Мифы и легенды V (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 44

Глава 22 У Голицыных часть 2

Наоми вырядилась в какой-то традиционный японский наряд, надо сказать, очень эффектный. Он состоял из нескольких слоев шелковой ткани, на которой были изображены разнообразные цветы, с широким поясом (я вдруг откуда-то вспомнил, что он называется оби), который настолько органично сочетался с основной одеждой, что создавалось впечатление, что передо мной раскинулся настоящий цветочный луг. Сам наряд был практически до пола, но он так выгодно подчеркивал тоненькую и хрупкую фигурку японки, что она казалась фарфоровой статуэткой. Завершали эту картину замысловатая прическа и причудливо завязанный большой бант на поясе. В общем, Наоми явно выделялась на фоне всех присутствующих. Правда танцевать подобном вряд ли у нее бы получилось.

А вот стоявший рядом с ней брат был в стандартном мужском наряде, без всякого там японского колорита. Рядом с ними стояли француженки. Они, конечно, не так выделялись, как Наоми, но их платья в стиле начала XIX века тоже смотрелись очень красиво. И, кстати, подобного стиля я в зале не видел. А учитывая, что обе девушки обладали весьма приличной грудью, корсет, поднимавший ее, создавал просто умопомрачительную картину. Ну и, конечно, шикарно уложенные светлые волосы… Да, как же я понимаю Шуйского!

— Привет! — первой улыбнулась мне Наоми, а ее уже поддержали француженки. Получилось этакое слитное-хоровое приветствие.

— Привет! — Я тоже не мог сдержать улыбку.

Сзади деликатно откашлялся Гвоздев.

— Аннет, Мари, позвольте представить вас моего Главу дипломатического отдела: Гвоздев Павел Николаевич.

Француженки, услышав о должности представленного им человека, сразу приняли серьезный вид, хотя смотрелось это довольно забавно. Но Павел тем временем заговорил на чистом французском и, судя по всему, начал с комплиментов, так как щечки у девушек явно слегка покраснели. А потом они отошли с ним в сторону.

— Давайте выпьем, раз мы все в сборе! — Вероника традиционно взяла на себя роль местного тамады.

Мы выпили. Учитывая, что на столе был полный выбор алкогольных и безалкогольных напитков, я решил остановиться на вине. Ну, а дальше началось настоящее театральное представление, в котором главным участником оказался ваш покорный слуга. На правах именинниц меня не отпускали Голицыны, чему я, в принципе, не сопротивлялся: по крайней мере, блондинок они из себя не изображали и, как оказалось, были довольно эрудированными и начитанными девушками с хорошим чувством юмора. Да и мне самому хотелось уже немного подразнить Пожарскую, которая, по-моему, уже, наверно, видела меня своим женихом, ну и Трубецкую, которая чем дальше, тем больше не скрывала своих намерений.

К нам присоединились Наоми и, к моему удивлению, старшая сестра Трубецкой. Такой подлянки от Елены младшенькая, судя по всему, не ожидала, но пришлось ей вместе с Пожарской отойти на второй план. Не расталкивать же локтями соперниц — аристократия, понимаешь! На эти все телодвижения я смотрел с улыбкой. Я не знаю, честно говоря, что случилось, но Голицыны откровенно флиртовали со мной, даже немного смутив. Вот, чувствую, скоро надо будет с этими всеми бабами разбираться, правда, как, пока не знаю. Может, гарем устроить? Хотя сомневаюсь, что кто-то из них согласится. Хотя сестры могут, наверно…. Так, Веромир, быстренько выбрасывай из головы эти мысли! Ты конечно в брюках, но это все равно неудобно.

А потом появились француженки. Гвоздев, кивнув мне, удалился, так что мы все остались в молодежной компании. Постепенно разговор перешел на игру. Ну то, что все присутствующие в нее играют, меня совершенно не удивило, а вот то, что наши иностранцы тоже стали играть, явилось сюрпризом, и не только для меня. Но, как оказалось, новоиспеченные игроки отказались называть свои игровые ники и вообще предпочли не афишировать свои приключения, просто дружно заявив, что им нравится эта игра. Да и играли они всего несколько дней.

