Госпожа Печалей (СИ) - Вернер К. Л.. Страница 14

— Я чувствую себя червем, ползущим в гробу, — сказал Венцеслав. Он шагал рядом с Яхангиром, сжимая в кулаке веточку волчецвета. — Старое средство против злых духов, — пояснил капитан, заметив взгляд, брошенный Яхангиром на сухой прутик.

— Главное, не позволяй бойцам рассыпать по мосту рис, — заявил командир. — Зерна нам хватит только на еду.

— Это все равно не принесло бы пользы, — ответил Венцеслав. — Если дух следует за тобой, то да, он должен остановиться и пересчитать зернышки. А когда ты сам идешь к привидениям, это правило не действует.

Яхангир повнимательнее присмотрелся к солдатам, идущим с ними в авангарде: двадцать азиритов слева, двадцать обретенных справа. Обе группы, казалось прислушиваются к разговору офицеров. Яхангир шагал в середине — и ощущал всю тяжесть этого положения. Ведь он должен был возглавлять обе фракции.

— Некоторые обычаи более чем верны, — сказал Яхангир Венцеславу. — И отмахиваться от них было бы неправильно. — Он украдкой окинул взглядом солдат вокруг, стараясь, чтобы его услышали все. — Но некоторым я так и не нашел подтверждения. Много раз мои патрули Гробовой стражи рассыпали рис или песок, пытаясь отвлечь ночных охотников. И я никогда не видел, чтобы этот прием задержал неупокоенных. Зато я видел талисман из волчецвета, высекавший искры из когтей Гремящих цепями, когда они пытались схватить того, кто носил его. И слышал, как духи воют в ужасе от старого стишка. — Рука его легла на эфес меча, висящего на поясе. — Лучшими способами справиться со злыми духами остаются клинок из благословенной стали и сердце, преисполненное отваги. Страх — нектар, которого жаждут обитатели ночи. Откажите им в пище — и, считайте, вы уже наполовину победили. Но вера и обычаи не помогут, если ты уже съежился внутри собственной шкуры.

Венцеслав кивнул. Он тоже заметил внимание солдат к их беседе.

— Думаю, эта маленькая речь внушит им мужество, — сказал он вполголоса. — Твоим и моим людям.

— Нашим людям, — подчеркнул Яхангир. — Чтобы у нашего похода был шанс на успех, нужно отринуть различия между Восточным Долом и Западным Пределом. Лишь вместе мы можем выступить против врага. Иначе леди Олиндер просто уничтожит нас одного за другим.

— Ты ждешь ее нападения, — понял Венцеслав. — Когда?

— Когда мы будем меньше всего готовы к нему, — ответил Яхангир. — Когда мы меньше всего будем его ожидать. — Он крепче стиснул рукоять меча. — Уверен я лишь в одном. Та ловушка, из которой вызволил нас твой патруль, была не случайной. А такое жестокое существо, как леди Олиндер, не остановится лишь потому, что первая попытка не удалась. Она попробует снова, причем в благоприятствующих ей условиях.

Яхангир окинул взглядом унылое Море Слез и торчащие над волнами крыши. Темная масса за туманом на юге вполне могла быть берегом. По крайней мере, мост сворачивал туда. Если так, значит, они одолели уже половину пути — и сейчас равноудалены от острова и материка.

Пока Яхангир смотрел на затопленные развалины, его внимание привлекли порхающие над водой мерцающие пятнышки. Если бы не их яркость, если бы не тревога, которую они вызывали, он бы решил, что это просто мухи-огневки. Но все больше и больше светящихся пылинок неслось над волнами, и командира охватил нарастающий страх.

— Венцеслав, предупреди колонну, — велел он капитану. — Пусть будут готовы к нападению.

Одного взгляда на лицо Яхангира Венцеславу хватило, чтобы отбить желание задавать вопросы. Развернувшись, он поспешил назад по мосту, предупредить колонну и подготовить экспедицию к обороне.

— Сомкнуть ряды, — приказал Яхангир авангарду. — Дадим бой на следующем повороте.

Мрачность его тона не предполагала колебаний. Азириты и обретенные сошлись, сомкнули щиты, образовав бронированный клин, и быстро зашагали к повороту, до которого оставалось всего двадцать ярдов.

