Ты моя надежда (ЛП) - Винтерс Уиллоу. Страница 20

На улице начинает темнеть, что подчеркивает его слова. Три недели. Я не поправляю его, но осталось три недели, а не месяц. Тяжело сглотнув, я бросаю взгляд на вход, вместо того чтобы принять его предложение.

— В любом случае, — продолжает он, — мы должны присутствовать. Мы не можем показать, что прячемся, и никто не причинит тебе здесь вреда.

Свет от массивной хрустальной люстры в фойе зала сверкает и сливается в красивом танце, когда входят еще две пары. Я игнорирую это и смотрю на кусты, которые едва видны.

Больно слышать, что он планирует расставание между нами. Я не думала, что его компромисс, обещание, что бы это ни было, окажется реальной возможностью. И все же он здесь, воплощает в жизнь.

Мейсон открывает дверь машины и выходит, не сказав больше ни слова. Я одновременно боюсь его и люблю, но что еще хуже, ненавижу себя за то, что испытываю к нему какие-либо эмоции, кроме отвращения, зная, что он убийца. Это то, мимо чего я не могу пройти. Легко изобразить улыбку на лице и быть такой, какой тебя хотят видеть все остальные, когда ты знаешь, кто ты есть, и ты счастлива. Когда у тебя есть вера в себя.

Я ее потеряла. Это новый минимум, который разбил меня вдребезги и разбросал на мелкие кусочки. Я даже не знаю, с чего начать их собирать. Я только понимаю, когда я это сделаю, то истеку кровью от острых краев.

Когда Мейсон открывает дверь с моей стороны, прохладный воздух проникает в лимузин, и свет становится чуть ярче. С ветром доносится его запах, естественный мужской аромат, смешанный с чистым ароматом его одеколона.

— Не отказывай мне, милая, — говорит Мейсон чуть слышно, когда я смотрю на его протянутую руку. Его заявление заставляет меня поднять на него глаза, и я теряюсь в его серо-серебристых омутах. У меня никогда не было шанса с этим человеком. За этими глазами скрывается измученная душа, которая делает меня слабой перед ним. Он так отчаянно нуждается в любви, нуждается в ком-то, и моя душа жаждет его.

Он стал моим падением. Созданный, чтобы уничтожить меня. Я вкладываю свою руку в его, успокаиваясь от тепла, когда он медленно обхватывает мои пальцы и поддерживает, когда я выхожу из лимузина. Я опускаю глаза и не смотрю вперед. Я едва могу сосредоточиться на дыхании, двигаясь на автомате, стуча каблуками по тротуару, когда Мейсон ведет меня вперед.

Я плотнее натягиваю на плечи черное болеро и пытаюсь спрятаться от суровой погоды, игнорируя всех вокруг. Двери открываются и шум голосов и негромкой музыки оркестра окутывает меня, как будто это дом, как будто здесь безопасно. Но я прекрасно осознаю, что нахожусь в опасности. Я всматриваюсь в лица в поисках того лица, которое видела в доме. Человека с пистолетом в руках.

При этой мысли я крепче сжимаю руку Мейсона, и он притягивает меня ближе к себе, шагая в такт со мной, мы идем в унисон, когда свет становится ярче, а воздух теплее. Легкая улыбка скользит по моему лицу, хотя внутри я кричу.

Я умираю от лицемерия, но прекрасно понимаю, что это мой единственный шанс выжить.

— Мейсон.

Раздается мужской оклик, и я с трудом удерживаю улыбку на лице, когда останавливаюсь. Нас должны видеть. Тот, кто обязательно присутствует.

— Отец, — натянуто говорит Мейсон, и я стою с милой улыбкой на губах, слегка наклонив голову, когда ветерок от снова открывающихся дверей посылает холодок по моей спине. Мои плечи вздрагивают, и Мейсон обхватывает рукой мое бедро, притягивая меня ближе к себе.

Я не вздрагиваю, когда его отец смотрит на меня. В накрахмаленном костюме в комплекте с очаровательной улыбкой он выглядит совершенно другим человеком, чем тот, которого я встречала раньше.

— Мисс Саммерс, вы выглядите совершенно потрясающе этим вечером, — говорит его отец, и, естественно, моя улыбка становится шире.

