Сила рода. Том 7 (СИ) - Вяч Павел. Страница 10

Третий вариант я придумал, заметив, что Тирум заскучал.

Согласно ему, бедуин должен был просто поравняться с магом и проломить ему висок, после чего помочь сбруе порваться — мол, несчастный случай.

— Но это всё одно и то же, — в какой-то момент возразил Тирум.

— Цель одна, условия разные, — не согласился я. — Смысл в том, чтобы быть готовым к любому повороту событий. Ведь если вы убьете мага, что сделает Десен?

— Либо попытается убить меня, — Тирум пожал плечами, — либо дождется Города и попытается избавиться от меня на подходе.

— Значит нужно сделать так, чтобы на вас, уважаемый Тирум, никто не подумал.

— Десен все равно на меня подумает, — нахмурился бедуин.

— Десен купец и торгаш, — я покачал головой. — В его понимании убивать просто так — бессмысленно. Если убил, то нужно обязательно взять хабар. А если все вещи мага, особенно его драгоценные магические амулеты, останутся на нем, то…

— Оставить амулеты? Они же под сотню золотом стоят!

— Вот именно! Разве ж убийца устоит перед таким сокровищем?

— Да никто не устоит!

Понадобилось полчаса настойчивых убеждений, чтобы до Тирума дошла концепция алиби и улик.

И самым сложным, оказалось убедить его не перерезать магу горло.

Так или иначе, спустя несколько часов жарких дебатов, проведенных исключительно шёпотом, мы пришли к консенсусу.

Я же за это время выпил три бурдюка с водой и съел уйму сухпайков. Желудок крутило, моментами доходило до острой рези, но я верил, что мой организм справится.

Поскольку полностью полагаться на Тирума было бы глупо. А значит… значит мне нужен был план Б, В и даже Г.

Мне, конечно, не улыбалось строить эти интриги, и вообще, на душе было как-то паршиво, но умом я точно понимал две вещи.

Первое. Это работорговцы, и церемониться с ними будет только полностью отбитый пацифист.

Второе. За неимением гербовой, пишем на простой.

Нет у меня возможности решить проблему в честном поединке, просто нет.

Во-первых, состояние тела оставляет желать лучшего, а во-вторых, никто не будет со мной биться в честном поединке.

Один приказ ошейнику, и я буду корчиться от боли, пока сердце, не выдержав, остановится.

К тому же, положиться мне не на кого.

Ханурики они ханурики и есть. Мечта Десена! Рабское сознание, ни в жизнь не пойдут против хозяина.

Мелкие, несмотря на свою браваду про калаши да ПМ, так и остаются восьмилетними-девятилетними пацанами.

Я убил своего первого врага в двадцать, оказавшись в безвыходной ситуации, и то целый месяц мучился совестью, и даже до сих пор на душе как-то тяжело. Так чего говорить о мальчишках?

Звена? Во-первых, девушка, во-вторых, она явно не в том состоянии. Хотя, из всех рабов именно у неё может получиться мне помочь.

А заодно и себе.

Но это уже второй этап. Сейчас главное — избавиться от мага, который может чуять ложь и копаться в мозгах…

— Всё, — Тирум проговорил все три варианта без ошибок и чувствовал себя выпотрошенным и уставшим. — Иди к себе.

— Три удара хлыстом, — мне пришлось напомнить про нашу договоренность.

— Точно, — ухмыльнулся бедуин и взялся за хлыст.

Я только успел повернуться к нему спиной, как хлесткий удар кнута разорвал полуденный зной.

Вжик!

Тирум на самом деле поменял ко мне отношение, поскольку ударов я даже не почувствовал. Треск рвущегося балахона да, а касания хлыста — нет.

С трудом спрятав победную улыбку, я натянул на лицо маску боли и чуть ли не бегом отправился к краешку навеса.

— За что тебя?

— О чём вы так долго с ним говорили?

— Ещё один бурдюк с водой?

Стоило мне приблизиться к пацанам, как те тут же засыпали меня вопросами.

— Позже всё расскажу, — пообещал я и протянул Сёме мешочек с вялеными сухофруктами. — Воду пополам.

— У хануриков рожа поперёк треснет, — поморщился Сёма, а Эд согласно кивнул.

