Ломота (СИ) - Данина Дарья. Страница 34

— Что ты знаешь, Марат? — широко распахиваю глаза, пытаясь рассмотреть густую и почти чёрную радужку его глаз, — я ведь уже не первый раз спрашиваю тебя... что. Ты. Знаешь? М? Ты ведь что-то знаешь. Но молчишь. Что за намёки?! Неужели это так сложно? Ты сводишь меня с ума! — я толкаю его в грудь, надеясь выпотрошить из него информацию, — почему не скажешь, как есть? Роберт изменяет мне? Да? Это ты хочешь мне сказать?! Но молчишь, как трусливый мальчишка?! На это ты намекаешь?! Ты..., — задыхаюсь от подступившей злости, — ты ничем не лучше! Понял? — снова толкаю его, и на этот раз он отступает. Незаметно покачивает головой, словно разочаровываясь. Во мне? Или в себе?

— Дура, — почти неслышно. Но это слово выбивает из моих лёгких остатки кислорода. Его и так было совсем мало. А тут... я просто открываю рот, как рыба, выброшенная на берег, и не нахожу слов.

— Забудь. Сюда. Дорогу. Ясно? — шиплю, глядя на него исподлобья, — молчи дальше. Молчи. Это же так удобно, да?

Поджимаю трясущийся подбородок и стряхиваю с лица упавшую прядь. Моё сердце так сильно колотилось в груди... мне казалось, что от каждого удара рёбра под тонкой кожей ходят ходуном.

— Дина, — осторожно произносит моё имя. Уголок его губ едва заметно дёргается. Я вижу, как под кожей плавно скользит его кадык.

— Я не буду с тобой. Слышишь меня? Не буду. Я ЕГО люблю. Не тебя.

Марат несколько секунд смотрит на меня. Не моргая. Не шевелясь. Мне даже кажется, что он не дышит. Его эмоции выдают лишь прищур тёмных глаз и гуляющие желваки. Он зол.

И я. Не меньше. Возможно, это всё?..

Проходит не больше минуты, и я вновь вздрагиваю, когда дверь моего кабинета захлопывают с такой силой, что она едва не срывается петель. Я слышу шум. Словно что-то упало. Или же этому чему-то помогли упасть.

Рваный вдох. Боль. Прямо по центру. В грудной клетке. Так глубоко и отчаянно. Слишком. Будто одним ударом из меня выбили весь дух.

Я собираю себя по кусочкам. Подхожу к зеркалу, глядя на дрожащие губы. Искусанные, и опухшие от его поцелуев губы. Провожу по ним кончиками пальцев.

Не вздумай плакать, Дина. Не смей...

Из-за кого? Кто он тебе?

Никто. Никто, слышишь?

Ты всё правильно сделала. Ты должна была поступить именно так.

А с Робертом? Разберусь. Соберусь и разберусь во всем, что не даёт покоя.

Прижала к горячим щекам ледяные ладошки и часто задышала. В носу до сих пор стоял чужой запах. Запах Марата. А чужой ли? После всего? Кажется, теперь я узнаю его из тысячи. Так говорят?

Я приблизилась к своему окну. Впилась фалангами в подоконник, сдерживая эмоции. Сдерживая позыв к слезам. Абсолютно бесполезным и никому не нужным. Мои зубы вцепились в нижнюю губу, когда я увидела его. Широкими шагами, Марат проследовал к своему внедорожнику. Не задерживаясь ни на секунду. Не оглядываясь.

Я проводила взглядом удаляющийся автомобиль, и только тогда отдалилась от окна. Вновь подошла к зеркалу, всматриваясь в собственное отражение. Разглядывая свои глаза, и пытаясь в них прочесть хоть что-то. Но там было пусто. Так пусто в них ещё не было никогда.

На автомате я собрала остатки себя... и своих вещей. Вернула на место Полин гель. Подняла венок, что свалился на пол, когда Марат хлопнул дверью, и сложила в пакет свои туфли. Подхватив сумочку, вышла из офиса. Закрыла дверь, и на ватных ногах спустилась вниз по лестнице.

Я знала, что сегодня напьюсь. Это было необходимостью. Чтобы отсечь все лишние мысли. Чтобы на время забыть всё то, что сводит меня с ума. Хотя бы чуть-чуть. Один раз.

В голову неожиданно приходит мысль, что я не хочу домой. Что я не хочу видеть кислую мину Роберта. Не хочу стоять возле плиты и делать вид, что всё хорошо. Не хочу стелить нашу общую постель и наблюдать за тем, как Роб обиженно отворачивается от меня, ложась в нашу общую кровать. Это... отвратительно. Я так устала.

