Безвинная - Кэрригер Гейл. Страница 9

Чайная «Свинка Лотта» на Кавендиш-сквер была излюбленным заведением многих знатных дам, а середина утра — их излюбленным временем для посещения. Алексия сошла на тротуар, велела вознице ждать ее у «Шапю де Попю» через два часа и быстро заскочила внутрь. На улицах было еще пустовато — придется переждать самую тихую часть дня, пока публика не хлынет за покупками.

А в «Свинке» народу было больше чем достаточно. Здесь-то уж никто не посмеет на нее напасть. К сожалению, хотя сама леди Маккон за всей этой суетой успела забыть о своей погибшей репутации, остальные обитатели Лондона помнили всё прекрасно, так что божьи коровки были далеко не единственными кровожадными тварями, готовыми наброситься на нее.

Алексия беспрепятственно вошла, села за столик и сделала заказ, однако, как только ее заметили, энергичное колыхание перьев и полей шляпок и оживленное щебетание многочисленных любительниц утреннего чая разом прекратились. Все шляпки мгновенно повернулись в ее сторону и застыли неподвижно, а щебетание сменилось перешептываниями и весьма недвусмысленными взглядами. Одна или две матроны с трепетными юными дочерями встали и вышли, шурша юбками, с видом глубоко оскорбленного достоинства. Однако большинству было слишком любопытно поглазеть на леди Маккон, к тому же соседство такой скомпрометированной личности приятно возбуждало. Дамы просто упивались этим ощущением восторженного ужаса: подумать только, самый громкий из последних скандалов преспокойно сидит рядом с ними, попивает чай и похрустывает тостами!

Разумеется, такое повышенное внимание могло быть вызвано еще и тем, что упомянутая дама принесла с собой тикающую и шевелящуюся шляпную картонку, которую осторожно поставила на стул рядом с собой, а затем для верности еще и примотала к спинке ремешком своего ридикюля. Словно шляпная картонка могла сбежать! По выражениям лиц чаевничающих дам можно было заключить, что они пришли к общему выводу: очевидно, леди Маккон вместе с репутацией потеряла и рассудок.

Алексия, не обращая ни на кого внимания, ждала, когда ее расстроенные чувства вновь придут в норму, а натянутые после столкновения с божьими коровками нервы успокоятся под действием горячего напитка. После этого она уже без колебаний приняла необходимые решения и потребовала у хозяйки ручку с бумагой. Быстро нацарапала три коротенькие записки, а затем принялась пережидать сонное утро. Так прошло несколько часов, и ничто, кроме изредка подскакивающей шляпной картонки, не нарушало ее задумчивости.

Профессор Лайалл, войдя в «Шапю де Попю», подумал, что хозяйка выглядит сегодня усталой и заметно постаревшей с тех пор, как они виделись в последний раз. Это было странно: во время всех их предыдущих встреч леди-изобретательница производила на бету стаи Вулси впечатление истинной француженки, над которой годы не властны. Конечно, не в том смысле, в каком не властны они над некоторыми другими существами. Одета мадам Лефу была в свой обычный странный наряд, а именно — в мужской костюм. Большинство считало это шокирующе неуместным, однако кто-то уже начинал привыкать к мысли, что подобная эксцентричность свойственна художникам, писателям, а теперь вот еще и модисткам. Но хотя мадам Лефу и одевалась как мужчина, это нисколько не мешало ей выглядеть элегантно: костюм ее был безупречного кроя, в приятных, утонченных серо-голубых тонах. Профессор Лайалл отметил это с одобрением.

Мадам Лефу подняла взгляд от изумрудно-зеленой шелковой шляпки, которую отделывала атласными розами.

— А, так она и вас тоже пригласила? Очень хорошо. Разумно с ее стороны.

Покупателей в заведении не было, несмотря на роскошный выбор головных уборов, — вероятно, из-за таблички на двери, вежливо уведомлявшей, что магазин сегодня закрыт для посетителей. Шляпы были выставлены красиво: не лежали на полках, а свисали на золотых цепочках с высокого сводчатого потолка. Все они располагались на разной высоте, и приходилось лавировать между ними, чтобы попасть в другой конец магазина. Профессор Лайалл так и поступил — шляпы вокруг него слегка колыхались, создавая завораживающее впечатление какого-то подводного леса, — а потом обнажил голову и поклонился.

