Эгоист (СИ) - Князева Мари. Страница 36

- Ты стала совсем взрослой, - улыбнулся Антон. Ему захотелось побывать у нее. Увы, это невозможно: он застрял в этой дыре надолго, а она...

- Ты живешь одна? - спросил Антон, с изумлением чувствуя, как его лицо заливается краской.

- Да, конечно, - кивнула Нина. - Если бы ты видел эту клетушку, то понял бы, что там нет места даже двоим.

- Я очень хотел бы увидеть ее.

- Приходи, - пожала плечами Нина, - когда будешь в Ярославле.

- Вот именно, - раздосадовано пробормотал Антон, - именно это случится нескоро.

- Ты здесь надолго?

- Да. Судя по тому, как все продвигается, я тут очень надолго.

Антон понял, что его отнюдь не радует тот факт, что Нина скоро уедет, а он останется здесь, неизвестно на сколько. Но может быть, это в его руках? Тогда на пляже она отдавалась ему с таким самозабвением, да и сейчас ведь она здесь... Антон почувствовал, как им овладевает возбуждение. Он взял Нину за руку с тыльной стороны, переплел их пальцы, потом поцеловал ее ладонь.

- Антон, - тихо, почти шепотом произнесла она. - Ты ведь обещал...

- Я соврал, - честно ответил он и поцеловал ее в шею; девушка откинула голову, прикрыла глаза...

Антон любил ее долго, с какой-то ненасытной жадностью, словно ждал, что она вот-вот куда-то опять сбежит от него. Эта мысль была для него невыносимой: нет, она не сможет, не посмеет опять бросить его, она, черт побери, нужна ему. О, какое умиротворение он испытывал в ее объятиях..! Это было как вернуться домой и окунуться в мир, где все хорошо, все спокойно, где его любят и ждут. Нина отвечала на его ненасытность горячей нежностью - это был снова тот самый секс по любви, так завороживший Антона, когда они только начали жить вместе, и которого он не переживал с тех пор, как она его бросила. Как странно, что она совсем одна такая на весь свет...

На этот раз ему очень хотелось сказать ей что-нибудь ласковое и приятное, но едва они расслабленно расположились на кровати в объятиях друг друга, как у Антона зазвонил телефон. Он хотел было не брать, а только выключить звук, но успел заметить, что это Дорофеев - он зря звонить не станет - и взял трубку. Пришлось выбраться из постели и покинуть Нину, чтобы сосредоточиться...

Часть 2. Глава 5. Душевные терзания

Он стал ее роковым мужчиной - видимо, такова ее судьба - страдать из-за любви к нему. Судьба притягивает их друг к другу, словно магнитом: сталкивает снова и снова, и Нина не может перестать любить его и научиться отказывать ему, хотя ведь как-то же она смогла тогда, год назад! Ей нужно срочно найти в себе силы повторить этот подвиг...

Когда Антон ушел разговаривать по телефону, Нина подумала, что, возможно, это повторение сценария на пляже, но уверенности у нее не было. Уверенность принесло случайное открытие. Когда они переместились из гостиной в спальню, то были уже почти совсем без одежды, и уже тут Антон открыл ящичек прикроватной тумбы, чтобы достать кое-что - и он не закрыл его до конца. Привстав на кровати, Нина заметила, что там блестит много чего-то. Она открыла ящичек - он оказался полностью забит резиновыми изделиями, так же как и нижние два. Понятно, что это не к ее визиту так основательно готовился ее возлюбленный: они и встретились-то случайно, он даже не позвонил после прошлого их трепетного свидания.

Закончив телефонный разговор, Антон вернулся недовольный и глубоко погруженный в себя.

- Мне надо ехать, - пробормотал он глухо, потом посмотрел на Нину, взъерошил свои волосы: - Прости, что так по-дурацки получается...

- Ничего, - из последних сил улыбнулась Нина. - Мне тоже надо в Симеиз.

Он вызвал и оплатил для нее такси. И все. Больше им не нужно видеться, так будет лучше. Она не сможет быть одной из его наложниц, эта роль не для нее.

На следующий день Антон прислал SMS-ку: "Я в Симферополе, не теряй" - и пропал. До их с Таней отъезда домой он больше ни разу не написал и не позвонил.