Я вежливо прощаюсь с охранником на посту и выхожу на улицу. Расслабленно опускаю плечи, позволяя приятному ветерку обнять себя. Окутать лёгкой и приятной прохладой летнего вечера.

Достаю телефон, чтобы вызвать себе такси. Я и правда сегодня без машины. Утром меня мучила головная боль, поэтому я не рискнула садиться за руль. Пялюсь на экран в ожидании машины. Но никто не хочет принимать мой заказ. Чертыхаюсь и, сбрасывая запрос, поднимаю голову. Может, позвонить Наде?

Телефон в моей руке завибрировал, и я растерянно опускаю взгляд на дисплей. Роберт? Решил проявить ко мне милость? С чего вдруг?

— Да? — подношу трубку к уху и зажмуриваю глаза. Рвотный позыв сжал желудок. Должно быть, меня тошнит от самой себя... я обязательно поговорю с Робертом. Иначе никак. Нам нужно многое обсудить...

— Ты домой едешь? — холодно осведомился мой муж. Ни “здравствуй”, ни “как дела”. Неожиданно.

— Да, — в горле разрастался ком. Щекоча и доставляя дискомфорт, — я задержалась сегодня. Сейчас уже такси вызываю.

— Не надо такси, — отвечает слишком быстро, — я здесь. Заберу тебя.

Моё внимание привлекает сигнал фар на местной стоянке. Как я не заметила? Давно он здесь?

— О, — кое-как произнесла, чувствуя нарастающую панику, — это хорошо. Спасибо. А то мой заказ никто не берёт.

— Я возьму, — тихая усмешка, — давай, Дин. Поторапливайся.

Глава 18

Шло время, но злость в нём только набирала обороты. Она казалась Марату непотопляемой. Необъятной и какой-то опустошающей.

Ты в полном дерьме, Марат.

Вернулся на склад, который сам лично закрывал пару часов назад. Проверил товар, который приняли без него и, прихватив с собой бутылку отменного коньяка, он снова ехал туда, где ему не место. Но, как только до её дома осталось пятьсот метров, Марат развернул машину и припарковался возле небольшого сквера.

Даже не понимал, зачем торчит здесь. Для чего приехал и чего ждёт. Это необъяснимо. Просто наваждение какое-то. Крайность.

Брезгливо поморщился, приложившись к горлышку, и отпивая из бутылки коллекционный алкоголь, который берёг для особого случая. Вот и случай. Повод. Не тот, на который он рассчитывал, но всё же.

После пятого глотка коньяк уже казался водой. С лёгким привкусом шоколада и древесины. Марат опустошал бутылку, до сих пор переваривая всё, что Дина ему наговорила. Наговорила не так много, но этого было достаточно, чтобы ретироваться. Пока сам не наговорил и не натворил того, о чём потом мог бы пожалеть.

Слегка охмелевшим взглядом рассматривал местную детскую площадку. Попытался представить Дину в роли мамы. Она была бы прекрасной матерью. Он уверен в этом. Знает наверняка. Он даже видит, как она снисходительно качает головой и улыбается, когда её сынишка пытается поделить с соперником пистолет. Или, к примеру, машинку. Да. Почему-то он видит её мамой именно сына. Ей нужен защитник. Любой женщине он нужен. Маленький рыцарь, который всегда придёт на помощь и подставит ей своё надёжное плечо. Она бы наверняка сумела воспитать достойного мужчину. И дочку тоже. Такую же нежную и немного взбалмошную. Упрямую, со стержнем. И невероятно хрупкую. Очень красивую.

Она ведь так и не сказала, почему у них с этим недоноском нет детей. И мысли об этом мелкими червями выгрызали ему мозг изо дня в день...

Любит она муженька... маленькая лгунья, которая выгибается дикой кошечкой от его прикосновений. От прикосновений Марата! Он кожей чувствует её сомнения. Даже в те моменты, когда она упёрто доказывала, что муж — это святое. Но не в её случае. Этот конченый гусар даже волоска её не стоит. Ладно, Маринка. Но ведь она не единственная, с кем он развлекается на досуге. И не только на досуге. Марат наслышан. Единственная, кому Роберт ещё не присунул на своей работе, наверное, их бухгалтерша. И то, только потому что той уже далеко за полтинник. Казанова херов.

Марат залез в бардачок, выуживая оттуда маленький пакетик с фисташками, который пару дней назад оставил Рустам. Высыпал на ладонь горсть и, сделав ещё один глоток коньяка, вышел из машины. Неспешно двигался в сторону её дома, чтобы вновь остановиться под знакомым клёном и смотреть на её окна.