Жаль, что такой человек, как он, может иметь такое самообладание и обаяние. Я полагаю, что каждому нужен такой способ выжить и процветать.

Мое сердце бьется быстрее, а мозг кричит убежать или, что еще хуже, дать ублюдку пощечину за то, что он сделал несколько дней назад, но вместо этого я приоткрываю губы и мило говорю.

— Прошу прощения за тот день. Боюсь, я плохо себя чувствовала.

Он колеблется, проявляя настоящие эмоции, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается скрыть это, когда полагаю, что маска, которая соскользнула, будет возвращена на место, он слегка наклоняется и говорит:

— Я тоже прошу прощения, — и я клянусь, это кажется искренним. — Я не имел права вставать между вами.

Мейсон застывает рядом со мной, и мне с трудом удается сдерживать самообладание. Я никогда раньше не сталкивалась с таким мастерством манипулирования. Я не знаю, следует ли реагировать искренне и как играть в эту игру.

— Я хочу только лучшего для моего сына.

Только тогда я понимаю, что наши игры разные. Я ему не ровня, но в этом же роде и он мне не ровня.

— Шампанское? — спрашивает официантка справа от меня, нарушая момент, и я мгновенно поворачиваюсь к ней.

— Нет, спасибо, — ответ легко срывается с моих губ, и она быстро удаляется после того, как каждый из мужчин отрицательно качает головой.

Я наблюдаю краем глаза, как она уходит, легко ступая, беззаботно держа поднос просто так. Шампанское, кажется, даже не шелохнулось — она отлично выполняет свою работу.

— Мейсон, я на минуточку, — говорю я, похлопывая его по предплечью и ожидая, когда он отпустит мою руку. Но он этого не делает.

Он держит меня на мгновение дольше, чем следовало бы, спокойно наблюдая за мной и ожидая объяснений.

— Мне нужно в туалет, — шепчу я так мягко и кокетливо, как только могу, чувствуя, как увеличивается интерес к нашей паре со стороны. Возможно, все это у меня в голове, потому что, насколько я знаю, я теряю самообладание, и с каждой секундой мое беспокойство растет.

— Конечно, — говорит он, хотя в его глазах отражается что-то другое. Что-то гораздо более уязвимое.

Он целует мою руку, поднеся ее к губам, а затем отпускает меня, не сказав больше ни слова.

Я заставляю себя улыбнуться, пытаясь не сорваться. Все во мне кричит, что-то здесь не так. Я иду так быстро, как только могу, в дальний конец зала, все глубже и глубже пробираясь сквозь нарядную толпу. Я слегка поворачиваюсь, когда это необходимо, и игнорирую разговоры вокруг меня, держа путь в туалет.

Я могла бы просто убежать. Я могла бы убежать прочь.

Подальше от всего этого и никогда не останавливаться. Я снова найду себя, но не здесь. Не тогда, когда я знаю, что хочу именно того, что похоронит меня.

Глава 15

Мейсон

Так близко, чтоб все иметь,

Но также близок, чтоб все потерять.

Жизнь, как качели, летят туда-сюда.

Ты знаешь, что упадешь с них,

Но все в твоих руках.

Вся жизнь твоя, как камень.

Ты должен знать, глупец,

Что суждено тебе быть одному.

— Я ценю твои извинения, — говорю я отцу, не глядя на него.

Мой взгляд прикован к спине Джулс, пока она идет, покачивая бедрами. Когда я впервые увидел ее, она так легко вписалась в толпу. Каждое маленькое движение казалось искренним. Но не сегодня. Моя возлюбленная, очевидно, полна обиды, боли и неуверенности. В комнате, полной фальшивых придурков, преисполненных уверенности и высокомерия, моей Джулс не место. Интересно, все ли остальные в этой комнате видят это так же ясно, как и я? Я был неправ, взяв ее с собой. Мне следовало найти другой способ. Голос моего отца прерывает мои мысли.

— Мисс Харрингтон будет там, и она ясно дала понять, что заинтересована.

Марси Харрингтон — инвестор, которому нравится сближаться со своими клиентами и «узнавать» их поближе, прежде чем выписывать чек.

Неразборчивая в связях — это еще доброе слово в отношении нее. Кроме того, она практически неприкасаемая и всегда получает то, что хочет и кого хочет.