Сводный монстр (СИ) - Ветрова Роза. Страница 22

Он зло засмеялся мне в лицо, заставляя неловко морщиться.

— Ты мне не будешь сестрой никогда, — выплюнул мальчишка, но я упрямо качала головой.

— Буду, Юрген официально удочерит меня. Он так сказал. Я тоже буду Мартенс. Хочешь ты того или нет.

Макс побледнел, сжал зубы и, не отрывая пристального взгляда, принялся широко и быстро раскачиваться.

Сначала я молчала, лишь крепче вжимаясь в тугие веревки, не желая сдаваться и так легко проигрывать. Но я не знала, что влезла в неравную борьбу с самим бесом из преисподней. Не иначе. Страх в нем напрочь отсутствовал, он даже не моргнул и не вздрогнул, хотя я уже готова была кричать и молить о пощаде. Так было страшно и высоко. Мы взлетали над вторым этажом, я знала, что если повернуться, я увижу свою новую комнату через открытое окно, в нежно-розовых тонах, медведя на кровати…

Думать нужно только о равновесии, лихорадочно думала я, вцепившись в веревки так, что побелели пальцы.

Его тяжелый взгляд гипнотизировал, не отпускал, давил на плечи невыносимой тонной. В расширенных зрачках отражалась высь неба и мое испуганное лицо.

— Не надо, — тихо вырвалось из меня. Я больше не могла это переживать, думала сердце просто остановится от страха и переживаний. — Пожалуйста.

На короткий миг мне показалось, что взгляд его смягчился, а синева перестала быть такой острой и опасной. Макс бросил раскачивать качели, но дальше произошло то, что изменило меня на всю жизнь. На соседнем участке громыхнула тяжелая музыка, и от неожиданности я покачнулась, нога слетела, и все тело сорвалось с доски. В последние доли миллисекунды пыталась схватить руками футболку мальчишки, но хватала только тугой дрожащий воздух. Ободрала доской живот, пока падала, как во сне слышала крик. Не понимала кто кричит: я или он.

Затем удар головой и телом о жесткую, не смотря на пушистый ухоженный газон, землю. В шоке пытаюсь тут же подняться, встаю на колени, трясусь, хватаясь за голову, ощущая как по уху ползет что-то густое и липкое. Моя кровь.

— Вера! — безумный крик разрывает своей страшной силой, накрывая плохим предчувствием. Такой жуткий вопль люди издают только в настоящей беде, необъятном горе.

Убираю ладонь с лица, оборачиваясь на крик, чтобы в то же мгновение увидеть перед собой широкую доску, на которой стоит побелевшим полотном мальчишка. Доска ударяет прямо в лицо, куда-то в область глаза и виска. И я теряю сознание.

**

Утром я проснулась, почувствовав на глазах влагу. Вскочила, вытирая слезы. Такого не было тысячу лет — чтобы я плакала во сне, но, видимо, воспоминания перед сном сделали свое дело.

Проведя все свои утренние ритуалы, переодеваюсь и иду к выходу, но у самой двери застываю. В уголке между столом и дверью стоят мои угги, маленькие теплые валеночки, которые я оставила в комнате Макса. Он принес их сюда. Открыл мою дверь общим ключом, зашел внутрь… Может рассматривал, как я спала.

От этой мысли сразу поплохело, почувствовала, как во мне поднимается гнев. Да как он смеет?!

Зарычав про себя, все же обуваю удобные валенки и, захватив пуховик, выхожу наружу. В холле пытаюсь найти Томаса, чтобы узнать про соревнования, но не нахожу.

Вообще стоит какая-то суета. Завтрак уже убран, но гостиная, как и холл, забита людьми. Все в сноубордической одежде, видимо ждут удобного времени, чтобы идти на бесплатный автобус, что курсировал между зонами катания. Хотя зачем ждать здесь, когда можно спуститься на остановку внизу горы, не знаю.

Впрочем, ответ скоро пришел от Томаса, который вырулил откуда-то в расстегнутой куртке, весь какой-то вспотевший, излишне суетливый.

— Вера! Уж думал, проспишь, готова?

— Да, а почему все здесь? — задаю интересовавший меня вопрос.

— Из-за количества желающих попасть на соревнования с нашего отеля, договорились, что автобус заедет сюда наверх.

— А, ясно, — только и ответила я.

