Переводчица (СИ) - Семакова Татьяна. Страница 22

Она на секунду замешкалась, а во взгляде мелькнуло удивление. В самом деле, нахера я это сделал? Ах, да, чтобы они с пижоном не обжимались за моей спиной.

— Диана, — зову её негромко, но она вздрагивает и резко оборачивается, таращась на меня широко распахнутыми глазами, — забей на деловой этикет, я хочу знать, что происходит вокруг.

— Поняла, — кивает серьёзно, а я погружаюсь в вакуум, игнорируя все голоса, кроме её.

Шахов на пару со своим верным псом ведут нас в комнату охраны и едва открывается дверь, на меня обрушивается поток иностранной речи.

— Охранник утверждает, — тут же начинает говорить переводчица, приблизившись и понизив голос, — что Кирин, наш юрист, инициировал драку и неадекватно отреагировал на просьбу проследовать за охраной для выяснения обстоятельств. Административным штрафом не отделаться, он должен вызвать полицию и не сделал этого до сих пор только потому, что ещё не прибыл переводчик. Шахов пытается убедить его, что мера это чрезмерная и произошло недопонимание, что это сотрудник его бизнес-партнёра и тот спешил по поручению. Охранник упирается. Али говорит, что он переводчик и может посодействовать, охранник отвечает, что доверия ему нет и он может перевести как угодно. Ситуация патовая, стороны далеки от соглашения.

— Почему он говорит с ними, а пялится на нас?

— Думаю, он нас узнал. Я видела его в аэропорту, когда мы прилетели.

— Можем надавить на то, что нас грабанули на территории аэропорта, но свои претензии мы засунули в известное место?

— Тактично или как Вы сейчас, с наездом? — уточняет деловито.

— А как поможет? — кривлюсь в ответ и она тут же выходит вперёд и начинает лопотать таким сладеньким голоском, что все затыкаются. Кайф… мои бедные уши.

Охранник косится на меня, ухмыляется и думает. Потом кивает и уходит через ещё одну дверь, а возвращается с моим юристом. Фингал под глазом, разбитая губа и грязная одежда, но портфель к груди прижимает с такой силой, вцепившись в него скрюченными пальцами, что я всерьёз начинаю опасаться, что они уже никогда не разомкнутся. Я мысленно подсчитываю убытки, а переводчица расплывается в улыбке и тараторит, видимо, благодарности. Охранника начинает раздувать от чувства собственной значимости, он милостиво выслушивает её и выпроваживает нас из своей каморки.

— Эм… — я в шоке и скрыть это не получается. — Что ты ему сказала?

— Правду, — пожимает плечами невозмутимо, — этой ситуации не было бы, если бы нас не ограбили. И полиция не сможет сделать с иностранным гражданином то, что с ним сделает его же начальник в грубой форме, так что нарушитель спокойствия получит сполна.

— И всё?

— И попросила посмотреть видео с камер.

Тихо хмыкаю и хватаюсь за телефон с намерением вызвать такси, но тут влезает Шахин:

— Я на машине и мне нужно в город, могу подбросить. Заодно можем обсудить соглашение. Полагаю, с контрактом теперь проблем не будет, могли бы всё уладить, пока вы не улетели.

Очень хочется поставить жирную точку и я соглашаюсь. И ловлю себя на мысли, что выгляжу таким же напыщенным индюком, каким был охранник пару минут назад.

В машине Ибрагима меня зажимают на заднем сиденье Али и Кирин. Последний от пережитого стресса и быстрых путанных объяснений вырубается минут за пять неспешной езды, удобно пристроив свою голову на моём плече и продолжая сжимать портфель.

— Мой тигр, — кривится Тимур, бросив на него беглый взгляд, а я от неожиданности глупо хихикаю, тут же отругав себя за несдержанность. — Знаешь, что любопытно, Ибрагим, — продолжает задумчиво, — как некто смог узнать, кто именно прилетит с печатями?

— Это моя вина, — отвечает Ибрагим, поморщившись, а я подаюсь чуть вперёд от переполняющего меня любопытства, — я был беспечен и оставлял в кабинете открытый ноутбук с рабочей почтой.

— И откуда в твоей рабочей почте эта информация? — продолжает допытываться Тимур.

— От твоей матушки, — хмыкает Ибрагим в ответ.

