Сага о Кае Эрлингссоне. Трилогия (СИ) - Наталья Бутырская. Страница 49

Бумм! Хрясь! Бздынь! Я перепробовал не меньше дюжины разных топоров, и многие из них были мне неудобны. То слишком тяжелы, то чересчур легки. Некоторые грешили ненужными узорами, причем не всегда понятными. Меня эта возня изрядно разозлила. Неужто подобрать обычный удобный топор так сложно? Это всего лишь оружие, которым я буду рубить тварей и врагов, да и то его придется менять, а выбрать сложнее, чем жену, с которой проведёшь всю жизнь.

В руки легла тяжелая двуручная секира. Простая, без чеканки, резьбы, без шипа, крюка или молота на обухе, из темного металла. Топорище хваткое, удобное, из шершавого дерева.

— Ты парень крепкий, — сказал торговец. Он, в отличие от меня, не выглядел раздраженным или усталым, говорил с прежним азартом и любезной улыбкой. — Кольчугу наденешь и без щита выйти сможешь, ты ведь больше атаковать привык, чем защищаться. Как раз по тебе вещь.

С широкого размаха секира вошла в колоду гладко и точно. Да, это было то, что нужно.

— Сколько просишь?

— Четыре марки серебра, не меньше. Глянь, какое железо, а ковка какая? Кузнец полгода трудился только над этим лезвием.

— Больно дорого за оружие для трехрунного. Я столько за год не получу. А за сколько отдашь?

— Да хоть ты тресни, ни единого эйрира не уступлю.

Я выудил один из ранее отложенных топоров, попроще и похуже, но все же лучше моего топора.

— А этот?

— Две с половиной марки.

Я злобно глянул на жадного торговца, но тот встретил мой взгляд без опаски. И правда, я со своими тремя рунами ему не соперник, да и с оружием он управлялся куда как ловко.

Тулле дернул меня за рукав.

— Пойдем, нет тут для нас ничего.

— Нет, постой. А как же так вышло, что на всей ярмарке, в таком большом городе всего лишь один продавец оружия? — спросил я у торговца. — Тут даже есть мужик, что кормится, постригая другим бороды, а оружейник всего один? Ни поторговаться толком, ни пойти к другому, чтобы цену сбить, ничего вообще!

— Потому что я заплатил ярлу и попросил его остальных торговцев оружием не пускать. Цены мои правильные, товар отменный, а что денег тебе не хватает, моей вины в том нет.

— Четыре марки серебра за секиру! Это правильные цены? — заорал я. — Ты словно из костей своего сына ее ковал! Двенадцать марок за меч! Где ж это видано, железо на серебро один в один менять? А если я к ярлу пойду? Мы невесту для его сына привезли! Глядишь, послушает меня ярл!

— Да и сходи, чего ж не сходить, — ухмыльнулся торговец. — Заодно попроси ярла показать новый меч. Вот тот за серебро и вовсе не выкупишь.

— Я готов взять тот топорик за полторы марки. И то переплачиваю изрядно.

— За полторы марки могу тебе нож продать, раз ты до настоящего оружия пока не дорос.

Я зарычал, выхватил топорик из-за пояса и… отлетел назад. Тулле!

— Не мешай! Ты слышал? Он меня за сопляка держит!

— Ему тоже язык разрежешь? А кто плохо глянет, тому глаза выкалывать кинешься? Этот не рабынин сын, за него виру спросят немалую.

Торговец сбледнул немного, видать, слышал о том случае, а я сразу же успокоился. И правда, не стоил он того.

— Мы с тобой еще увидимся, торговец. Морские воды часто приносят неожиданные подарки и встречи! — последнее слово я оставил за собой.

Глава 6

С ярмарки я возвращался в расстроенных чувствах, но, оказалось, то была меньшая из наших бед.

Волчара покачивался возле пристани, уже изрядно нагруженный припасами, в центре, возле самой мачты, стоял радующий глаз бочонок с пивом. Точно из такого же бочонка Видарссоны поили нас у себя в гостях, так что мы уже знали, каково на вкус их варево, и я заранее предвкушал, как мы откроем бочку и выпьем не по жалкой кружечке, которую со скрипом нацедили «радушные» хозяева, а угостимся вволю. Уж больно оно было хорошо. Какие травы добавляли туда? Будь братья чуть погостеприимнее, может, и удалось бы выманить рецепт, но к нам так усердно не подпускали ни жен, ни детей, что стоило радоваться хотя бы этому бочонку.

