Сага о Кае Эрлингссоне. Трилогия (СИ) - Наталья Бутырская. Страница 62

Из гущи сражения вылетела рука и шлепнулась прямо перед нами. Она еще крепко сжимала меч. Я сглотнул скопившуюся слюну. Если ватага Сигарра не выстоит, то нас сметут, даже не заметив.

Громкий удар со стороны отвлек меня от неутешительных мыслей. Альрик рявкнул:

— К стене!

Несколько брёвен из частокола напротив меня вывалились. Те, у кого были запасные копья, метнули их в открывшийся проход. В брешь хлынули воины, к счастью, примерно с такими же силами. Но у нас не получилось остановить их так же надежно, как у хускарлов Сигарра. Строй рассыпался, и бой свёлся к отдельным поединкам.

На меня со свирепым рёвом, вращая два топора, нёсся враг. Перехватив копьё пониже, я длинным выпадом послал остриё во врага. Копьё пронзило живот противника, воин смог сделать несколько шагов, всё глубже насаживаясь на наконечник, прежде чем умер. И как он только до четвёртой руны дорос? И когда, тролль меня задери, вырасту я?

К нам на помощь подоспели девки Сигурда. Общими усилиями мы сумели вытеснить ворвавшихся воинов за ограду и удерживали пролом. Изредка я оглядывался на ворота, где насмерть стояли хускарлы, и каждый раз озноб пробегал по моей спине. Может, Сигарр все же ошибся? Может, лучше было бы убить Хрейна втихую? Прирезать его ночью, сжечь дом и родных, чем вот так терять людей отца в ненужной битве?

— Тебе, Фомрир! — взревел кто-то из гущи битвы, и меня окатило волной новой мощи, только что полученной, не сдерживаемой ни опытом, ни волей. Кого-то из карлов сшибло с ног, кто-то проблевался, правда, непонятно чем, мы толком не ели за весь день. Я же сумел устоять на месте. Несмотря на силу, этому воину было далеко до Тинура.

— Сакравор, — блеснул зубами Альрик. — Он поднялся до десятой руны.

Я еще раз оглянулся на сечу возле проема и увидел, как огромная секира замелькала с бешеной скоростью, как заплечный Сигарра в одиночку начал теснить наступавших, и кряжистые мужики за его спиной добивали раненых, если там было кого добивать.

— Теперь наш черед! — рявкнул хёвдинг и закружил мечом.

Йодур вдруг замер, рядом рухнул рассеченный им воин. Наш мечник вскинул щит к небу и только собирался что-то крикнуть, как ему в горло вонзилось копье. Я бросился к нему, но было уже поздно. Трюггве, его вечный друг и соратник, всхлипнул по-бабьи.

И бой как-то внезапно оборвался.

Хускарлы Сигарра выкинули всех за ограду, Альрик также закрыл наш проем. Огонь на частоколе не собирался гаснуть, он перекинулся на новые бревна, захватывая нас в кольцо. Двор был освещен ничуть не хуже, чем днем. Несмотря на прохладный ветер, лицо опаляло жаром, и тяжело было дышать, только непонятно, только ли от дыма на глазах стояли слезы.

— Хёвдинг, тут Оддр…

Я оглянулся. Скромняга Оддр, незаметный в пиру, но не в бою, держался за шею, откуда хлестала кровь, и даже в красно-желтом свете огня было видно, как быстро бледнеет его лицо. Несколько вздохов, и он умер. Ушел в ватагу Фомрира. Он займет там достойное место. Кто получит за его смерть руну?

Сакравор, ступивший на порог хельта, угрюмо принимал поздравления своих собратьев, но его мысли явно были заняты другим. Он осматривал лежащие вперемешку тела друзей и врагов, полыхающий частокол, темные провалы в нем. Я не сводил с него глаз.

Из дома вышел бледный, как погибший Оддр, ярл Сигарр, вытирая слюну со рта после кашля.

— Что скажешь? — негромко спросил ярл у своего заплечного, подойдя к нему.

— Выстоим, — ответил сакравор. — Не беспокойся почем зря. Мы выстоим.

— А наши люди? Наши хирдманы?

Я с удивлением понял, что Сигарр спрашивал про нас. Ему было не плевать на наемников?

— Они отлично сражаются. И многие подросли за этот день. Иди лучше ляг.

— Я не уйду. Скоро будет последний бой. И хоть я не могу сражаться перед тобой, как подобает ярлу, я буду стоять позади, а не прятаться за стеной, как пугливая девка.

