так весело, что мы забыли обо всем на свете!

Однако все хорошее когда-нибудь кончается: к нам метров на пять приблизился все тот же Денис и крикнул:

— Стрельников! Тебя брат ищет!

Глеб резко обернулся. На берегу какой-то парень подросток помахал ему рукой. Глеб тихо выругался и снова повернулся ко мне.

— Ладно, — вздохнул он. — Тебе все равно уже хватит, наверное… — его палец мягко коснулся моего носа. — Вон, и пятачок уже розовый…

Я схватилась ладошками за лицо и испуганно выпучила глаза.

— Что? — улыбнулся Глеб. — Теперь он превратится в веснушку?

— Нет, я, вообще-то, мазалась солнцезащитным кремом, но он, наверное, стерся от купания…

— Не волнуйся, ты все равно будешь красивая. Даже с веснушками.

В животе у меня снова зашевелилсь какие-то насекомые: то ли бабочки, то ли муравьи.

Глеб взял меня за руку и повел к берегу и там представил брату. Федя был похож на него, и в то же время совсем другой. Длинный, угловатый подросток с торчащими патлами волос. Загорелый и голубоглазый. Некрасивый, но симпатичный, как все улыбчивые юноши с ясным лицом и открытым взглядом.

— Матушка тебя обыскалась! — воскликнул он, тяжело дыша. — Батя говорит, еще пятнадцать минут — и ты останешься без обеда.

— Ничего страшного, — беспечно махнул рукой Глеб.

— Ага, «ничего»! Щас едем картофельное поле полоть! Посмотрю я на тебя через пару часов…

Глеб смутился, бросил на меня беглый взгляд.

— Беги! — почти приказала я. — Конечно, тебе надо покушать! Я сама дойду не спеша. Не волнуйся.

Он вздохнул, кивнул, снова тронул меня за руку на прощание. И побежал с братом, на ходу отчитывая его за что-то про «нашел время».

Я отправилась в кусты, отыскала там свое платье и натянула прямо на мокрый купальник, но не успела выйти на дорожку — ко мне подскочил Денис.

— Ты что, Манюня, с этим маргиналом встречаешься?

Я обиженно передернула плечами: что за аттестации в адрес моего друга?!

— Разве это тебя касается? — спросила я враждебным тоном и повернулась уходить, даже не потрудившись попрощаться.

Но Денис увязался следом.

— Да брось. Он же…

— Что?! — я остановилась и уперлась руками в бока. — Горбатый? Одноглазый? Хромой?

— Деревенщина и голь перекатная.

— И что? Если оценивать людей по тому, где они родились и какой у них достаток, далеко не уедешь.

— Если не оценивать эти параметры у людей, застрянешь еще ближе. Это показатель, Манюнь. Уровня интеллекта, интересов, горизонтов. Прямая связь.

Я хотела саркастично фыркнуть и рассмеяться ему в лицо, но тут вспомнила, как Глеб видит свое будущее. И что-то больно кольнуло меня в сердце. Спорить с этим бессмысленно, но и верить безоговорочно я не обязана.

— Это не делает его плохим другом. И я… не просила твоего совета.

— Другом… — усмехнулся Денис.

— Другом.

— Что ж, другом не делает. Дружить можно, отчего ж не дружить? — и он опять улыбнулся этой своей странной наглой улыбочкой. Как будто он что-то знает, чего не знаю я, и это дает ему власть надо мной. И над Глебом. Денис чувствует себя спокойно, в то время, как все вокруг нервничают.

Однако он тут же намеренно стер эту улыбку с лица и принялся развлекать меня светской беседой. О деревне, о местных развлечениях, о дискотеке в клубе по выходным, немного о городе. Я слушала вполуха, а уже перед самым домом спросила:

— А как вы с Глебом познакомились?

По узкому бледному лицу молодого человека снова растеклось неприятное выражение:

— О, это долгая история. Я тебе как-нибудь расскажу.

Я остановилась у калитки и положила на нее руку, желая поскорее закончить этот разговор.

