Пионерский гамбит (СИ) - Фишер Саша. Страница 19

Момент перехода от талантливых ребят в соседних отрядах к тренировкам по строевой я не уловил. Зато кажется понял, для чего я нужен Прохорову. Он просто думает об меня вслух. И его вполне устраивает то, что я молча его слушаю и иногда выражаю каким-то образом одобрение. Всем иногда требуется такой человек.

Детские стихи и песенки закончились, на сцену вышли ребята постарше. Значит скоро и наше выступление уже. Но Прохоров вроде не суетился пока. А поскольку он там центральный персонаж, значит и мне пока незачем.

— Третий отряд, — сказал он, снова ткнув меня в бок. Да что за идиотская привычка? Он здоровый, гад, у меня от такой беседы скоро ребро сломается!

Но сделать они почти ничего не успели. Сначала в зале погас свет, а потом справа и слева от сцены вдруг что-то громко хлопнуло и из-за колонок повалили клубы желтого дыма. Первые ряды повскакивали и завизжали, бросились к выходу, началась давка и толкотня. Кто-то начал кашлять, раздался топот. Загрохотали упавшие ряды стульев. Кто-то из малышей заплакал.

— Это такой креатив от третьего отряда? — спросил я, пока что не очень понимая, как именно надо реагировать.

— Немедленно прекратить панику! — возвысился над всеми голос старшей пионервожатой. — Не создавайте в дверях толкотню, выходите по очереди!

Она громко закашлялась. Из толпы ей тоже ответили кашлем.

Кто-то догадался сдернуть с окон черные шторы, в зале снова стало светло. В дверях была толчея. Причем кто-то и правда был напуган, а кому-то просто нравилось наводить суету.

Вожатые парни, натянув на лица футболки, возились рядом со сценой, видимо, чтобы найти и вытащить из зала источники дыма. Судя по серной вонючести, кто-то догадался поджечь дымовые шашки, которыми от паразитов окуривают. Вроде как, для людей эта штука не полезна, но вовсе не смертельна, как для насекомых.

— Откройте уже окна! — срывающимся голосом скомандовала Марина Климовна. Кто-то бросился прямо по рядам кресел выполнять ее распоряжение.

Мы выбрались из зала в числе последних. Все остальные обитатели лагеря толпились рядом с клубом, а вожатые следили, чтобы никто не расходился.

Да уж, что-то пошло не так в торжественном открытии. Видимо, кому-то из старших отрядов очень не хотелось, чтобы выступление состоялось. Не только Прохоров придумывал стратегию победы.

— Артем, построй отряд пожалуйста, — к нам подошла Елена Евгеньевна. Лицо ее было хмуры и расстроенным, а за ней по пятам следовал Мамонов. — Сейчас будет внеочередная линейка. По поводу случившегося.

— Есть, построить отряд, Елена Евгеньевна, — отрапортовал Прохоров, щелкнув воображаемыми каблуками. — Отряд, стройся!

Грозная фигура директора лагеря, увенчанная огненным стогом высокой прически прошествовала к трибуне.

— В лагере произошло возмутительное событие, — сказала она. — Некто совершил безответственный поступок и подверг опасности жизнь других ребят. Я допускаю, что это могло быть сделано без злого умысла, как шутка или розыгрыш. И даю вам шанс признаться в содеянном прямо сейчас.

Ни звука. Гробовое молчание, кажется, все даже не дышали.

Глава 10

— Анна Сергеевна, но почему сразу мы? — Прохоров выступил из строя и посмотрел на строгую педагогиню с выражением крайне оскорбленной невинности. — Мы же выступать готовились, сценку репетировали, ребят, скажите!

— Да, Анна Сергеевна, — нестройным хором отозвался второй отряд.

— Да потому что всегда, когда в лагере случалось ЧП, кто-то из вас имел к этому отношение, — Анна Сергеевна вздохнула, сняла с носа очки и принялась протирать их платочком. Пальцы ее заметно подрагивали, ноздри раздувались. — Мамонов! Выворачивай карманы!

— Анна Сергеевна! — голос Мамонова даже потерял свой всегдашний тембр «у меня жвачка во рту и вертел я вас всех на...» — Да я вообще не подходил даже туда! Я с Еленой Евгеньевной разговаривал. Елена Евгеньевна!

— Может они правда ни при чем? — тихо сказала вожатая и втянула голову в плечи. — Ребята так готовились, старались. Зачем им срывать мероприятие?

