Безвинная - Кэрригер Гейл. Страница 36

— Большая часть идет с грузом вниз, но конструкция позволяет им ехать и в другую сторону. Переводить стрелки, как на железной дороге, здесь не нужно. Один вагончик может просто переползти через другой, если, конечно, под ним нет сетки. Видите, тросы протянуты вниз с крыши по обеим сторонам?

Это изобретение настолько потрясло Алексию, что она на минуту даже забыла о своих невзгодах. Никогда в жизни она еще не видела и не слышала ничего подобного — железная дорога в небе!

Флут то и дело, распрямляясь, как пружина, вздымался над крышей кэба, как чертик из табакерки — то чуть правее, то левее, — и поглядывал назад. Сначала Алексия каждый раз тревожилась, а потом привыкла к ритму движений камердинера. Но в какой-то момент его ноги вдруг напряженно застыли в одном положении — и надолго. Мадам Лефу тоже оставила свое место и перегнулась в ту же сторону, к сильному неудовольствию возницы. Опасаясь еще больше сместить центр тяжести, Алексия осталась сидеть. Поэтому ей ничего не было видно, кроме двух пар ног в брюках.

Она слышала отдаленные крики где-то позади и могла только догадываться, что за ними опять гонятся трутни. Наконец на следующем повороте она увидела врага. В правом окне показался экипаж, запряженный четверкой лошадей, а в нем — четверо сурового вида молодых мужчин, стремительно нагонявших их кэб. На крыше экипажа торчал ствол какого-то орудия.

«Просто замечательно, — подумала Алексия. — Не ружье, а целая пушка».

Она услышала хлопок — это Флут выстрелил из одного из своих миниатюрных «дерринджеров» — и резкий свист — это мадам Лефу выпустила свой шип.

Флут опустился на сиденье — чтобы достать второй пистолет, а первый перезарядить.

— Весьма сожалею, мадам, но у них «норденфельт».

— Что?

Мадам Лефу села и тоже стала перезаряжать свой браслет, а Флут вновь поднялся и выстрелил.

— Не сомневаюсь, вскоре мы увидим ее в действии.

Они добрались до кромки снегов.

Целая стая пуль гигантского размера просвистела мимо кэба и впилась в ни в чем не повинное дерево. Что же это за оружие, способное стрелять столькими пулями сразу?!

Флут поспешно присел.

— Вот это «норденфельт», мадам.

Лошадь пронзительно, испуганно заржала, возница выругался, и кэб резко остановился.

Мадам Лефу даже не пыталась спорить. Она выскочила наружу, а за ней следом — Флут с Алексией. Флут схватил чемоданчик. Алексия схватила парасоль. Не глядя, идут ли за ней остальные, Алексия вскарабкалась на насыпь, помогая себе парасолем, и стала пробираться по глубокому снегу к канатной дороге.

Новая очередь пуль взрыла снег позади беглецов, совсем близко. Алексия самым недостойным образом взвизгнула от ужаса. Что бы сделал на ее месте Коналл? Такие перестрелки совсем не в ее вкусе! Это муж у нее опытный солдат, а не она! И все же она постаралась взять себя в руки и крикнула остальным:

— Пожалуй, лучше всего бежать врассыпную, а потом вон к тому столбу.

— Согласна, — сказала мадам Лефу.

Следующий залп угодил уже не так близко.

Вскоре они забрались так высоко, что с дороги их было не видно, и даже эта смертоносная вращающаяся пушка им теперь не угрожала. К тому же с большим экипажем на такой дороге управляться еще труднее, чем с кэбом. Снизу доносились крики: очевидно, трутни переругивались с возницей. Но Алексия понимала, что это лишь временная задержка: рано или поздно молодые люди решатся оставить свой драгоценный «норденфельт» и пустятся в погоню. А в беге у них перед ней значительное преимущество: на них нет намокших длинных юбок, увязающих в снегу.

Когда Алексия, Флут и мадам Лефу добрались до канатной дороги, один из вагончиков с болтающейся внизу нагруженной сеткой как раз приближался к ним. Конечно, эта чертова штука увезет их не туда, куда надо, а обратно во Францию, но все же какое-никакое убежище. Наконец все трое добрались до столба-опоры, снабженного хлипкими металлическими ступеньками-перекладинами — на случай аварийной эвакуации или ремонта.