Краем глаза увидела Йорна, он вдруг подошел ко мне и, кивая, протянул какую-то квитанцию.

— Что это? — удивленно беру и удрученно ахаю. Пришла моя доска, которую мы выбирали втроем: я, Томас и Макс. Макс оплатил, я обещала вернуть деньги с зарплаты.

Теперь и не знаю, что делать. И доска мне не нужна, учитывая, что я собралась улетать, но и оставаться в должниках перед ним не хочу. Ни за что.

Опускаю руку с квитанцию вниз, избегая сочувствующего взгляда Томаса. Подумаю об этом позже.

Вскоре с улицы в главном холле появляется сводный брат собственной персоной. Тоже весь нараспашку, шапка торчит из кармана сноубордической куртки. Привычным движением отбрасывает волосы со лба рукой и громко делает объявление на немецком. Все оживленно выходят на улицу.

— Автобус приехал, — поясняет Томас, пока я продолжаю буравить взглядом Макса.

Сквозь толпу, повернувшуюся ко мне спиной, он вдруг поднимает свой пронзительный взгляд точно на меня, застигая врасплох, поймав за подглядыванием. Быстро опускаю глаза и хватаюсь за руку Томаса, как за спасительную соломинку, но Макс, сжав крепко челюсти, уже отворачивается и уходит за остальными. Невольно подмечаю, что снова уронил перчатку. Но в этот раз не поднимаю, шагаю вперед, хладнокровно наступаю на нее ногой и иду дальше.

Я смогу вычеркнуть его из своей жизни. Теперь я в этом уверена.

Глава 17

Соревнования по фристайлу проходят здесь каждый год, они отличаются своей зрелищностью и красотой. В отличие от других спортивных дисциплин, здесь оценивается выполнение прыжка с биг-эйра (большой трамплин — прим. автора), сложность трюка, насколько чисто выполнен захват доски (грэб — прим. автора), а не время спуска по трассе. Выступающие совершают прыжки с отвеса, входят в крутой поворот, выполняют сложные элементы на лестницах, пригорках, трамплинах, входят в хафпайп. Специальную трубу, чтобы выполнять трюки уже в ней, и многое другое. На последнем участке разгон и снова огромный биг-эйр для длинного прыжка. Все самое зрелищное оставляют в конце.

Я впервые была на таких соревнованиях, количество людей здесь зашкаливало, ни Томаса, ни Макса я не видела с тех пор, как мы пришли сюда, к склону.

Мы поднялись на гору, но не самый верх, а примерно на середину. Площадка для соревнований была уже готова, даже построили деревянные трибуны, на которой практически не осталось свободных мест. Я втиснулась и уселась рядом с каким-то совсем юным подростком с горящими глазами. Не глядя на меня, он кивнул мне будто старой знакомой, и я неуверенно кивнула ему в ответ.

Многие участники уже разминались на склоне, тут работал бугельный подъемник, позволяя сноубордистам подниматься вверх на «швабре».

С другой от меня стороны уселась пара немцев, причем здоровенный мужик сел слишком близко ко мне, придавив указательный палец. Чертыхнувшись, вытащила из под его ляжки руку, пока он рассыпался в извинениях.

— I'm fine, — заверила я его, но под нос буркнула «засранец». Подросток с интересом повернулся ко мне.

— Из России? — на родном языке спросил мальчишка, и я неловко улыбнувшись, подтвердила.

Лучше помалкивать чтобы не попасть впросак, русских тут действительно много.

— Даня, — протянул руку мальчишка, и я пожала его мелкую ладонь.

— Вера.

Рукопожатие на удивление оказалось крепким.

— За какого-то болеешь или просто посмотреть пришла?

— Томас Шольц, — поделилась я, стараясь выбросить непрошеные мысли о сводном брате прочь из головы. — Только за него.

— Ааа, — слегка разочарованно произнес Данила. — Он обычно и в пятерку не попадает. Суетливый излишне.

— А ты хорошо всех знаешь? — удивилась я. Пацан лишь пожал плечами.

— Я тоже катаюсь, но в этом году травма, поэтому отсиживаюсь, — горестно вздохнул он. — Здесь часто бываю, ползимы тут торчу.

Он не спрашивал, катаюсь ли я, наверное подразумевалось. Честно говоря, он был похож на девятиклассника, но так уверенно рассказывал мне обо всем и всех, что пришлось поверить, что он и впрямь в теме.