Демон во мне (СИ) - Стивенсон Саша. Страница 82

Лучше бы я ему не показывала земные фильмы.

Лучше бы я в него не влюблялась.

Любовь не всегда так прекрасна, как ее изображают в книгах и фильмах. Она может разрушить и уничтожить тебя. Ты можешь слепо влюбиться и не замечать, что объект воздыхания на самом деле коварен и жесток. И такая любовь может только погубить…Я не любила себя, я всю себя отдала ему. Я слепо любила его…А лучше бы я не полюбила так никогда. Лучше бы я любила только себя.

Мы рождаемся одни. И уходим одни.

Я родилась одна. Но уйти одна я теперь не смогу.

Любовь не всегда может быть прекрасным чувством. Однажды она может уничтожить.

Помнится, когда-то я читала с неким любопытством биографии серийных убийц, и у некоторых их жены до конца не знали истинную суть своих мужчин и даже не хотели до конца верить, считая, что не может такого быть, чтобы любимый человек за ее спиной совершал ужасные преступления. Тяжело им было это принять, даже когда факты зверских убийств кричали им в лицо… Я тогда не могла понять, как они смогли в них влюбиться, ведь у этих преступниках на глазах было все написано. Да, может быть, он был обаятельным и харизматичным, приятным заботливым семьянином. Но за этой милой маской скрывалось чудовище.

Прежде чем в кого-то сильно влюбиться, надо хорошо узнать этого человека. И понять, заслуживает ли он эту любовь или нет.

Несмотря на то, что в Аду было невероятно жарко, холодный ветер иногда неприятно пронизывал обнаженные участки моего тела.

Сейчас я находилась в тронном зале. Пару часов назад здесь с жестокостью издевались над душами погибших людей. Сейчас их отправили за решетку. Я старалась не смотреть на этот ужас, приковав свой взгляд в окно и глядя, как бурлили красные ручьи, стекающие из вершины лавы. Хорошо, что Амарант за это меня не отругал.

Он ведь теперь контролирует каждый мой шаг, каждый мой вдох, каждую мою эмоцию. Возможно, и каждую мою мысль.

Я покидала тронный зал только тогда, когда он меня отпускал — то есть никогда. Еще ни разу я его не покинула. И этот зал стал моим новым местом проживания.

Сейчас здесь блуждало много жутких и уродливых существ — от летающих отрубленных голов, любопытно оглядывающих меня, насекомообразных чертей, больше смахивающих на богомолов, только красного цвета, до огромных пауков с кривыми лицами вместо туловища.

И все наблюдали за мной и друг с другом шептались. Одно лишь слово, вылетающее из их уст из разу раз и постоянно повторяющееся, доносилось до моих ушей и раз за разом разрезало мою душу своей отвратительной сутью — игрушка Властителя.

Да, я стала его игрушкой.

Отличает меня от игрушки только то, что я умею разговаривать, мыслить и чувствовать. А вот воли и свободы у меня нет. Они мне будут только в мечтах приходить.

Как же тяжело это осознавать.

Амарант довольно восседал на высоком черном троне, чья спинка заканчивалась гигантской скульптурой головы дьявола с огромными рогами и с раскрытой пастью, и беседовал с гостями. Рядом с ним стоял Пэйамаго. Отвратительное жуткое нечто. И раздражал меня этот демон не своей уродливой оболочкой, а своим лицемерным поведением. Он начал обожать Амаранта. Как преданная собачка, постоянно возле него шел хвостиком, крутился, чуть слюни не пускал, с восторгом наблюдая за новым Властителем.

Ильтаннос появлялся тут редко. Я замечала в его глазах испуг. В отличие от Пэйамаго, Ильтаннос боялся Амаранта и всегда долго думал, прежде чем озвучить что-то вслух.

Я с полным презрением наблюдала за Амарантом. На его лице сияла блаженная улыбка. С такой же блаженной улыбкой он пару часов назад смотрел, как его слуги разрывали души людей по частям. С такой же улыбкой он причинял боль мне. Когда мы остаемся наедине, он заставлял мое тело невероятно страдать и упивался моими криками и слезами. Когда с нами есть еще кто-то, он обычно не замечал меня, полностью увлекаясь разговорами и делами.