Задумавшись о пиве, я не сразу заметил, что возле корабля стояли двое незнакомых воинов в полной оправе. А где же Ящерица? Альрик оставил его следить за судном и больным Рыбаком. Ящерицей прозвали Лейфа, стройного и юркого парня, который, следуя традициям хирда, выбелил себе длинную челку, бока и затылок головы же выбривал начисто. Несмотря на смешливый характер и внешнюю простоту, Лейф был известен своей надежностью. Любое поручение он выполнял с точностью, Альрика чуть ли не боготворил и каждое его слово принимал за истину. Такая преданность и льстила, и пугала одновременно. Если бы Альрик приказал Ящерице в одиночку убить тролля, то, я уверен, Лейф либо сдох, пытаясь исполнить его волю, либо бы все же убил, измотав зверя.

— Кто таковы? — воины преградили нам с Тулле дорогу.

— Мы из хирда Альрика. А это его корабль. По какому праву мешаете нам пройти?

Наших на «Волчаре» не было. Нас не было-то всего ничего. Куда все подевались?

— Альриковы они. Глянь, те же волчьи плащи, те же беленые волосы. Как звать? — сказал воин с длинными усами и бритым подбородком. От него веяло силой не меньше шестой руны. Надо же, поставили на охрану человека сильнее, чем наш хевдинг!

— Кай Эрлингссон и Тулле Скагессон.

— Они это. Беззащитный говорил, что они придут.

— А что случилось? Вы сами кто?

Длинноусый пожилой воин вздохнул и ответил:

— Торкель Мачта тут случился. Нас Дагна Сильная прислала, чтобы защитить ваш корабль.

Я скрипнул зубами. Всю осень и зиму мы прожили спокойно, я даже подзабыл о нем. Точнее, каждый день я просыпался с мыслью, что должен стать сильнее и убить Торкеля, отомстить за дядю Ове и за всю деревеньку Растранд, но почти не вспоминал о том, что и Торкель хочет отомстить мне за смерть того паренька в радужной кольчуге, как его там звали… Роальд. А тут внезапно он появился. Как только узнал? Как только успел домчаться?

— Где наш хёвдинг? Где хирдманы? — спросил Тулле.

— Альрик отправился к Дагне, узнать, что как. Часть ваших пошли за ним, а остальные у Орсовой женщины. Вашего паренька Торкель порезал малость.

— Рыбака? Он тронул раненого? — вскипел я.

— Нет, того не нашли. Другого. Который на корабле оставался.

Тулле снова осадил меня и успел задать вопрос первым:

— Лейф? Он жив? Рана опасная?

Длинноусый замялся.

— Выживет, коли не загниет рана. Но там в другом дело. Сами увидите.

Мы переглянулись с Тулле и бросились бежать к дому местной лекарки. Хирдманы были там, стояли бледные, злые и растерянные. Перед ними на пустой перевернутой бочке россыпью лежали разнообразные монеты, кольца, браслеты, цепочки, — все, что успели насобирать за недолгое время ватажничества.

— Кай, не купил топорик? Сколько у тебя серебра? — окликнул меня Вепрь.

— Не купил, не хватило денег. Думаю, надо было в кузнецы податься, больше бы заработал, — отозвался я. — Как Ящерица?

— Иди, сам глянь.

Мы, пригнувшись, вошли в небольшой дом, где ухаживала за больными Орсова женщина, лекарка. По стенам висели пучки резко пахнущих трав, их аромат должен отгонять хвори и вычищать воздух. Очаг посередине был пуст, ни веточки, ни полешка. Наверху, под крышей были прорублены небольшие окошки, через которые сюда проникал свет. Свет и прохлада. Неужто она не заботится о том, чтобы обогреть больных?

На ближней к двери лавке сидел Рыбак, вместо привычного глуповатого выражения лица нас встретил его серьезный взгляд, между светло-рыжими бровями залегла первая морщина. Одна штанина была закатана, и там уже не алели ужасные рытвины, лишь бледные синеватые рубцы изукрасили его ногу. При помощи доброй Орсы лекарка смогла вытянуть яд медузы и закрыть раны. А шрамы? То лишь напоминание о битвах и порой о глупости. У меня самого еще белела полоса от пореза двурунного во время тренировки, но она не станет шрамом и скоро уйдет.

На лавке подальше сидел Лейф Ящерица. На первый взгляд, у него все было в порядке. Руки-ноги целы, голова не в крови и не перемотана. Может, дело обошлось царапиной? Торкель же не мог напасть на вольного хирдмана в чужом городе без уважительной причины, а Лейф не стал бы оскорблять Мачту почем зря.