Курьер Огненных Псов (СИ) - Вылегжанин Сергей. Страница 18

Двое остальных, не возражая, и даже с заметным энтузиазмом, покинули палату. Синекостюмник же уставился на меня.

Примерно с минуту мы играли в гляделки, потом я решил, что воевать с тупым незнакомцем — глупо, и отвёл взгляд. Удовлетворённо хмыкнув, мужчина отошёл к стене, взял стоящий там стул, поставил его недалеко от меня. Затем из внутреннего кармана пиджака он достал ручку, небольшой блокнот, закинул ногу на ногу и снова уставился на меня, словно отслеживая реакцию на свои действия.

Ещё с минуту мы оба молчали. Мне было любопытно, что это за тип, но спрашивать у него что-то сам я поостерёгся.

— Ну-с, Иван, что ты хочешь мне сказать? — Видимо не дождавшись от меня инициативы, пришедший решил взять её в свои руки.

Положа руку на сердце, этому типу я вообще ничего не хотел сказать. Он вызывал у меня какую-то инстинктивную опаску. Ещё и холодные мурашки, что от его вопроса пробежали по голове, намекали: этот тип опасен.

— А Вы… Кха, кха. — Голос мой сорвался, и я, откашлявшись, повторил попытку. Лучше бы попить дали. — А Вы кто?

— Ах, извините, где мои манеры. — Ехидно заметил мужчина, затем небрежно махнул перед моими глазами чем-то вроде медальона. — Советник Путашев. Ведомство Внешнего Щита.

Вот ни о чём не говорит. А ведь он считает, что я, как минимум, должен соскочить с кровати в восторге от услышанного. Что за Внешний Щит?

— И-и-иван, очень приятно. — Неуверенно ответил я, подозревая, что что-то делаю неправильно. Но что — непонятно.

— Оставим протоколы, их место на официальных встречах. — Отмахнулся Советник, а по моей голове пробежала очередная толпа морозящих мурашек. — Мы же сейчас разговариваем неофициально, так сказать, без протокола. Ты понимаешь это, Иван?

Как-то странно он акцентирует своё внимание на моём имени. Словно, не верит, что меня так зовут.

— Да, понимаю. — Кивнул я, всё ещё не понимая ничего. — Что Вы хотели узнать? Я расскажу. Если знаю. — Последнее я добавил уже не так уверенно.

— То, что Вы готовы к диалогу — прекрасно! — Воодушевился советник. — Тогда рассказывайте. — И он занёс ручку над блокнотом, всем своим видом показывая, что собирается записывать мои откровения.

— Что рассказывать? — Нет, я честно секунд тридцать соображал, что от меня хотят услышать, но догадаться не смог.

Вот и решил уточнить.

— Похоже, Иван, к диалогу Вы всё же не готовы. — С театральным сожалением пришедший покачал головой, затем неспешно убрал блокнот и ручку. — Говори быстро, как оказался в поместье барона Светличного! — Заорал он вдруг, привстав со стула и наклонившись к моему лицу. — Какое у тебя было задание? Кто обеспечивал легенду? С кем работал в паре? Как должен был эвакуироваться после ликвидации барона?

С каждым вопросом его лицо всё больше надвигалось на меня. В конце он уже орал буквально мне в лицо, а я сжал голову в подушку и зажмурил глаза, надеясь, что эта страшная кричащая харя исчезнет!

Эти вопли сбили меня с мысли о том, где я уже слышал это словосочетание: Барон Светличный. Что-то мелькнуло на затворках памяти, но сразу не вспомнилось.

Советник замолк, и я рискнул приоткрыть глаза, чтобы увидеть, как он внимательно рассматривает моё лицо. Затем пришедший отпрянул и вновь достал писчие принадлежности.

— Советую не запираться. — Небрежно заметил он, словно ничего не произошло. — Нам всё известно. Итак, Иван. — Снова иронично выделил он моё имя. — Вы готовы всё рассказать, или мне вызвать полицию?

Слово «полиция» мне откровенно не понравилось. В своей жизни я несколько раз сталкивался с представителями этой профессии, и впечатления у меня остались самые неприятные. Более глухих к каким-либо объяснениям людей я не встречал. Даже наличие денег не спасало, потому что полиция все твои деньги априори считала своими.

Нужны были связи, которых у меня отродясь не было! Родителей же подставлять совсем не хотелось.