Кстати, несмотря на то, что я старался ограничивать себя в выпивке, все-таки в голову мне слегка ударило. Как ни странно, когда пошло обсуждение игры, мы с моими спутницами остались втроем, можно сказать, почти в одиночестве. Близость девушек, которые практически не отходили от меня, навевала определенные мысли, и я начал осторожно распускать руки, не получая на свои поползновения никаких возражений.

От более откровенных шагов, на которые явно провоцировали меня девушки, я удержался благодаря внезапно появившемуся рядом со мной Гвоздеву.

— Господин, нас ждут, — прошептал он мне на ухо, и я с неохотой выпустил из рук талии тоже слегка разомлевших Голицыных. Извинившись перед ними и заверив, что обязательно вернусь, я пошел за Гвоздевым.

— Я гляжу, вовремя? — улыбнулся тот, покосившись на меня, когда мы уже отошли достаточно далеко от стола.

— Очень вовремя, — согласился я.

— Ну, не думаю, что их отец против такого. Скорей — за!

— Ага, и сразу под венец? Ну его нафиг!

— Господин, — вновь улыбнулся Гвоздев, — вы не совсем правы. Можно говорить прямо?

— Говори, — разрешил я, заинтригованный таким началом.

— Трубецкой, конечно, будет рад, если вы возьмете в жены кого-нибудь из его дочерей, — продолжил мой собеседник, — но настаивать он не будет. Сейчас не шестнадцатый век, и девственность, извиняюсь, уже не такой штучный товар. Конечно, надо соблюдать определенные приличия, но сейчас нравы сильно изменились.

— Как интересно… — протянул я. — Трубецкой тоже так думает?

— Практически все так думают, — пояснил Гвоздев. — Нет, есть, конечно, несколько родов, главы которых придерживаются твердых и замшелых моральных устоев, но их мало. Кстати, один из этих родов — Годуновы. — После этих слов он как-то слишком внимательно посмотрел на меня.

— А что это ты так на меня смотришь? — усмехнулся я. — Если мы уж затрагиваем такие откровенные темы, то я не собираюсь с ней… Мне этого не надо. Тем более, все равно этот род — мои враги, и, в конце концов, моя месть завершится.

— Рад слышать такие слова, господин! — удовлетворенно кивнул Гвоздев. — Это очень правильно!

Тем временем мы покинули зал и в сопровождении ждавшего нас у дверей слуги отправились в путешествие по местным коридорам, которые оказались весьма запутанными. Но вскоре мы очутились в просторном кабинете (я бы даже назвал это гостиной). Камин, в котором уютно потрескивали дрова, пять кресел, расставленных перед ним полукругом, тихая классическая музыка, льющаяся откуда-то сверху, — разительный контраст по сравнению с бальным залом. Перед креслами стоял длинный приземистый столик, заставленный разноцветными бутылками и бокалами.

Два из пяти кресел были свободны. В оставшихся сидели Трубецкой и Голицын, а вот пятое занимал неизвестный мне человек — крепко сбитый мужчина дет шестидесяти с холеным лицом и каким-то пронизывающим взглядом холодных голубых глаз.

— Еще раз приветствую тебя, Веромир! — Трубецкой поднялся с кресла. — Садись. И ты, Павел, тоже, — обратился он к Гвоздеву. — Наливайте сами себе, что нравится: все мы здесь равны…

После того как Гвоздев налил себе виски, а мне вина, мы устроились в креслах, и после небольшой паузы Трубецкой продолжил:

— Позволь представить тебе, Веромир, нашего союзника: Демидов Анатолий Сергеевич. Глава рода Демидовых.

Незнакомый мне человек встал с кресла и кивнул мне. Я ответил ему кивком.

— Анатолий, это тот самый молодой человек, о котором я говорил. Возродившийся Великий род.

— Что ж, рад познакомиться, Веромир! — Голос у Демидова был приятным, но взгляд — холодным.

Да… серьезный мужчина.

После того как мы устроились в креслах, Трубецкой вновь заговорил:

— Веромир, Анатолий давно собирался примкнуть к нам, но сейчас он все решил для себя. Сегодня мы принесем общую клятву, скрепляющую наш союз. Надеюсь, ты не против?

Я растерянно посмотрел на Гвоздева, который, судя по всему, тоже был удивлен, но, тем не менее, он проговорил: