Любовь и ненависть (ЛП) - Вильденштейн Оливия. Страница 35

— Я подумываю о том, чтобы смазать дерево маслом, как это делал папа, — продолжила я. — Какую марку ты бы порекомендовал?

— Ту, что у нас на складе. Я отложу немного для тебя завтра. Ты можешь забрать его из офиса, когда привезёшь инструменты.

— Я также могу сходить в магазин и купить его сама.

И тогда он полностью развернулся ко мне, а его широкая грудь закрыла всех, кто находился позади него.

— Можешь, но в магазине ты не найдёшь такого же качества.

Я вздохнула.

— Ты хотя бы позволишь мне заплатить?

Вместо того чтобы ответить мне — или, может быть, его пристальный взгляд был его ответом — он поднял руку и привлёк внимание бармена.

— Эй, Томми, можно мне бутылочку «Coors» и бутылочку «Michelob»?

Бармен кивнул. Через несколько секунд на липкой стойке перед нами появились две бутылки.

Август толкнул бутылку с «Coors» в мою сторону.

— Это то, что ты пила, верно?

Я не знала, почему он спрашивал меня, ведь он и так хорошо знал ответ — Август был самым внимательным человеком в северном полушарии.

Я не была уверена в том, что мне стоило пить ещё пиво. С другой стороны, я была не за рулём, и у меня был метаболизм оборотня, так что ещё одна бутылочка не повредила бы мне.

— Я выпью его только в том случае, если ты позволишь мне заплатить за всё это пиво.

Он улыбнулся, как будто его это позабавило.

— Так же, как ты собираешься заплатить мне за масло для отделки полов?

— Ты ведь знаешь, что я не просто так предложила?

— Знаю.

— Тогда почему ты не позволяешь мне заплатить? Я бы всё равно расплатилась твоими деньгами.

Его улыбка исчезла.

— Перестань думать о них, как о моих деньгах. Это не так. Это деньги, которые мы были должны твоей семье…

— Перестань говорить, что это был долг. Никто ничего не был должен. Ты просто выдал их мне, потому что тебе меня жалко.

Его брови взлетели вверх.

— Это была не жалость.

— Я не сержусь, я просто констатирую факт.

— Не перевирай факты, потому что это выводит меня из себя.

Он поднёс бутылку к губам и сделал большой глоток, от которого у него дёрнулся кадык.

— Я пришёл сюда не для того, чтобы ругаться с тобой.

Его веснушки потемнели.

— Мы не ругаемся, мы разговариваем.

— Ну, тогда давай поговорим о чём-нибудь другом.

Пряный аромат его кожи, казалось, стал ещё сильнее. Возможно, потому, что он покраснел из-за того, каким жарким был наш разговор.

— Что ты делаешь на свой день рождения на следующей неделе?

— Я ещё ничего не планировала. Наверное, просто поужинаю с Эвелин после её смены в «Серебряной чаше».

Хотя он и не спрашивал, я объяснила, почему мы с ней были там на днях.

— Кстати, как насчёт того, чтобы пойти вместе?

Он приподнял бровь.

— Всем вместе?

— Твои родители, Джеб, Фрэнк, ты? Мы могли бы подойти попозже, чтобы Эвелин смогла закончить на кухне.

Я сморщила нос. Неужели я действительно только что предложила его семье присоединиться ко мне? Только потому, что они присутствовали на большинстве моих дней рождения, не означало, что они хотели терпеть ещё один. Особенно после всего, что произошло между мной и их сыном.

— Если только… если только у тебя нет других планов.

— У меня нет других планов.

— Тебе действительно не обязательно приходить, если…

— Для меня большая честь быть приглашённым. И я сразу могу сказать тебе, что мама и папа тоже будут там.

Улыбка, наконец, озарила его напряжённое лицо.

— Хорошо, — прошептала я.

Он повернулся на своём стуле, и его колено ударилось о моё. От этого прикосновения я подпрыгнула, что заставило его положить свою большую ладонь мне на бедро. Я не знала, пытался ли он прижать меня к стулу или успокоить.

Это нисколько меня не успокоило…

— Извини. Между этими барными стульями так мало места.

Интересно, почему он выдал это за случайность, тогда как это было явно не так? Мой взгляд упал на его руку, которую он так и не убрал.

— Ты не должен прикасаться ко мне, — сказала я, и мой голос прозвучал немного сдавленно.

— Мы больше не встречаемся, так что я совсем не могу понять, каким образом нарушаю правила Лиама.

Август находился сейчас так близко от меня, что я могла слышать ровный ритм его сердца сквозь его обтягивающую кофту марки «Хенли», а это означало, что он мог слышать бешеный темп моего сердца.

— Верно? — спросил он таким хриплым голосом, что казалось, будто он обработал своё горло большим шлифовальным станком.

Я сглотнула, и была готова поклясться, что все, кто были в баре, услышали, как моя слюна потекла вниз. Я схватила пиво и отпила немного, чтобы остыть и успокоиться. Как раз в этот момент появилась Келли с заказом Августа и Коула. Август убрал руку с моей ноги и поблагодарил её.

Прежде чем отправиться к другому столику, она изучающе посмотрела на меня, а потом на Августа.

— Наверное, мне следует вернуть Коулу его место.

Я начала слезать с барного стула, но Август ухватился за край сиденья и преградил мне путь.

— Он может найти другое место.

— Август…

— Он ещё даже не вернулся.

Коул стоял рядом с Мэттом и Лукасом. Неужели эти трое всё ещё обсуждали Тамару и Лиама? Неужели они ещё не исчерпали эту тему?

Когда я опять перевела своё внимание на тарелку с рёбрышками и соусом барбекю, мой взгляд задержался на Сиенне и Аманде, которые сидели рядышком.

Длинные серьги из перьев трепетали на голых веснушчатых плечах Сиенны, запутавшись в её светлых, тонких волосах. Она покусывала губу, как будто нервничала. Они тоже обсуждали Тамару? Должно быть, она почувствовала мой взгляд, потому что подняла на меня глаза. На секунду она замерла, но затем неуверенно улыбнулась мне. Вместо того чтобы убедить меня в том, что я не самый отвратительный человек в баре, её улыбка наполнила меня чувством вины.

По сути, я не похищала у неё Августа; он порвал с ней, потому что снова поехал на службу, а это не имело ко мне никакого отношения. Но сидеть рядом с ним, позволять ему так публично покупать мне напитки, позволять ему трогать меня своей рукой…

Разве она могла не ненавидеть меня?

Тогда я подумала о Тамаре и поняла, что не ненавижу её, потому что я больше не была зациклена на Лиаме. Не поэтому ли Сиенна не втыкала сейчас булавки в мою куклу вуду? Потому что она пережила это?

— Несс? — голос Августа заставил меня снова обратить на него внимание.

— Ты что-то сказал?

— Только твоё имя. Раз шесть.

Он поставил локоть на барную стойку и потёр затылок.

— Я сожалею о вчерашнем. У меня не было права ревновать или злиться. Думаю, у меня не укладывается в голове, что я больше не имею на тебя никаких прав.

Он вздохнул.

— Мне может потребоваться некоторое время, чтобы принять это, так что потерпи меня, ладно?

Я прикусила губу, вспомнив о своём разговоре с Сарой. Я ценила мнение Эвелин, но я также очень переживала о мужчине, сидящем сейчас рядом со мной. Я оглядела помещение, чтобы убедиться, что никто не смотрел сейчас на нас двоих с отвращением.

Никто на нас не смотрел, и точка.

Казалось, никого это не волновало.

Я пила пиво, так что все, наверное, думали, что мне двадцать один год. Может быть, если бы они знали правду, они бы начали таращить глаза и морщить носы.

— Тебе не за что извиняться, Август.

Я украдкой стащила у него картошку фри и опустила её в небольшое пятнышко кетчупа рядом с его гамбургером. Одному Богу известно, зачем я решила съесть её, ведь мой желудок был переполнен едой, пивом и нервами.

Затем вернулся Коул, обдав нас запахом жжёного табака.

— Я только возьму свою еду. Не хочу ничему мешать.

Я спрыгнула со стула.

— Я уже собиралась уходить.

Серо-голубые глаза Коула метнулись к Августу.

— Не уходи из-за меня.

— Это не из-за тебя.

Я улыбнулась им обоим.

— Мэтт заставил меня бегать в течение двух часов этим утром, так что это чудо, что я вообще выбралась сюда.