Сладкий грех. Разрушение (СИ) - Mur Lina. Страница 50

— Кто надерёт тебе задницу? С радостью, — рычит Слэйн.

— Достаточно, мальчики, — прерывает их Сальма. — Тебя не касаются отношения твоего брата и Энрики, Бриан. Энрика честная и добрая девушка. Она поняла свои ошибки и исправляет их. Это достойно тоста. За сильных женщин в этой семье!

Все встают, поднимая свои бокалы. Боже мой, это чертовски странно. Но я встаю со своего места и чокаюсь бокалом с Сальмой.

— За мою сильную женщину, — улыбается Слэйн, делая глоток воды из бокала. Смущаясь, опускаю взгляд и пью вино.

Все вновь рассаживаются по местам и принимаются за еду. Все, кроме Слэйна. Я смотрю на него с чувством жалости и желаю подбодрить.

— Если ты испачкаешься, то я с радостью устрою бой едой для тебя, — шепчу, склоняясь к нему.

— Энрика. — Он предостерегающе качает головой, словно говоря мне о том, чтобы я не настаивала.

— Ты улыбаешься на публике, показываешь эмоции людям. Ты живёшь, Слэйн. Присоединись ко мне за ужином, чтобы мы потом смогли обсудить, чего же не хватает в этом блюде, — подмигиваю ему и кладу в рот мясо.

— Уберите тарелку у Слэйна. Он снова не голоден, — произносит Сальма, подзывая парня в ливрее, и он тянется к тарелке, но Слэйн ударяет его рукам.

— Сегодня я голоден, — холодно говорит он.

Рты всех присутствующих приоткрываются, когда Слэйн отрезает небольшой кусочек мяса и кладёт его себе в рот. И он делает это так красиво, вызывая на моём лице счастливую улыбку.

— Ты прекрасен, — шепчу я.

— Хм, это странно. Это чертовски странно, — бормочет Бриан.

— Как тебе блюдо, сынок? Скажешь своё мнение? — интересуется Сальма.

— Довольно неплохо. Я бы ничего не менял. Ты всегда была потрясающе успешна в кулинарии. С годами ничего не изменилось.

Его мама расплывается в улыбке и счастливо вздыхает.

— Должна сказать, что Энрика делает эту семью куда более нормальной. Я уже боготворю тебя, — она подмигивает мне. — Ты должна рассказать, какие трюки используешь, чтобы заставить моего сына делать то, что он не делал ни разу.

— Увы, я не могу, потому что никакого трюка нет. Просто всему своё время, — отвечая, пожимаю плечами. Я даже не смотрю на Доналла, забывая о его молчаливом присутствии.

Сальма расспрашивает о моих предпочтениях в развлечениях, и я честно говорю, что у меня на них времени не было. Она предлагает мне когда-нибудь встретиться с ней и узнать, что же я люблю. Такая милая и добрая ко мне женщина, что мне странно верить в то, что она изменяет своему мужу, как и он ей, хотя заслуживает куда более порядочного мужчину, чем Доналл. Я даже не осуждаю её. Я бы тоже нашла другого мужчину, который бы оценил меня по достоинству, а не разменивался на шлюх. Не понимаю, что ещё может не хватать мужчине, когда рядом с ним такая замечательная женщина, как Сальма?

Смеясь от рассказа Сальмы о том, как Дейдра в молодости порвала платье и показала всем свои трусики, допиваю бокал вина. Мои щёки горят от алкогольного опьянения. Самое странное, что мужчины весь ужин молчали, разговаривали только мы с Сальмой, но мне нравится наш диалог. Она не ищет во мне минусы, а, наоборот, уверяет в том, что я всегда могу себя изменить.

— Сделаем паузу перед десертом. Энрика, пойдём, я покажу тебе свой сад, — предлагает Сальма, но Слэйн надавливает на моё колено.

— Я обещал Энрике показать дом. Мои желания в приоритете. Она моя, — рыкает Слэйн на мать. Шокированная смотрю на него, а он буквально выдёргивает меня со стула. В полной тишине мы быстро пересекаем зал и идём в полутьме коридора.

— Что на тебя нашло? — шепчу я. — Это было невежливо. Ты обидел Сальму.

— Тебе нужно немного освежиться, Энрика. Ты захмелела, — отрезает он.

— Вообще-то, я в порядке. Куда ты меня тащишь? — Пытаюсь вырваться из его хватки перед широкой лестницей, ведущей наверх, но Слэйн не отпускает меня, а потом и вовсе закидывает себе на плечо. В ужасе смотрю на быстроисчезающие ступеньки.

— Ты рехнулся? — возмущаюсь, ударяя его по спине. Он опускает меня на ноги, и я немного шатаюсь.