Нина держалась хорошо, иногда даже улыбаться получалось, но временами на нее накатывала тяжелая тоска. Наверно, он так и не простил ее за то, что она бросила его, и таким образом отомстил ей. Правда, во второй раз он был так нежен с ней, совсем как прежде... и от этого было еще больнее.

В конце концов, Таня не выдержала и уже в автобусе Симферополь-Анапа вкрадчиво спросила:

- Ну что, горе мое луковое? Не звонит он тебе?

Нина настороженно посмотрела на подругу, но сил изображать непонимание и безразличие не было - она сокрушенно вздохнула и покачала головой.

- Ну, он же директор, - успокаивающим тоном пробормотала Таня. - Может, так сильно занят...

- Да, наверно, - хрипло прошептала Нина и, проглотив очередную удушающую волну слез, уставилась в окно.

Антон и вправду был очень сильно занят: он метался между городами, заключал договора, устраивал разносы. Первые пару дней после их свидания в его номере он почти не думал о ней: глубокой ночью он падал на кровать без сил, а в шесть утра его уже поднимал будильник, призывая заняться делами. От этого безумного темпа, хронического недосыпа да еще постоянно возникающих проблем Антон совсем выбился из колеи - он постоянно был на взводе, и хотя Нины не было с ним рядом, а может быть, именно поэтому, ей тоже досталась своя доля негатива. Антон скучал по ней, но он прекрасно помнил, по чьей вине он так несчастен, что начал пить и даже курить. Она бросила его, растоптала и ушла, не оглянувшись, а теперь, как ни в чем не бывало, раскрывает ему свои объятия - и он должен ее принять? Черта с два, как минимум, пусть сначала помучается!

Но по мере того, как проходило время, его решительность сохранять холодность по отношению к ней постепенно улетучивалась. Он все острее ощущал свое одиночество и желание приклонить голову на дружеском плече. Он даже попытался пойти накатанной дорожкой и однажды вечером, забросив работу, познакомился с красивой, высокой, стройной девушкой в баре отеля. Угостил ее текилой, они немного побеседовали... Но когда настал решительный момент и нужно было пригласить ее к себе в номер... он не смог. Он осознал, что его тошнит при мысли, что эта длинноногая красавица займет место Нины в его кровати. Черт бы ее побрал!

Он еще один день злился на себя за мягкотелость, а следующим вечером махнул на все рукой и набрал ее номер. Он был недоступен. Антон набрал ее несколько раз - безуспешно. Ледяной волной накатило понимание, что она уже уехала, и в ближайшее время он ее не увидит. Повременив еще пару дней в надежде, что жгучая тоска по ней утихнет, он стал звонить ей в Ярославль - и тоже безуспешно. Бред какой-то! Кто в наше время меняет номер? Видимо, она была одним из этих безумцев...

Оставалось только одна ниточка - Маша, причем откладывать больше нельзя: она же не вечно будет лежать в больнице на вытяжке. Он выделил время в середине дня - и тоже опоздал. Просто невероятно, она выписалась и уехала всего день назад! Он был жестоко наказан за свою злопамятность...

Время тянулось бесконечно. Он был все время занят, но стоило ему на минутку вынырнуть из этого омута дел, как на него накатывало удушливое уныние. И теперь ему некого было винить, кроме себя самого. Если бы он ухватился за этот шанс и все сделал правильно, может быть, Нина и согласилась бы бросить работу и переехать к нему в Крым. Он снял бы квартиру или домик у моря и каждый вечер приходил туда, а она встречала бы его со своими плюшками и прочими радостями, обнимала бы, обволакивала, снимала своей нежностью его усталость, недовольство, озабоченность. От этих мыслей что-то сладко замирало в груди, а потом до самой ночи тупо ныло. Он продержался еще неделю, а потом стал звонить в Ярославское отделение компании.

"Ничего, - говорил он себе, уверенно, хоть и с небольшим волнением, шагая по коридорам Шереметьево, - Дорофеев справится, это всего несколько дней..." Председатель правления Лузин очень долго уговаривал его не ехать: мол, они сами с местными проблемами разберутся, а вот крымская грядка проволочек не потерпит, но Антон был непреклонен. Он настоял на том, что должен проверить, все ли в порядке в компании, которую он сам создал.