— Получил записку пару часов назад. Она умеет удивить, наша леди Маккон.

— Вы и библиотекаря из Вулси с собой привезли? — идеально ухоженные брови мадам Лефу удивленно изогнулись. — Неожиданно.

Флут, вошедший следом за профессором Лайаллом, коснулся пальцами своей шляпы с видом сдержанного недовольства. Недовольство было вызвано, как предполагал Лайалл, манерой француженки одеваться, которую Флут никогда не одобрял.

— В послании леди Маккон упоминалось, что она не возражает против его присутствия, — Лайалл аккуратно положил свой головной убор на самый край прилавка, так чтобы он не затерялся среди других, выставленных на продажу. Это была его любимая шляпа. — Вам известно, что он служил камердинером у отца леди Маккон? Если речь пойдет о том, о чем я думаю, его вклад может оказаться неоценимым.

— В самом деле? Я, конечно, знала, что он был дворецким у Лунтвиллов до замужества Алексии. Но не припомню, чтобы она рассказывала еще что-нибудь, — мадам Лефу посмотрела на Флута с интересом, и тот стоически выдержал этот пристальный взгляд.

— Все происходившее до сих пор, вероятно, как-то связано с Алессандро Таработти, — вновь обратил ее внимание на себя профессор Лайалл.

— Вы так думаете? И хотите сказать то же самое об этой импровизированной тайной встрече, которую нам назначила Алексия?

— А разве от запредельных приходится ожидать чего-то другого? Может, нам лучше перебраться в какое-нибудь более уединенное место?

В шляпном магазине с длинными открытыми витринами бета чувствовал себя слишком уязвимым. Куда легче было бы расслабиться внизу, в тайной подземной лаборатории, где мадам Лефу занималась своими изобретениями.

Мадам Лефу отложила работу.

— Да. Алексия догадается, где нас искать. Если вам угодно…

Ее прервал стук. Дверь отворилась под мелодичный перезвон колокольчиков. Вошел жизнерадостный рыжеволосый, несколько неуклюжий молодой человек в желто-коричневом цилиндре, тесноватых бриджах в красную клетку и гетрах. В его широкой улыбке безошибочно ощущалось что-то театральное.

— А, Танстелл, ну конечно, — профессора Лайалла не удивило появление нового участника их маленького собрания, инициированного леди Маккон.

Флут молча кивнул бывшему клавигеру лорда Маккона. Затем проскользнул мимо него, захлопнул дверь и поправил табличку «Закрыто». Личным секретарем и библиотекарем Алексии его назначили совсем недавно, а до этого он был превосходным дворецким. От привычек дворецкого иногда бывает трудно избавиться, особенно когда дело касается дверей.

— Как жизнь, профессор? Леди Маккон не написала, что вы будете здесь. Очень приятно, ей-богу. Ну как там старый волк? — Танстелл снял шляпу, низко поклонился собравшимся и еще шире улыбнулся.

— Пошел вразнос.

— Скажите, а? После того, что я прочитал утром в газете, можно ожидать, что он уже рыщет по окрестным деревням и вот-вот начнет рвать людей на куски. Что за… — во время своей речи Танстелл все более оживлялся: с взволнованным видом расхаживал по магазину и, размахивая руками, задевал шляпы. В последнее время бывший клавигер приобрел репутацию выдающегося актера, однако его манеры и прежде, когда он еще не успел прославиться, отличались заметной театральностью.

На губах мадам Лефу мелькнула холодноватая улыбка, и она перебила Танстелла прямо посреди эффектного жеста:

— Так значит, ваш альфа плохо переносит разлуку с женой? Очень рада это слышать.

То, что мадам Лефу оборвала рыжеволосого актера на полуслове, в сущности, не было грубостью с ее стороны. Он был добродушным малым, однако отличался не только неизменно веселым нравом и несомненным сценическим дарованием, но еще и явной склонностью к преувеличениям — это следовало признать.

Профессор Лайалл тяжело вздохнул.