— Подыши немного, Энрика. Тебе это нужно. — Слэйн перекрывает мне проход.

— Не понимаю тебя. Что я сделала не так? Я была милой с твоей мамой.

— Чересчур милой, — отвечая, он трёт переносицу и проводит ладонью по волосам.

— Что это должно значить? — спрашиваю, складывая руки на груди.

— Она в тебя влюбилась и теперь не отвяжется. Это мои чёртовы тринадцать дней, а не её. Я не хочу, чтобы ты с ней встречалась. Ясно?

Охая, шире распахиваю глаза.

— Ты что, ревнуешь меня к своей маме? — удивлённо шепчу.

— Да. Это меня бесит. Никакого внимания мне, а я, чёрт возьми, ужинал. Я. Ужинал. Ради тебя. Я, блять, ужинал у всех на глазах. Какой я мудак. — Он ударяет себя по лбу, так сильно сокрушаясь над этим.

— Слэйн, всё в порядке. Ты что? Ничего страшного не случилось. Никто не смеялся над тобой. Ты решил, что мы смеялись над тобой? Нет. Я просто упивалась провалами Дейдры. Терпеть её не могу, — улыбаюсь, поглаживая его по плечу.

— Я знаю, что ты не смеялась надо мной, но теперь они будут наседать на меня из-за ужина. Они будут использовать любой предлог, чтобы ты была рядом со мной. И я… не знаю. Наверное, это мне нужно было подышать где-нибудь в одиночестве, но с ними я тебя не оставлю. — Слэйн медленно идёт по пролёту, и мне приходится последовать за ним.

— Тогда зачем ты взял меня на этот ужин, если тебе некомфортно со мной? — тихо спрашиваю его.

— Дело не в этом. Мне с тобой комфортно, Энрика. В их окружении мне некомфортно. И я… должен тебя кое с кем познакомить. — Слэйн берёт меня за руку и ускоряет шаг.

Я следую за ним, быстро перебирая ногами, чтобы не упасть. Мы влетаем в большой кабинет, декорированный в викторианском стиле. Здесь темно и пахнет сигарами. Гадость. Слэйн включает бра и подводит меня к портрету. На самом деле здесь куча портретов, но он указывает именно на этот.

— Скажи мне, что ты видишь, Энрика? — спрашивает он.

С тяжёлым вздохом поднимаю голову, и меня словно ударяют в грудь, когда я вижу ледяные светло-серые глаза, смотрящие на меня с портрета. Они настолько живые и опасные, что на секунду мне кажется, будто передо мной живой человек. Но нет. Это портрет высокого и статного мужчины. Он стоит, облокотившись о кресло, в гордом одиночестве. Его лицо словно высечено из камня и имеет множество острых углов.

— Хм… врага, — шепчу я.

— Прости? — переспрашивает Слэйн. Моргаю несколько раз и закусываю губу.

— Труп.

— Энрика?

— Чёрт, не знаю. Кто это? — кривлюсь и тру лоб.

— Мой дед, — говорит Слэйн.

Чёрт.

— Ты назвала его врагом и трупом. Почему? — удивляется он.

— Не знаю. Но он… такой ледяной. Мерзкий я бы даже сказала. Не могу объяснить, но он словно смотрит на меня и вынуждает защищаться. Как будто заранее стал моим врагом. У него словно нет сердца. Нет чувств. Он жестокий. Но это всего лишь портрет, а не живой человек. Иногда портреты пишут ужасно, — натягиваю улыбку.

— Хм, говорят, что я похож на него.

— Глаза. Да. Их я сразу увидела. Но у него они безжизненные. Твои же имеют несколько оттенков. И каждый из них уникален. Создан для тебя. А у твоего деда они мёртвые. Зачем ты показал его мне? — спрашиваю я.

— Хотел кое-что проверить. Как ты думаешь, я похож на него? — хмурится Слэйн.

— Нет. Ни капли. Нет. Ты другой. Знаешь, порой бывает, что ты видишь фотографию человека или самого человека, и внутри тебя он вызывает отторжение. Ощущение грязи и мерзости появляется. Тебе хочется отвернуться и больше никогда его не видеть. А есть люди, на которых смотришь и не можешь отвести взгляд. Нет, дело совсем не во внешности, а в чём-то другом. Человек притягивает тебя, хотя ты его абсолютно не знаешь. Ты постоянно сомневаешься в том, кто он такой, но это никак не меняет желания смотреть на него и искать причины, почему ты не можешь уйти. Так вот, второй мужчина — это ты, Слэйн. Да, ты хочешь казаться злодеем, наверное, уподобляясь своему деду, но ты не он. У тебя своя жизнь, свои правила, свои желания. Не его. Думаю, что ты куда лучше, чем сам себя считаешь, — мягко улыбаюсь и касаюсь его щеки.