— Да потому что... — Анна Сергеевна шумно выдохнула и водрузила очки обратно на нос и медленно обвела нас всех взглядом. — Потому что больше некому, вот почему!

— Римское право рекомендует прежде всего искать, кому выгодно, — раздался слева от меня спокойный голос Чичериной-Цицероны.

— Только вот мы не в Риме, Чичерина! — повысила голос Анна Сергеевна. — А в Советском Союзе. И в нашем лагере произошел вопиющий случай!

— Так чего же вы от нас хотите, Анна Сергеевна? — голос Чичериной не изменился, разве что стал еще равнодушнее. — Чтобы кто-то из нас вышел из строя и признался? Сказал, что это он, даже если он этого не делал? Просто потому что вы предвзято к нам относитесь?

— Слова-то какие выучила... Предвзято! — презрительно фыркнула педагогиня. — Я отношусь к вам так, как вы того заслуживаете! Мамонов! Я что тебе сказала? Выворачивай карманы немедленно! Марчуков! Тебя тоже касается. Мусатов! Помолчи, Чичерина, тебя никто не спрашивал!

Мамонов угрюмо вышел из строя. Сунул руки в карманы и высыпал на стол содержимое своих карманов. Там оказалось несколько плоских камешков, значок в форме компаса с синим ободком и белой стрелкой и надписью «Турист СССР», две мятых пластинки клубничной жвачки и маленький складной ножик с треснувшей накладкой.

— Анна Сергеевна... — начал Марчуков. Но она повернулась к нему и придавила его к полу многотонной плитой своего тяжелого взгляда. Он втянул свою рыжую голову в плечи. К нехитрому богатству Мамонова добавилось несколько разноцветных пластмассовых пробок, три больших металлических пуговицы и колода засаленных карт.

«Сын степей» Мусатов не стал дожидаться дополнительных понуканий и просто вывернул оба кармана. За исключением нескольких крошек в них ничего не оказалось.

— И тебе не стыдно, Марчуков?! — Анна Сергеевна посмотрела на рыжего хохмача поверх очков. — Карты! Мы уже сколько раз об этом говорили? Сколько, да?

— Анна Сергеевна, ну не мог же я картами серную шашку поджечь! — запальчиво выкрикнул Марчуков.

— То есть ты знаешь, что там дымило?!

— Да любой дурак знает, Анна Сергеевна!

— На даче такими штуками теплицу обдымляли...

— А почему карты-то нельзя? Мы же не на деньги играем, а на интерес!

— Потому что есть правила, и им нужно подчиняться, а не устраивать тут балаган!

— Но мы же этого не делали!

— А кто тогда сделал?

— Там еще бомбочка бахнула, из марганцовки и магния...

— Кто это у нас такой подкованный еще?

— Да я ничего! Мне батя рассказывал, они такие делали в экспедиции когда были и деревенский клуб взрывали!

— Нашел, чем хвастаться, Кузин!

— Да я не хвастался, я просто...

— Так, хватит! Тихо всем! — Анна Сергеевна грохнула ладонью по столу. — Сегодня никаких танцев!

— Но за что, Анна Сергеевна? — спросил Прохоров.

— Не заслужили, — отрезала педагогиня. — Проведете время с пользой — подумаете над своим поведением.

Она забрала со стола складишок Мамонова и колоду карт и ушла с веранды в свою комнату. Елена Евгеньевна проводила ее испуганным взглядом, потом посмотрела на нас, а потом бросилась ее догонять.

— Это несправедливо! — Коровина вышла из строя и села на диван. — За что нас вообще наказали?

Отряд рассыпался. Кто-то разбрелся по своим комнатам, кто-то остался на веранде. Все гудели, бухтели, переживали вслух. Кто-то предлагал устроить детективное расследование инцидента и найти настоящего виновного. А кто-то, как и Анна Сергеевна, тоже был уверен, что все устроил кто-то из нас. И то, что в карманах не нашли спичек и упаковки от серных шашек ничего не доказывает.

На самом деле, мне было совершенно наплевать на то, кто это устроил и почему. Я вообще был даже рад этому движняку в клубе, потому что смотреть концерт детской самодеятельности и слушать лекцию о внутренней политике пионерского лагеря мне в тот момент уже осточертело. Если бы я знал, кто это все устроил, я бы ему даже медаль вручил. «За спасение от скуки третьей степени». Или даже сразу первой, что мелочиться-то? Или наоборот, третья степень круче?