Яхангир следовал за солдатами, не отрывая глаз от призрачных хлопьев. Их стало еще больше. Каждое пятнышко легко поместилось бы на его ногте, но крупицы сливались в сияющие потоки, закручивающиеся спиралями над Морем Слез, над Утопленным Городом, разрастаясь, становясь все ярче и ярче. Призрачные потоки стекались к шпилю погруженного под воду храма, с колокольней, покрытой коростой засохшей пены, с проржавевшим до бесформенности колоколом. Остальная часть здания темнела в глубине неподвижной массой.

Сливающиеся потоки вдруг ослепительно полыхнули, и холод этой вспышки обрушился на Яхангира, как мощный удар, от которого оцепенело тело, а разум наполнился унылыми мыслями, полными отчаяния. Он увидел родителей, отказавшихся от обычаев своих народов ради любви — любви, из-за сына превратившейся в горечь и обиду. Потому что они не могли решить, как растить и воспитывать ребенка, к какому народу он должен принадлежать. Сияние, отзываясь на горестные мысли, сделалось отчетливее. Из света соткалась гигантская, ужасающая фигура — фигура изможденной женщины, облаченной в колеблющуюся паутину, с лицом, скрытым струящейся вуалью. Глаз ее не было видно, но Яхангир чувствовал ее напряженный взгляд: тоскливая неприязнь была в нем, злобная и усталая одновременно, беспощадная ненависть, ничуть не притупившаяся со временем, пускай даже стоящая за ней причина исчезла. Из-под вуали скатывались и падали на белесое одеяние алые слезы, сияя рубинами сквозь зыбкий туман.

Леди Олиндер. Мортарх Скорби, явившаяся самолично. Решившая не перепоручать больше уничтожение Яхангира своим приспешникам. Пожелавшая убить его лично, гарантируя смерть.

На несколько минут воцарилась полнейшая тишина. Благоговейный ужас объял воинов и чародеев, следующих за Яхангиром, ужас, задушивший подкатывающие к горлу крики. Враг разом лишил людей самой тонкой брони — отваги. Готовившаяся к бою с легионами нежити экспедиция опешила, столкнувшись с самой Госпожой Печалей буквально на границе Двойных городов.

— Зигмар! — воскликнул Яхангир, пронзив криком, точно клинком, мертвую тишину. Все силы его духа, все его мужество ушли на то, чтобы сбросить оцепенение, отринуть осаждающие сознание мрачные порывы, толкающие к саморазрушению. Никогда еще столь простое действие не требовало столь монументальных усилий. Одно только обращение мыслей к Богу-Царю стало подвигом выносливости, от которого бросало в дрожь. Бросив крик в небеса, призвав своего бога, Яхангир ощутил беспощадную ненависть мортарха, вонзившуюся в плоть жвалами тысячи скарабеев. Некоторые, менее стойкие, не прошли испытания. За спиной раздался всплеск, и Яхангир, обернувшись, с ужасом увидел солдата, погружающегося в вялые воды. Другой, вырвавшись из рук товарищей, пытавшихся его удержать, ринулся к краю моста и с отчаянным воем, всколыхнувшим воздух, бросился в Море Слез.

— Зигмар! — повторил Яхангир, постаравшись вложить в имя своего бога максимум вызова и неповиновения.

— Зигмар! — подхватили солдаты крик командира. Голоса звенели по всему мосту. Усилие Яхангира разрушило страшное заклятье, сняло чары, освободив людей от гипнотической власти леди Олиндер. Лучники натянули тетивы и осыпали затонувший шпиль градом стрел. Чародеи взмахнули палочками и посохами, направив их на здание и сияющее видение. Огненные шары, трескучие зигзаги молний, раскаленные каменные глыбы и еще дюжины жестоких, несущих разрушение заклинаний полетели в кошмарное существо, стоящее над волнами.

От фигуры леди Олиндер отделились два силуэта поменьше: призрачные служанки закружились по спирали вокруг своей ужасающей госпожи с невероятной скоростью, излучая странный свет, — и этот иллюзорный барьер не могли пробить ни стрелы, ни заклинания. Яхангиру показалось, что и враг, и шпиль каким-то непонятным образом сложились, сместились — раньше они возвышались над Морем Слез и вдруг в мгновение ока оказались под волнами. То была не просто иллюзия, но надругательство над логикой и реальностью. И атака, направленная на врага, не причинив ущерба, ушла в пустоту.

Войско Яхангира разразилось недоверчивыми, разочарованными криками.