— Напомните, пожалуйста, в чём именно меня хотят обвинить? — Решил я потянуть время, чтобы избрать линию поведения.

Чем заработал ироничный взгляд.

— В шпионаже на иностранное государство, конечно. — Словно это и так понятно, заявил этот странный человек.

— Ого! — Невольно вырвалось у меня.

Честно, я был впечатлён! Это же надо дойти до такого маразма, чтобы обвинить меня в такой прикольной штуке, как шпионаж. — А какого государства, не уточните?

— Так, значит. — Сжал губы советник. Ну, ну. — Он спрятал блокнот и откинулся на спинку стула. — Отпираемся, да, Джеймс? Ничего, и не таких выводили на чистую воду!

Мне стало понятно, что этому человеку, только разыгрывающему передо мной сценку «добрый и злой полицейский», причём в одном лице, я ничего доказать не смогу. Всё, что я скажу, будет использоваться против меня. Так что спокойно и устало закрыл глаза. Сейчас посплю, придут папа с мамой и всё решат.

— А ну, открой глаза. — Меня схватили руками за пижаму и чувствительно тряхнули. — Иначе…

В это время дверь палаты резко открылась, и я невольно открыл глаза, чтобы посмотреть на тех, кто меня спас. Честно говоря, я искренне надеялся на своих родителей, по-детски думая, что уж они спасут своего ребёнка от любых невзгод. Да, в свои почти двадцать шесть, я всё ещё наивный.

Но это были не родители. Внутрь палаты зашла пара: мужчина и женщина преклонных годов. Мужчина был одет во что-то цветасто-полосатое, а дама щеголяла в верхней уличной одежде, а именно в лёгком длинном пальто бежевого цвета.

Вся их поза и лица показывали, что они находятся в месте, которое вызывает у них брезгливость.

— Советник Путашев, потрудитесь не тревожить молодого человека. — Заговорил мужчина, и эти его слова оказали на этого советника воистину магическое действие.

Он отдернул от меня руки, словно обжегшись, а потом ещё и подскочил на ноги.

— Барон, но следствие начато после слов вашей… — Начал советник торопливо, но мужчина его перебил.

— Нет никакого следствия. — Он окинул презрительным взглядом советника и добавил. — Я разговаривал с его превосходительством Статским советником, он лично заверил, что любое дознание в отношении этого мальчика проводиться не будет. Мне только непонятно, что Вы в таком случае тут делаете?

— Я должен уточнить. — Сделал робкую попытку сопротивления советник, но она не произвела на вошедших никакого впечатления.

— Уточняйте, сколько хотите. — С усталостью, с какой родители реагируют на шалости детей, мужчина махнул рукой в сторону двери. — Пока же, будьте добры, покиньте нас.

Что характерно, сопротивляться и качать права советник (из какого-то там щита), не стал. Он слегка поклонился и быстрым шагом вышел из палаты.

— Бедный мальчик. — Едва за вышедшим закрылась дверь, женщина села на стул и заговорила. — Мы искренне соболезнуем твоей утрате.

— Какой утрате? — Пришли новые люди и принесли новые непонятки.

Что это я там успел потерять, пока лежал в больнице?

— Ты ещё не знаешь? — Не очень натурально удивилась женщина. — В том нападении погиб твой отец. Теперь ты остался совсем один.

Как! Отец погиб? Когда? Что ещё за нападение?

Куча вопросов родилась у меня в голове, но на лице я сохранял всё то же спокойное выражение. И молчал, ожидая продолжения или пояснений.

— Ты пропустил экзамены, но мы уже уладили это дело. — Подал ленивый голос мужчина, осматривая палату. Вот в нём я совершенно не чувствовал хоть какого-то интереса к своей персоне. — Выйдешь отсюда, и сможешь сдать экзамены во время поступления новичков. Ты же теперь остался без средств к существованию? Понимаю. Пойдёшь работать по той же стезе, что и отец?

— Дорогой, но ведь мы бы могли помочь бедному мальчику, оставшемуся без родителей. — Встрепенулась женщина.

И я понял, что они отыгрывают диалог, словно актёры на сцене. Нет никаких пауз на обдумывание, нет поправок уже сказанного, реплики заранее прописаны и выучены.

Эта мысль меня не напрягла, а успокоила. Это или розыгрыш, или какая-то ошибка. Тем более, они ничего не сказали про маму, так что я никак не мог остаться «совсем один, без родителей».