Опасный препод (СИ) - Лаванда Марго. Страница 13
Но может и правда, пора все это оставить позади?
Может у меня так сильно едет крыша по незнакомке потому что один остался? Бабу найти не проблема, но я не люблю случайные связи.
Поэтому, возобновляю отношения с Ланой. Пока все гладко. Ходим по ресторанам, спим вместе.
Вот и сегодня, Лана уже заказала столик, ждет меня, а я жду нерадивую студентку, Карину Дашкову. Волей случая у нас общие друзья, но Дашкова должна уяснить, что она не может пользоваться знакомствами чтобы забивать на учебу. Она пропустила почти две недели. И теперь я должен тратить личное время на встречу с ней.
Конечно же раздражаюсь. Говорю себе, что надо быть хладнокровным и сдержанным.
В семье Карины произошло горе. Только почему она мне лично позвонить не удосужилась? Я узнал об этом постфактум, когда уже сдал ведомости и влепил ей незачет.
Да, я сочувствую ее горю. Но почему она думает, что все произойдет автоматом? Что мне кто-то позвонит вместо нее? Кем она себя считает?
Чувствую, что начинаю заводиться.
Стук дверь говорит о том, что принцесса Карина соизволила притащить свою задницу к двери моего кабинета. О ее возвращении в стены универа мне только что сообщила секретарь деканата, Дарина Аркадьевна, по телефону.
– Входите, – произношу резко и отрывисто.
Сам не знаю почему настроен к Дашковой всегда критически. Что-то она вызывает во мне… То есть, я со всеми студентами строг. Но она раздражает меня по-особенному.
Может дело в том, что одно время ко мне клеилась ее мать? Довольно прямолинейно и напористо. Однажды Ольга даже пробралась в мою квартиру и ждала голой в постели.
Да уж… Ситуация, о которой мечтаю забыть. Потом всеми правдами и неправдами дочку именно в мой универ пропихнула…
Конечно, Карина за мать не отвечает, и никогда за ней ничего похожего на флирт не наблюдалось. Но почему-то у меня всегда ощущение, что я ей должен. Быть милее, добрее, и так далее. И от этого только злее становлюсь.
Вот это наворотил блин, ни один психоаналитик не разгребет.
Карина, тем временем, замирает на пороге, обхватив себя руками. Что ни на есть жертва на заклание.
– Проходите, Дашкова, садитесь. В ногах правды нет.
– Здравствуйте… Дамир Альбертович.
Девушка пристраивается на краешек стула напротив моего рабочего стола.
Голосок писклявый и дрожащий. Когда пропускала день за днем ни о чем не предупреждая тоже боялась?
– Что вы хотите мне сказать, Дашкова? Ведомости я сдал. Вы по моему предмету и так не блещете, но еще и пропускать себе позволяете.
– Простите пожалуйста… я объясню… непредвиденная ситуация… – едва слышно, почти шепчет. А я почему-то на ее губах зависаю. Они такие яркие, сочные. Почему-то это меня раздражает. Решила накраситься, думает это поможет ей добиться большего результата?
– Вы не могли бы стереть помаду? – произношу неожиданно для самого себя.
– Что, простите? – Карина округляет глаза, в них мелькает недоумение.
– Карина, почему вы решили, что разговор об учебе требует присутствия помады на ваших губах? Меня это отвлекает.
Черт, вот что несу? Да у меня сегодня поток студентов прошел, талантливых, двоечников, весельчаков. Полно было намазанных как куклы студенток, и при этом ни на одной меня это не зацепило. В этом самом кабинете… А тут… ну просто…
Наверное, это негативный опыт с напористой Ольгой. Только с ним могу соотнести такую реакцию.
Карина начинает судорожно копаться в своем рюкзаке.
– Что вы делаете, Дашкова?
– Ищу салфетку.
Отвечает нервозно, вскакивает на ноги, рюкзак плюхает на стул, роется все отчаяннее.
– Дашкова, прекратите. Вот…
В этот момент девушка дергает свой рюкзак особенно сильно, и он падает со стула. Все содержимое рассыпается по полу. Отлично. Просто отличный вышел разговор. О помаде. Теперь можно поговорить о нервах и неуклюжести.
Карина
Кажется, не видела его вечность. Понимаю, что истосковалась, хотя не имею никакого права на это чувство. Оно инородно для нашей ситуации. Преподаватель и студентка. Ничего больше. Я должна зарубить себе это на носу!
И все же, не могу остановиться и перестать украдкой разглядывать его. Дамир почему-то кажется мне сильно утомленным. Лицо бледное, темные круги под глазами. Конечно, он всегда слишком много работает. Совмещает преподавание и бизнес.
Сделав над собой усилие, отвожу взгляд.
Дамир приветствует меня хладнокровно и равнодушно, предлагает сесть. Здороваюсь с ним дрожащим голосом, пристраиваюсь на краешек стула напротив его рабочего стола. Чувствую всю бесполезность объяснений, он уже явно вынес вердикт. И все же пытаюсь донести до профессора, как сожалею о своих поступках. Увы, конечно, это лишь усугубляет мое положение. Алироев безапелляционно заявляет, что у меня уже нет никаких шансов догнать и исправить оценку. Я его понимаю. Наверное, я последняя, кому он хотел бы сделать какую-то поблажку. В глубине души чувствую горечь от того что он не узнал меня. Конечно, если бы узнал, то, наверное, убил на месте, было бы столько ярости и возмущения. Только представила себе, и сильно вздрогнула от нарисовавшейся картины. Внезапно Алироев говорит мне такое, от чего буквально застываю на месте.
– Вы не могли бы стереть помаду?
– Что, простите? – смотрю на него недоумённо. Кровь бросается в лицо, настолько стыдно от его замечания. Серьезно? Он подозревает меня в том, что я специально накрасилась перед визитом к нему? Чтобы это помогло мне сдать зачёт? То есть, по крайней мере уговорить его назначить другое время для зачёта.
Конечно же это не так! Да и помада у меня совсем не яркая, скорее для увлажнения губ, использую по привычке.
Дрожащими руками роюсь в рюкзаке, в поисках хоть чего-нибудь, чем можно стереть проклятую помаду. Но, видимо в этот день мой организм решает побить рекорды неуклюжести, и рюкзак выскальзывает у меня из рук. Всё содержимое рассыпается по полу. Смотрю на это, чувствуя, как меня охватывает паника. А как иначе, ведь в рюкзаке помимо конспектов, блокнотов и методичек у меня куча всего ненужного. Косметичка, запасной тампон, расческа… и маска. Та самая, в которой я была в нашу ночь с Алироевым!
Почему я, идиотка, засунула ее в рюкзак? Да просто машинально, еще когда в ту ночь в общагу приехала. Сначала хотела избавиться. Сжечь. Было бы символично. Естественно, не в общаге, а на участке маминого дома. Но… события закрутились как снежный ком и про маску я вспомнила только сейчас, когда она под стол к профессору залетела…
Прямо возле его ботинка… Боже… Я сойду с ума.
– Извините ради бога! – воскликнув, бросаюсь на колени, заползаю под стол и хватаю предмет, который может стоить мне не только учёбы, но, наверное, и жизни. Судорожно запихиваю позорную улику в карман худи. Перевожу взгляд дальше, и понимаю что ног профессора уже нет под столом!
– Дашкова, что это за цирк? – этим тоном можно резать металл и звучит он позади! Боже, а я в юбке… Пусть до колен, но поза на карачках весьма провокационная… Как же стыдно!
Медленно принимаю вертикальное положение и оборачиваюсь к стоящему позади профессору.
– Карина, вы просто ходячее недоразумение, – раздраженно произносит Алироев.
– Да, я знаю. Простите, я очень нервничаю. Простите меня пожалуйста… Я больше не буду оправдываться. Если вы решите, что я достойна отчисления, пусть так и будет...
– Прекрати делать из меня монстра, – рычит Дамир. – Ты совершаешь ошибки, а я должен чувствовать себя виноватым?
– Нет, ни в коем случае, что вы!!
– Понимаешь, как это выглядит? Похоже на долбаную комедию. Ты специально дурака валяешь?
– Конечно же нет, я не хотела, продолжаю наклоняться, подбирать и запихивать рассыпавшиеся вещи в рюкзак. Краснею, когда вижу на полу свой тампон. Боже, сколько позора мне еще предстоит вынести? Но сейчас переживаю это легче. Потому что была в шаге от главного кошмара. Если бы Дамир узнал маску… Кажется, в тот момент когда увидела ее под столом вся жизнь промелькнула перед глазами.