Слово «матушка» режет слух и я прилипаю спиной к сиденью, вжимаясь в него. Крайне нетипично для иностранца употреблять подобные слова. Даже для русского нетипично. А ещё я видела на его груди крошечную наколку в виде православного креста, миллиметров пять, не больше, едва заметную под тёмными волосами. Как-то к слову не пришлось спросить, да и неуместны в постели разговоры о религии…

Он ловит мой взгляд в зеркале заднего вида и улыбается:

— Спрашивай, Диана, не стесняйся.

— Да я… — мямлю в ответ и кошусь в сторону Тимура, развернувшегося и смотрящего прямо на меня.

— Теперь всем любопытно, — ухмыляется подло и я вновь перестаю его замечать. Пустое место. Ты для меня такое же пустое место, как и я для тебя. Тебя нет.

— Ваша мама русская, проживает в нашем городе и знакома с Жанной Валерьевной?

— В точку, — тянет Ибрагим довольно и бросает на меня весёлый взгляд. — Но спросить хотела не это.

— Не это, — ухмыляюсь в ответ.

— Ответ — да.

— Я всё ещё не спросила.

— А что ни спроси — ответ один. Да.

— О, Господи… — стонет Тимур, а Ибрагим смеётся:

— Думаю, речь именно о нём. Да, Диана?

— Да, — фыркаю в ответ, не в силах больше сдерживать улыбку.

— Православный христианин? — переспрашивает Тимур с удивлением. — С бизнесом в Турции? Проживая в Турции? Однако.

— Фанатиков меньшинство, — пожимает плечами Ибрагим. — Это, скорее, дела семейные. И на бизнес мои вероисповедания уж точно никак не влияют. Женщина, как выяснилось, может. Но не вера.

— Обсудим логистику, — говорит Тимур деловым тоном.

Али слабо хмыкает рядом, а я утыкаюсь взглядом в свои колени и больше в разговоре не участвую до самой гостиницы.

— Вылет в восемь двадцать утра, — говорит Тимур нам с Кириным, протягивая ему ключ-карту от номера. — В аэропорт выезжаем в пять. А ты… — тыкает пальцем в грудь щуплого юриста, от чего тот наклоняется назад, как тоненькая берёзка от порыва ветра. — Сиди в номере, а? Спустись пожрать на ужин и сиди, твою мать, в номере! — убирает руку и говорит уже спокойно: — Шведский стол оплачен, — я слабо хмыкаю, а он кивает юристу: — Свободен, — и, едва он отходит, говорит, понизив голос: — Это вышло ненамеренно.

— О чём Вы? — позволяю себе удивиться, глядя на него равнодушно.

— В ресторане за обедом, — отвечает медленно, с трудом выдавливая из себя каждое слово.

— А, это, — тут же с готовностью улыбаюсь и киваю, как китайский болванчик: — Я именно так и подумала. Свободное время? Я пойду?

— Иди, — цедит сквозь зубы и я тут же разворачиваюсь и иду к лифтам, не в силах стереть брезгливость со своего лица. Ненамеренно… как же!

Последующий час я просто лежу и таращусь в потолок. Разрываюсь между желанием завалиться спать и провести время с давними друзьями. И когда лень практически победила, раздался ненавязчивый стук в дверь. Поднимаюсь и с улыбкой открываю, даже не посмотрев в глазок. И без того отлично зная, кто стучит подобным образом. С уважением. Уж явно не Соболев… да и что б ему тут делать после утреннего промаха?

— Душа моя, — улыбается в ответ Ибрагим, — хотел увидеть тебя перед отъездом.

— И всё? — слегка поднимаю правую бровь и он тут же проходит, захлопывая за собой дверь.

Решительно и дерзко прижимает меня к стене, запускает руку в волосы, а я на долю секунды замираю, готовясь к резкой боли, не к месту вспомнив господина Соболева. С позором признаю, что завелась от собственных мыслей сильнее, чем от близости Ибрагима, жажду продолжения, но в сантиметре от моего лица он замирает. Надолго.

— Эм… — протягиваю тихо и осторожно целую его в губы. Живой ты там вообще? Или запала хватило только на это?

— Не хочу так, — отвечает глухо и тут же отстраняется.

— Неужели? — ухмыляюсь в ответ и кивком указываю на его светлые и довольно узкие брюки, сквозь которые вполне отчётливо виднеются очертания его лжи.

— Диана! — пробует сказать с укором, но срывается на смех и тут же обнимает, нежно целуя. — Ну что за женщина? Я пытаюсь быть серьёзным.