— Надо, парни, — я мог не объяснять пацанам свои мотивы, но это было как-то правильно, что ли? — Уж лучше мы поделимся с ними водой, чем они устроят нам какую-нибудь пакость.

— Ты их плохо знаешь, — покачал головой Сёма. — Посчитают за слабость.

— Это будет их проблемой, — я пожал плечами. — Я считаю, что люди заслуживают второго шанса.

— Ну да, ну да, — по-стариковски проворчал Сёма, а Эд неодобрительно покачал головой.

Я же подошёл к Хануру и протянул руку.

— Давай свой бурдюк.

— Зачем это? — меха Ханур использовал в качестве подушки и, судя по эмоциям, не горел желанием с ними разлучаться.

— Воды отолью, — мрачно бросил я. — Мы в одном положении, как-никак.

Ханур удивленно похлопал глазами, но бурдюк всё же протянул.

Я аккуратно перелил в его меха половину воды и подмигнул рабу.

— Будешь слушать меня, будут бонусы. Решишь подставу устроить, будут штрафные санкции. Мы поняли друг друга?

— Э-э-э… санакции?

— Проблемы, — перефразировал я. — Знаешь, как больно Тирум лупит?

— Знаю, — скривился Ханур, недовольно смотря на меня.

Судя по эмоциям, Хануру жутко не нравилось, что я претендую на место любимчика хозяев. И он, несмотря на внешнюю покорность, сдаваться просто так не собирался.

— Ханур, — я посмотрел в глаза рабу. — Не заставляй меня тебя калечить. Хочешь быть старшим рабом — будешь. Мне это неинтересно. Как только мы доберемся до Города, я исчезну из твоей жизни. Решишь мне помешать — до Города не доживешь.

Ханур что-то неразборчиво пробормотал, а я удовлетворённо кивнул.

Судя по эмоциям, страх перевесил злость, а значит в ближайшее время подстав от Хануриков можно не ждать.

Вернувшись к пацанам, я проигнорировал их любопытные взгляды и улегся прямо на песок.

Сунул в рот очередную полоску вяленых сухофруктов и постарался уснуть — жара-жарой, но отдохнуть не помешает.

***

Удивительно, но впервые в жизни я видел обычные сны.

Куда-то бежал, откуда-то падал, вздрагивая всем телом, сидел в компании одноклассников и, безбожно фальшивя, подпевал нашему старосте:

«Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко, жесто-око не будь!»

Потом готовил что-то на костре, ел заварные пирожные и, с какой-то стати, решал математические уравнения.

Ни видений, ни Рив — видимо, ошейник отрезал доступ не только к Инвентарю и внутреннему источнику, но и к… выходу моего сознания из тела?

С одной стороны, было жаль и как-то не по себе, с другой — несмотря на жару, я отлично выспался.

Причем проснулся сам.

Такое иногда бывает, когда тебя ждет важное дело. Организм сам просыпается за некоторое время до будильника.

Убедившись, что рабы и бедуины всё ещё дрыхнут, я отхлебнул воды из бурдюка и добил оставшийся сухпаёк.

По идее, нас должны покормить, и логичней было бы сделать заначку, но что-то мне подсказывало, что голодным я больше не останусь.

— Ты чего так рано? — Сёма, который только что дремал, приоткрыл один глаз и внимательно на меня посмотрел.

— Выспался, — я пожал плечами. — К тому же, как-то не по себе.

— Почему?

— Ни дозора, ни ксура лысого, — я пожал плечами, — понятно, что пустыня, все дела, но всё равно неуютно как-то

— Видишь посохи? — Сёма кивнул на копья, которые росли прямо из земли. — Это охранные тотемы. — Так что ещё час можешь спать. Всю ночь идти придется.

— Выспался уже, — я отвернулся от пацана и, сделав вид, что рассматриваю верблюдов, решил ещё раз прогнать в голове свой план.

Из-за ошейника я не могу выступить против работорговцев открыто — раз.

Значит придется ослаблять своих тюремщиков изнутри, и первый на очереди маг Гориц.

До Города мне нужно придумать способ избавиться от ошейника — два.

И здесь я вижу два варианта — или убедить Десена снять его, или восстановиться до такой степени, что моё намерение окажется сильнее вложенной в ошейник магии.