Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2) (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич. Страница 51

Н-да, несколько крупных отрядов рыцарей, сила, способная гарантированно потягаться с налётчиками орков, не может угнаться за всеми и быть везде. А при делении на малые отряды уже сами рыцари получат 3,14зды от ватаг налётчиков, держащих связь и могущих скоординировать атаку. И как предки столько столетий могли воевать с этими исчадьями ада? Да ещё и наступать?

— В общем, война это непрерывная карусель. Они нападают и берут пленных, большим количеством малых отрядов, вы крупными отрядами за ними гоняетесь. А там кто куда успеет и кто кого перехитрит. Так? — спросил я.

— В общем, да, — кивнул Сигизмунд.

— Граф, в этот раз всё не так будет, — покачал головой Лавр. — В этот раз они идут крупными силами. Хотят уничтожить наши силы на границе, чтобы не играть при уходе в кошки-мышки. Или загнать рыцарей в крепости, чтоб не мешались, и угнать всех-всех людишек, кто не спрятался. А потом пройдут граблями по всему Пуэбло, возможно, до самого Овьедо. Так уже было.

— Потом несколько лет могут не приходить, — добавил Сигизмунд. — Дать нам, скоту, восстановить численность. Но этот году будет страшно! — Он поёжился. — И чем дольше они не нападают — тем большие подтягивают силы. И тем страшнее туда ехать. В этот раз всё не так будет! — подтвердил и он.

— Хрен им, а не не так! — фыркнул я. Не проняло их пораженческое настроение. Прорвёмся. — А у вас, у эльфов, есть мобильная связь между отрядами? Вы разговариваете через мир духов?

Эльфы снова переглянулись, и в глазах их увидел сожаление и раздражение.

— Нет, — ответил Эйк. — Шаманизм — примитивная магия. Мы — более высокая цивилизация, на более высоком уровне развития.

— Да, согласен, — кивнул я. — Но примитивные степняки при этом имели вас, высокоразвитых, как сейчас имеют нас. Потому вы и спрятались от них в своих лесах — уж очень сильно они вас в своё время проредили…

— НЕ-Е-Е-ЕТ!

Эйк в прыжке сбил Аронионарона или как его там, бросившегося с ножом к моему горлу. Из моих парней никто вообще ничего не смог не то, что успеть что-то сделать — даже подумать об опасности никто не успел.

— Нет! — проревел сова в лицо главному горностаю. — Этот юноша говорит правду, и он ДОСТОИН говорить правду! Иди в палатку и не позорь Лес!

— Хорошо… Эйк! — выдавил из себя разведчик.

Арониокакеготам поднялся, отряхнул колени, злобно зыркнул на меня и вправду удалился.

— Я прошу прощение за неподобающее поведение своего человека, — церемониально поклонился спецпредставитель эльфийского леса. — Такое не повторится.

— Хотелось бы верить, — съехидничал я — только сейчас во мне поднялась волна адреналина. Я тоже не успел испугаться, не успел осознать, что на меня прыгнули. А значит, не прыгни Эйк… Был бы обречён! Я в миллисекунде от смерти был! Грёбанные ушастые…

— Не повторится! — со злобой произнёс сова и сверкнул глазами. И я понял, у них с дисциплиной строго. Это правда — рецедива не будет.

— Хорошо. Я принимаю извинения, — примирительно склонил голову, не став ни обострять, ни чего-то, типа преференций, требовать. — Ничего страшного же не произошло, а всё хорошо, что хорошо заканчивается.

— Верная мысль! — уважительно кивнул Эйк и присел на место.

— Благородные господа, шашлик готов. Кто первый? — А это подтянулся, держа три «шампура» в руке, мой денщик.

— Начни с гостя, — кивнул я в сторону Эльфа.

Трифон принялся раздавать мечи с ароматным сочным дымящимся, капающим соком мясом. Мне дали второму — как главному. Затем и парням перепало. Мясо замариновали в деревне, в которой остановились поменять часть лошадей и покормить оставшихся, ещё в полдень. Промариновалось отлично.

— Да, мы не можем общаться на расстоянии, — признал Эйк, выдержав паузу, откусив приличный кусок сочной баранины. — Мы работам в этом направлении, но не всё дано нам, что дано им, и наоборот. Они также не могут многого, что можем мы.

Однако наши воины прицельными выстрелами выкашивали их соединения. Это была страшная война, Рома. И мы не просто закрылись от них в своём Лесу, но и они забыли к нам дорогу. И две тысячи лет до вашего прихода мы делали вид, что не существуем друг для друга.

— Делали вид? — осторожно заметил я.

— Наши рыси и горностаи постоянно «гуляли» в их земли, выкашивая порой целые поселения, — пояснил он. — Включая самок и детёнышей. Они также часто наведывались к нам небольшими отрядами охотников, кто чувствует лес и может в нём спрятаться от его детей. Но у нас получалось лучше. А потому степняки ОЧЕНЬ сильно нас ненавидят! — глаза эльфа победно сверкнули. — Мы готовы стать приманкой, если ты хочешь об этом спросить, а ты хочешь. Потому отправили сюда не рысей, не оленей, не волков, а именно горностаев — они лучше всех чувствуют природу и самые быстрые из детей Леса.

Думай, Рома. Когда у тебя появится план войны — обсудим, — пронзил меня взглядом, от которого стало несколько не по себе. — Пока же предлагаю забыть о крови и боях, и насладиться вкусом этого божественного мяса…

Ушастые правильно оценили это кавказское блюдо, ставшее национальным общероссийским. И я был согласен — живот урчал, глаза слипались, о войне думалось плохо.

