Святоша. Путь экзорциста (СИ) - Кас Маркус. Страница 43

— Одна она оставалась? Хоть на минуту? — не отступал я.

С такой защитой невозможно воздействовать на целый дом извне. Должно быть что-то, привязка, предмет или артефакт. И как раз последнее камердинер смог бы распознать, учитывая его способности.

— Я, хм, приносил ей стакан воды с кухни, — нахмурился Ларс и побледнел. — Простите, ваше сиятельство, это моя вина. Я допустил вопиющую оплошность, оставив незнакомого человека без присмотра.

— Где она находилась? — я не стал ни ругать, ни успокаивать его.

Больше такого не повторится, это понятно. Шведа аж затрясло от такой ошибки. Но кто бы подумал, что мы живем по соседству не только с обителью, но ещё и с ведьмой. Казалось, что одно другое как раз исключает.

Мы обыскали весь коридор, где камердинер и оставил Тамару одну. Залезли в каждый угол, под каждый столик и кресло, перетрясли занавески и уже собрались отдирать плинтусы, когда я обнаружил за картиной какой-то пучок веток, трав и волос, перевязанный засаленной грубой ниткой.

На вытянутой руке я отнес его в гостиную и положил в центр серебряного подноса. Все собрались вокруг, с отвращением разглядывая причину внезапной хандры. Фрося и Миха тоже спустились и присоединились к совету.

— Сжечь его надо, — авторитетно заявила девчонка. — И тетку тоже.

После моего осуждающего взгляда она скромно добавила «ну хотя бы это сжечь». Но меня отсутствие солидарности с коллегой порадовало. И снова вспомнилось о камерах наблюдения. Каких-нибудь особенных, магических.

Занялось огнем это гнездо темного колдовства хорошо. Мелкий пучок горел долго и высоко, потрескивая как целый камин. Мы вдоволь насладились зрелищем, после чего сытно, вкусно и весело поужинали. А потом принялись составлять план грядущего возмездия.

Просто сдать ведьму инквизиции мне показалось мало. Сначала её нужно было хорошенько довести до кондиции. Желательно, чтобы сама сдалась.

— Ларс, что ты там говорил про прием высшего света? — с милой улыбкой вспомнил я то, о чём мне швед уже все уши прожужжал.

— Ваше сиятельство, это крайне ответственное мероприятие, нельзя же к нему подходить с такой точки зрения... — обреченно забубнил швед.

Все остальные предвкушающе заухмылялись и только Матвей равнодушно пожал плечами. Ну, экзорцистов на этот праздник жизни в любом случае звать нельзя. А вот у других соучастников будет отличный шанс повеселиться. А у меня ещё и кое-что выяснить.

— Ну что, пошумим? — от моего зловещего оскала вздрогнул даже Мотя.

Глава 21

В любой непонятной ситуации иронизируй. Мой боевой оптимизм многие называли долбо... мизмом. Но по-доброму. Это всегда радовало, но только не меня, потому что в таких ситуациях я понимал примерно ничего. И ничего — это максимально мягкое и воспитанное выражение. Слово, одно слово. Как кольцо, что объединяет всех, вот есть в могучем русском это самое слово. Неподвластное эльфам, гномам и всем расам со всеми их сложносочиненными языками. Потому что нет ничего проще одного слова.

— Нет, ну нам... — именно это слово и хотел озвучить окончательно проснувшийся монах, но увидел навостривших уши воспитанников и смягчил: — Кабздец.

Я не был уверен в трезвости его ума после испытания, выпавшего на немолодые плечи. Испытание в виде деток, конечно же. Но он даже поседел несильно, кремень, а не мужик.

Княжна продолжала меня удивлять, приятно и тепло. Она мало того что внимательно слушала всё, так ещё и никак не комментировала происходящее. Женюсь, серьезно. После того, что я на нее вывалил... Точно женюсь, но потом.

— Ваше сиятельство, — опять попытался вызвать во мне благородные чувства мой камердинер. — Если вы соберете у себя высший свет, то взоры всей аристократии обратятся к вам.

Отличная попытка. Мне даже стало стыдно на краткий миг. Слабину дал, но я же человек, не знающий тепла магии... Понесло опять. Точно профессор Далматский под шумок внушил нездоровую научную жилку.