Флут тем временем, судя по его лицу, вдумчиво оценивал их положение, подобно какому-нибудь щеголеватому римскому полководцу.

— Шипы мадам Лефу — самое быстродействующее оружие, которым мы располагаем, мадам.

— Весьма здравая мысль. Женевьева, пожалуйста, прикройте нас с Флутом, пока мы будем подниматься.

Француженка сделала свирепое лицо и кивнула.

Алексии не хотелось бросать подругу одну внизу, но иного выхода найти не удавалось. Она перекинула грязные юбки через плечо. Все равно Париж ее панталоны уже видел, с таким же успехом можно продемонстрировать их и всей Франции.

Они с Флутом взобрались на столб.

Камердинер шагнул на маленькую платформу на самом верху, поставил на пол чемоданчик, присел и начал стрелять из своих «дерринджеров», меняя и перезаряжая их по очереди, пока еще оставались боеприпасы, а мадам Лефу стала подниматься. Алексия же направила парасоль на приближающийся вагончик. В окне кабины застыло испуганное лицо машиниста — Алексия вполне понимала его замешательство. Она, должно быть, представляла собой совершенно дикое зрелище: статная итальянка, одетая по-английски, в платье, о котором сказать «грязное» — значит еще ничего не сказать, растрепанная, в съехавшей набок шляпке, угрожающе замахивается на огромную машину каким-то уродливым зонтиком.

Как только передняя часть вагончика поравнялась с краем платформы, Алексия потянула на себя выступающий резной лепесток лотоса на ручке парасоля. Излучатель магнитного поля послал бесшумный смертоносный сигнал, и вагончик резко остановился.

Обалдевший машинист прокричал что-то из кабины, но ни понять, ни хотя бы разобрать его слова не представлялось возможным: позади Алексии, на платформе, громко ругалась по-французски мадам Лефу, и трутни, карабкавшиеся за беглецами по опорному столбу, тоже орали во всю глотку.

Алексия обернулась, пытаясь понять, не требуется ли ее помощь — «неудобство» так задергалось в знак протеста против ее утомительной активности, что ей пришлось мысленно прикрикнуть: «Уймись, протобестия! Сейчас не время». И правда, ситуация складывалась не лучшим образом. Один из трутней ухватил мадам Лефу за сапог. Изобретательница отпихивала его, одновременно пытаясь забраться на платформу, до которой оставались считаные дюймы. Флут, у которого наконец кончились патроны, старался вытянуть француженку за плечи.

Алексия, недолго думая, раскрыла парасоль и перехватила его ручкой вперед. Поспешно повернула регулятор до упора и, стараясь держать устройство как можно дальше от края платформы, окатила карабкавшихся вампирских пособников смесью ляпис лунеарис и воды.

Раствор нитрата серебра отлично действовал на оборотней. А дневному народу он обычно не причинял вреда, если не считать обесцвечивания кожи. Но поскольку головы трутней были запрокинуты и лица обращены вверх, ляпис лунеарис сделал свое дело: он попал не в меру назойливым джентльменам в глаза. От неожиданности преследователи разжали руки и с воплями, вызванными либо страхом падения, либо болью от химических ожогов, полетели вниз. Убедившись, что трутни барахтаются в снегу, в том числе и тот, что вцепился в сапог мадам Лефу, да так, к сожалению, и не выпустил, Алексия сочла свой маневр успешным. А мадам Лефу наконец поднялась на платформу с выражением громадного облегчения на красивом лице.

Все трое бросились к вагончику. Флут быстро подавил протест машиниста: разбил переднее окно чемоданчиком Алексии, влез внутрь и свалил беднягу с ног крепким ударом в челюсть. Тот рухнул камнем, а кочегар, худенький, щуплый парнишка с большими перепуганными глазами, безропотно подчинился требованиям.

Больше в вагончике никого не было.

Алексия оборвала длинный подол юбки, разодрала его на узкие полоски и протянула камердинеру. Тот с поразительной ловкостью и сноровкой принялся связывать мальчика и его лежащего без чувств начальника.

— А вы мастер в этом деле, не так ли, Флут? — заметила Алексия.

— Скажем так, мадам: в службе у мистера Таработти были свои преимущества.