— Ну вот, теперь и я могу тебя навещать! — уже совсем иначе, по-человечески тепло улыбнулся Денис. — Ты не возражаешь?

Я замялась, но грубить не хотелось:

— Приходи, если хочешь. Правда, я вечно приглядываю за младшим братом…

— Когда не купаешься с Глебом, — кивнул Денис.

Я не стала комментировать это замечание.

— Ну ладно. Тогда я приду попозже, когда твой братик уже спит. В десять?

Я пожала плечами. Вошла в калитку, и махнув на прощанье рукой смотревшему мне вслед Денису, потопала в дом.

Глава 4. Дружеская сваха

Мама с порога отчитала меня за долгое пребывание на солнце.

— Ну вот, пожалуйста! — всплеснула она руками. — Лицо и плечи розовые! Сегодня больше ни шагу на улицу!

Она обрызгала всю верхнюю половину меня «Пантенолом», накормила обедом и усадила на кухне чистить вишню булавкой от косточек. Довольно нудное это было занятие, и включенный телевизор совсем никак не спасал — показывали одну мутоту. Промучившись часа два и наковыряв лишь небольшую миску, я вымыла «окровавленные» руки и отправилась на поиски приключений в доме. Первым делом я занялась исследованием гостиной и сразу наткнулась на шкаф с книгами, среди которых нашелся сборник русских народных сказок в бумажном переплете. Я очень обрадовалась такой находке и сразу обернулась к младшему брату, который играл тут же на полу. Он охотно оторвался от своих кубиков, и мы уселись на диване немного приобщиться к национальной культуре. Киря, конечно, не поймет пока сюжета, да и слов много незнакомых, устаревших, но я мудро рассудила, что послушать хоть сколько-нибудь ему все равно будет полезно.

Сюжеты у фольклора, однако, даже мне показались страшно дикими. Вот, например, чего проще — про животных. «Курочку Рябу» было скучно читать, я выбрала сказку «Звери в яме». И в середине засомневалась, стоит ли рассказывать такое ребенку. Боров из села ходил в лес желуди есть. За ним зачем-то раз за разом увязывались дикие звери: волк, медведь, лиса, заяц. Ну, первые два — ладно. Может, рассчитывали свининой поживиться, но лисе это вряд ли светило, а заяц чего? За желудями, что ли? И все в яму попадали, хотя всех боров предупреждал, что ее трудно перепрыгнуть. Почему не обошли вокруг? Что символизирует эта яма? Непонятно… Дальше — еще круче: звери, как уголовники, сбежавшие из колонии, начали друг друга в расход пускать (мне такие страшные истории дядя Сергей рассказывал, не знаю, зачем). В конце, конечно, лиса осталась — она же самая хитрая. Новый виток повествования обесценил все предыдущие жертвы. Лиса выбралась из ямы при помощи дрозда. Почему она не придумала этого раньше? Зачем эти смерти? Ведь в обычной жизни хищники не питаются друг другом — лишь травоядными… В общем, жуть да и только. Ни в чем не повинные звери, безвременно павшие из-за лисьей хитрости, были отомщены все тем же дроздом, но все равно от сказки осталось ужасно гнетущее чувство бессмысленности и беспощадности.

Я решила обсудить этот сюжет с Глебом на следующей встрече, которая — я была почти уверена в этом — произойдет сегодня вечером. Мне захотелось угостить его чем-нибудь вкусненьким, и я спросила у мамы разрешения заняться выпечкой. Для первого знакомства с ее духовкой выбрала чего попроще — шарлотку с вишней. Благо, ягод на нее у меня уже было достаточно. К сожалению, в хозяйстве родительницы не водилось миксера, и яйца пришлось взбивать венчиком. Неожиданно сложная задача для моих изнеженных цивилизацией пальчиков! У бабушки был целый набор разнообразной техники — она и маме давала свой блендер попользоваться, пока мы жили в городе, но тут пришлось использовать старую добрую физическую силу. И терпение. Очень много терпения.