— Мои девки самые что ни на есть боевые. Пугливость — не про них, — пробасил Сигурд. Он тоже поднялся на руну и сейчас выглядел полным сил.

— Не про нас, — прошептали мне на ухо, и чьи-то руки обняли меня со спины. Хельга! Я вырвался из ее объятий и поспешно ушел к Тулле, который как раз перематывал себе живот тряпками.

— Что, прикипела к тебе твариная девка? — посмеиваясь, спросил друг.

— Я не пойму никак, что ей надо от меня. Она же старая.

— Видать, полюбился ты ей за ночь. А сегодня ты ей еще и жизнь спас. Теперь не отстанет, того и гляди, попросится в наш хирд.

— Да чтоб твой язык сожрали тролли за такие слова! — невольно выпалил я. Мы замолчали. Потом я сказал: — Йодур умер. И Оддр.

— И все ранены, кроме Альрика. Его и без кольчуги не достанешь, а уж когда он железо надевает, так и вовсе бесполезно с ним биться. — Тулле затянул потуже узлы, надел рубахи, куртку, поправил на поясе меч. — Мы пока хорошо идем. В других хирдах больше людей погибло.

Мы насторожились, одновременно вытащили оружие и повернулись к дыре в частоколе. Со стороны вражеской стоянки послышались крики и другие звуки, которые явственно говорили о сражении. Только с кем они там могли смахнуться? Может, Сигарр нанял еще один хирд и оставил его в запасе? Вот только ярл и сам выглядел озадаченным, сакравор тут же оттащил его к дому и встал перед ним, взяв секиру в одну руку и щит в другую. После достижения десятой руны он мог размахивать секирой будто это легонький топорик.

Подозрительные звуки быстро прекратились, и какое-то время все было тихо.

— Что это было? — прошептал Тулле.

— Кажется, ярлу Хрейну тоже захотелось заполучить хельта, — прокашлявшись, сказал Сигарр.

— Но как? — я недоуменно посмотрел на него. — Мы не отдавали своих людей.

— А они не наших убивали.

Я беспомощно оглянулся на Тулле. Как это? Как можно убивать своих? Тех, с кем стоишь по одну сторону частокола? С кем только что сражался бок о бок? Я могу прирезать спящего, готов убить незнакомца только ради излечения несмертельной раны, легко добиваю раненых. Я легко отнесся к прозвищу отца и его истории. Но поднять руку на соратника для меня было все равно что поднять руку на свою мать.

— Идут!

С той стороны веяло силой. Сакравор шагнул к воротам, убрав сдерживающие барьеры и выпустив волну мощи почти что хельта. Я проверил топорик на поясе, взял первое попавшееся копье, поднял щит и двинулся за Альриком к огневой стене.

…Отпустив древко, я присел, чтобы избежать косого взмаха секиры, едва не обезглавившего меня. Выдернув топорик, я приготовился к новой схватке.

Краешек неба уже побелел, знаменуя приближающийся рассвет, но до него еще нужно было дожить. Я был вымотан до последней косточки, кишки сворачивались от голода, и все больше хотелось просто упасть и лежать до тех пор, пока меня не убьют или не закончится этот бой. Если бы несколько моих собратьев не получили четвертую руну, мы были бы уже все мертвы. Вот только новая руна не гарантировала жизнь. Эйрика Секиру убили уже после его повышения, несмотря на новые силы.

Моего врага отшвырнуло в сторону, будто его снесло бревном. Из темноты выступил Торкель Мачта, о котором я успел позабыть. Жаль, что он не забыл про меня. Внутренности тут же скрутило в тугой узел.

— Этот мой! — проревел он, указывая на меня мерцающим в отсветах пламени клинком.

— Странно, а я думал, что это мой хирдман, — сказал Альрик, становясь рядом. Хвала Фомриру, Скириру, Мамиру, Хунору и даже слюнтяю Свальди! Я не один.

Слева от Альрика встал Вепрь, справа от меня оказался Тулле, готовый сражаться, несмотря на рану.

— Вот как, — ощерился Торкель, — значит, придётся лишних убить.

На слова Торкеля мы ответили оружием. Мачта ускользал от ударов живой волной, мечи и топоры в лучшем случае встречали дерево щита и железо меча, в худшем — бесполезно секли воздух. Сначала мы даже теснили его, все же четверо на одного — это неравный бой, но спустя несколько вдохов Торкель перешёл в нападение.