Ненависть орков к эльфам, которую сами эльфы предлагают использовать?

Ну конечно, орки — их давние враги, уже две тысячи лет как. Это из-за орков, не людей, они заперлись на Севере, в своих ставшими заповедными лесах. Люди же рождаются слишком часто и растут слишком быстро; люди в отличие от эльфов сумели не победить, но отодвинуть границу владений орков дальше в степь.

Но людишки слабы, и как-то ни разу не слышал, чтобы рыцари уничтожили хоть одно стойбище зеленокожих. Это пыль, мусор, рабы… Чего их ненавидеть? А вот зайки — зло! Экзистенциальное зло! И я обязательно придумаю, как это использовать… Как только доем и посплю. Вкуснотища!

Вот он, будущий главный город графства! Город, который… Как правильно употребить слово «основал» в будущем времени? …Основую… Осную… Обосную… Короче, город, в памяти потомков должно остаться, что его основал графинчик Рома-Рикардо, сто семнадцатый в роду владетелей Пуэбло.

Места тут зачётные. Почти у устья Светлой, но в устье город размещать нельзя — во время весеннего половодья сильно больно там вода разливается. Может потом, когда оденем набережные в гранит жилые и промышленные кварталы туда сдвинутся, а пока строительство и пакгаузы высились прямо на берегу, напоминая стройплощадку в оставленном Пуэбло, в нескольких милях южнее. Площадка была отсыпана валом со рвом и представляла собой квадрат со сторонами примерно с полкилометра наших. Немало на самом деле. Чует моя чуйка, что если получится создать промышленный кластер, ещё на моём веку длина стены перевалит за десяток километров. И город этот будет размером поболее Пуэбло — за Пуэбло останутся лишь столичные функции.

Мы приехали не просто во второй половине дня, а ближе к закату, и солнце озаряло строения в интересном свете. Смотреть по правде особо не на что, стройплощадка — и стройплощадка, но в данный момент она напоминала людный военный лагерь. Ибо огороженная территория была полна армейских палаток — десятки, сотни палаток! Большинство внутри вала, но были и те, кто вытянулся вдоль реки, по берегу, севернее и южнее, без защиты насыпи. Но главное, вверх и вниз по реке, вытащенные на берег, лежали и «грели бока»… Сотни кораблей! Экипажи которых и жили в палатках рядом, сторожа свои посудины.

Корабль в эти времена это примерно ладья-драккар-кнорр, длина от хвоста до хвоста (у них нет переда и зада) от тридцати до пятидесяти-шестидесяти метров. Есть и меньше судёнышки, но в общей массе таких мало. Ну, а больших размеров посудины просто не нужны — основное передвижение по рекам, а фарватер рек как правило не любит крупные кораблики с большим водоизмещением. В наших краях на точно таких же ходили не только по рекам, но и по морям, вплоть до изобретения пушек. Именно с появлением артиллерии тогда начали появляться разные нао, каравеллы и каракки — а просто пушки тяжёлые, и эффективные, и чтобы их разместить нужно большее водоизмещение — только и всего. Были конструкты типа коггов, но они, насколько знаю, лишь проабгрейженный вариант ладьи, со стрелковыми башенками, да и появились тоже где-то перед самыми пушками. Могу ошибаться, сейчас не проверишь уже. А так что и древние финикийцы, шастающие в Корнуолл и Уэльс за оловом, и греки и римляне, превратившие Средиземное море во внутреннюю лужу, и варвары тёмныхвремён типа Гейзериха, и скандинавы, ищущие кого пограбить, а местами где основать себе новое королевство — все они ходили по морям на таких же точно судах, что вывалены сейчас вдоль берега на милю на север и на юг от посёлка. Русь не была ни лучше, ни хуже других с такими же ладьями, со своими примочками, но принципиально не отличавшимися от тех, что у соседей. И когда в игрушках типа Тотал Вара прорисован целый сонм античных кораблей разного типа и сложения, когда под игру разработана целая стратегия и тактика их использования — это просто смешно. Ну, не было у древних всех этих бирем, трирем и тем более квинквирем! Фантазии это более поздних, средневековых реконструкторов, приписывающих предкам (людям, жившим в тех землях до них) то, что считали нужным приписать, чтоб смотрелось круче. Единственный протопип биремы поплыл чудом, благодаря низкой волнистости на море в момент выхода и стальным тросам, удерживающим корпус, чтоб не развалился. Читал об этом одну статью, а попав сюда, лишь убедился, что это так. Нет трирем, нет таранных судов, нет этой вымороченной насквозь искусственной тактики тарана ниже ватерлинии. Дракар викингов ничем принципиально не отличался от лодей ахеян, высаживавшихся под стенами гомеровского Илиона: корабль длиной метров двадцать и ёмкостью до пятидесяти человек команды, и никаких многоуровневых палуб для гребцов. И когда читаешь, что «в битве у Геллеспонта флот афинян составлял 250 кораблей, флот Спарты — 350», это значит, что в бой шло по нескольку сот вот таких примитивных корабликов длиной метров в двадцать-тридцать (по высоту сосны) с каждой стороны, и победил тот, у кого лучше выучка морской пехоты, то есть способность сражаться, прыгая по палубам разных судёнышек и вынося экипажи вражеских «дракаров». Две сотни высокотехнологичных «бирем», которых не может создать промышленность двадцатого и двадцать первого века, не потянул бы весь древний мир вместе взятый, не то, что полис со стотысячным населением.