Мне хотелось выколоть себе глаза, вставить зрачки в обратную сторону, чтобы не видеть эту улыбку. Но, как назло, она привлекала магнитом к себе внимание, и оторвать свой взгляд от нее не получалось.

Я оглядела затянутые красные порезы на своих руках — пару часов назад он, во время своего похотливого веселья, начал чуть ли не насквозь прокусывать мою кожу, чтобы выпить энергию. Возле ключицы сияли багровые затекшие следы клыков. Мои бледные истощенные пальцы, затянутые фиолетовыми полосками, тяжело шевелились. Повезло только одному — тому мизинцу, который я пожертвовала Адаму. Он отсутствовал и никогда не прочувствует то, что пережили другие мои пальцы — Амарант так сильно их прокусывал, что еще чуть-чуть, и он оторвет их насквозь. Казалось, рано или поздно он это сделает. И в отличие от Адама, он мне их не вернет.

Я так хотела, чтобы его свита, придворные и слуги задержались в этом тронном зале надолго. Отвлекали его и не давали ему снова надо мной глумиться.

Но к собственному печальному сожалению, эти существа ушли, и тронный зал полностью опустел. Когда последняя нога — а именно Пэйамаго, который не хотел уходить, но пришлось — покинула холл, ошейник тотчас болезненно запульсировал огнем по горлу, и меня мощной силой потянуло к демону. Словно ветер окружил меня и магнитом прижал к нему. Амарант сразу же обвил мою талию, обдав ледяной рукой по моей обнаженной коже, плотно прижимая к своему телу и наматывая второй рукой на кулак волосы. С ненасытным желанием оглядел меня:

— Не соскучилась?

— Не трогай меня, ты мне противен! — ядовито выплюнула я, пытаясь вырваться из его хватки, но его непонятная мощная сила вместе с его крепкими руками заглушала мою печальную безнадежную попытку вырваться из его объятия.

— Неправильно, Алиса. Как я тебя учил ко мне обращаться?

— Урод? Врун? — я злобно вздернула бровью.

— Моя ты умница, неужели ты забыла? — приподнимая большим пальцем мою верхнюю губу, нежно проговорил Амарант.

Я в ответ подарила ему лишь злобный оскал. Амарант хмуро сдвинул брови, не оценив мою недовольную улыбку.

— Ты ради чего сделку со мной совершила? — крепко вцепившись мне в горло, злобно прорычал демон.

Свирепо толкнул меня на пол. Я со звоном шлепнулась на горячую плитку. Не могла называть его новыми титулами, слишком сильно слово «демон» врезалось в мою память и не хотело уходить.

Амарант навис надо мной сверху и, продолжая сжимать горло, прошипел, смотря на меня яркими горящими глазами:

— Как я тебя учил? — зрачки опасно блеснули.

Я судорожно начала втягивать ртом воздух, мучая его своим молчанием, и злоба внутри демона лишь усиливалась.

Он свободной рукой нагло задрал подол юбки, и могущая сила струями, словно веревками, обвила мои лодыжки, подняла ноги и прижала их к его плечам. Пол опасно под спиной нагрелся.

«Он сейчас мне опять сделает больно!» — мысленно завопила я, ощутив призрачное покалывание внизу живота. Эта пытка стала уже такой привычной, я ощущала ее постоянно и уже сбилась со счету.

— Мой Властитель. — кашляя, охрипшим голосом прошептала я, надеясь, что это его успокоит и он помилует меня.

Потому что я не хотела то, чего он собрался со мной делать. Я ненавижу то, что он любит со мной делать. Я бы терпела, терпела, но не могла! Меня душила мысль, что я должна перед ним покорно извиваться. Мне мерзко чувствовать его дыхание, его взгляд, его прикосновения. Мне хотелось кинуться в бочку, наполненную спиртом, лишь бы стереть с себя эти грязные убогие следы его рук, его губ, даже след его взора…

Но на что можно было надеяться, когда я продала свою душу?..

— Как же ты долго соображала, Алиса. — недовольно выдохнул Амарант. — За непослушание я всегда предпочитаю наказывать грубой силой.

Он крепко сжал мою талию своими ледяными длинными пальцами и ближе пододвинул меня к своему напряженному от возбуждения тазу. Та жуткая сила заставила мои лодыжки чуть ли не впечататься в его плечи.

— Нет! Нет! — на глазах выступили слезы. — Прошу! Не надо!