Ну а другой стороны. Какая-то ведьма пришла и погрузила всех в состояние, вдохновившее исключительно демона. Ну не сволота ли, выражаясь словами Фроси? Мне, с учетом незнания запретной магии, очень хотелось воспользоваться ведьмочкой, что точно не навредила бы мне. Если бы не одно жирное но. Что бы она не видела и не пережила, это ребенок.

Я осмотрел свою безумную команду. Включая вихрастых подростков, готовых вписаться в приключения почище тех, на которые нам выдавали наряды в обители. То, как ведьмочка походу отмахнулась от проклятия или наваждения... Невинный кучерявый ребенок сидел передо мной, готовый снова убить.

Песочницу предлагать поздно, но можно попробовать рюшки, розовое и мальчишек. Никто не заслуживает чтобы в таком возрасте этого лишали. Пусть она будет сильно возражать Пока от её сопротивления не разваливается дом, значит всё хорошо.

Ещё и княжна смотрела на это натуральное исчадие тьмы с такой нежностью, что я понял — мне кабздец. А ведь зарекался про женский пол.

— Неприемлемо, — без особой надежды сопротивлялся камердинер, но попытался достучаться до меня, воздев руки к небесам. — Ваше сиятельство, умоляю, ведь посвящение в светские традиции будет иметь...

— Ларс, кого и кто там будет иметь, я хорошо представляю, прямо таки чувствую. Но я граф Ржевский и уж поверь, эту фамилию я не опозорю.

Увы, как я не старался произнести это торжественно, получилось опять как всегда. Мне никто не поверил, включая парочку экзорцистов. Матвею в принципе было все равно, а княжна состроила такое выражение лица, словно я спер её любимый тональник. Бардак я рядах вызвал приступ гнева. Несильный, но справедливый.

— А давайте тетку сожжем просто, — очень тихо повторила свое предложение Фрося.

— Ларс, — я упорно игнорировал кровожадного ребенка. — Ты же уже выслал всем ответные письма?

Швед кивнул настолько невольно, что я почувствовал себя узурпатором, порющим своих рабов. Но хрен бы там был. Меня его праведное возмущение не проняло. Людь или нелюдь, покусившийся на благополучие тех, кто жил в моем доме, должен ответить. И Тамара Вениаминовна пожалеет, что связалась со тьмой.

— Послезавтра, — озвучил я дату свершения мести, полагающихся ритуалов и самого страшного дня в моей жизни. — А теперь попрошу всех вольно, то есть разойтись, кроме Матвея и её светлости.

Не иначе, как приближался апокалипсис, потому что меня послушались вообще без споров. Даже Фрося с Михеем фыркнули, но важно поднялись и ушли. Только когда затих последний скрип двери сверху, я обратился к Матвею.

— Как вы вычисляете одержимых? Покажи.

— Да вот так, — вообще не растерялся экзорцист, сложил печать и произнес очень короткую активацию.

Меня снова пробило на смех. То есть эти одаренные реально не закрыли клятвами и заклинаниями знания? Между рук невозмутимого долговязого парня вспыхнуло. Как обычно очень быстро, но с эффектом, которого я еще не наблюдал. И, судя по воодушевленной княжне, она тоже.

Волной магии срезало на уровне тела, на самом причинном. Так, что внутрь всё втянулось. Ещё и поджалось, нарушая законы физики о подпространственных понятиях. Что бы знали ученые о таких моментах в жизни мужчины... Теоретики, только одно ругательство про них есть!

В общем, после того, как разжалось подпространственное, я попросил повторить. А потом и объяснить. Печать обнаружения была зубо- и пальце- дробительная. Яна повторяла за Матвеем, который даже не удосужился спросить зачем мне это. Идеальный источник. Вот бы не спугнуть, хотя я не понимал, чем это можно сделать и возможно ли это в принципе.

Мотя повторял раз за разом печать, не раздражаясь ни на миг. Я бы сам себе в морду дал за неспособность воспроизвести. Но и новая гордость рода Меньшиковых, её светлость, подающая самые смелые надежды, не могла сложить нужные фигуры.

Мы старались до глубокой ночи, пока не сдались. Экзорцист уже начал клевать носом, да и я стал вялым. Лишь отлично выспавшаяся, пусть и не по своей воле, Яна проявляла готовность продолжать.