Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Иванов Дмитрий. Страница 26

«Цикл 56-2. За три дня два самосбора. Снова сбой в системе оповещения. Потери по разным причинам 6 человек. В казарме бунт. Пришлось применить крайнюю меру к 2 бойцам.»

«Цикл 56-6. Остался один день до конца гигацикла на этой заставе. Три гигацикла в гигахруще, из которых один я провел здесь в окружении полнейшей тьмы. Я чувствую, что теряю („самообладание“ зачеркнуто) рассудок».

Андрей перечитал запись о пятьдесят шестом цикле, не понимая, слов про три гигацикла. Затем обратился к последней записи.

«Цикл 58-2. В 9.15 получен приказ об эвакуации гарнизона. В 9.55 началась атака на пост 1. В 10.20 атакованы посты 2 и 3. Все силы стянуты на отражение атаки чернобожников. В 10.40 оборона поста 2 полностью раздавлена. Чернобожники продвигаются внутрь в направлении казарм. В 11.15 тревога самосбора. Не думал, что встречу его с радостью. 11.20 активная фаза самосбора, отсутствие боев. 12.35 — окончание активной фазы. Бои возобновились уже на подступе к оружейной комнате. В 13.10 почувствовал гнилостный запах, решил укрыться в своей комнате. Очередной самосбор всего через 30 минут после предыдущего. Залило все казармы. Слышу крики ликвидаторов и чернобожников. Снова слышу голос отца. Из-за двери странные звуки. В 14.00 сигнализация отключилась, самосбор закончен. Принял решение выйти на ликвидацию последствий и сбора выживших».

На этом заметки заканчивались. Андрей поднял голову от тетради и оглядел комнату, в которой, кажется, все оставалось ровно таким же, как в момент написания последней записи. Лишь на диване храпел напившиеся серебрянки Михаил.

13. На пути в собор

Андрей еще несколько раз перечитал отдельные части дневника. Особенно его волновала предпоследняя — «Остался один день до конца гигацикла на этой заставе. Три гигацикла в гигахруще, из которых один я провел здесь в окружении полнейшей тьмы.» Как он мог быть в гигахруще всего три гигацикла? Автор был взрослым закаленным человеком и не мог быть маленьким ребенком трех гигациклов от роду. Но почему он писал о пребывании в гигахруще столь малый срок? Закрадывалась мысль о том, что ему (и, может быть, многим другим) удалось попасть сюда извне. Оттуда, где есть земля, небо и солнце.

Достав папку с личными делами, он принялся искать командира заставы. На большинстве листков с личными делами была толстая пометка красным карандашом «Убит» или реже «Ликвидирован». В графе должность были указаны «ликвидатор», «старший ликвидатор», «дежурный ликвидатор», «командир отряда» и прочее. «Командира заставы» или указания любой другой должности, которая могла быть эквивалентна ей, в личных делах он не нашел.

Андрей выложил на стол все имевшиеся в столе бумаги и стал методично их просматривать, пытаясь найти хоть какое-то указание на автора дневника или что-нибудь, что поможет ему найти ответ. Однако среди напечатанных графиков, дел, пособий, указаний, инструкций не было ничего подобного. Андрей открыл «Краткий словарь ликвидатора» и принялся изучать понятия, связанные с гигахрущем и самосбором, но и там сухие выжимки уже известных всем истин не дали новой информации. Он захлопнул словарь, взял пособия ликвидаторов, изучил содержание и прочитал по диагонали отдельные главы. Информация казалась полезной, но и там не было ничего, что могло бы пролить свет на загадку предпоследней заметки в дневнике.

Когда часы показали половину одиннадцатого, Андрей понял, что надо спать, хотя сознание пребывало в таком возбужденном состоянии, что, казалось, он мог работать с бумагами до утра. Он все же разложил стоящий в углу кровать-кресло и прилег, думая о прочитанном в тусклом ночном свете.

Проснулся он раньше Михаила, который спал все в той же позе, приобняв бутылку алкоголя. Андрей принял порцию концентрата, еще раз просмотрел бумаги и принялся ждать семи часов. Тогда он стал будить своего проводника. Как и в прошлый раз Михаил бубнил что-то недовольное и, продирая заспанные красные глаза, злился на того, кто мешал ему спать.

— Уже семь! — громко говорил Андрей. — Пора подниматься!

— Ты что?!.. В морду?!.. — угрожал ему сонный проводник.

— Давай! Давай! — он не переставал трясти спящего. — Десять часов проспал уже!

Вскоре Михаил сидел на кровати и выдавливал из тюбика прямиком в рот концентрированную пасту. Андрей дождался, пока тот отойдет ото сна и действительно проснется. Глядя на кипу бумаг на столе, Михаил заинтересовался.

— Ты что там читал? Ночью что ли? Не спал?

— Ночью спал. Но да, прочитал.

— Интересно?

— Очень, — Андрей с подозрением взглянул на собеседника. — Это дневник командира заставы. Он описывает свою жизнь тут. Смотри, что он пишет… — Андрей зачитал предпоследнюю запись. — Что думаешь по этому поводу?

Михаил нахмурился, размышляя над строками.

— Думаю, что мужик поехал головой от постоянной возни в четырех стенах.

— Он не пишет, как человек с проблемной психикой.

— Дай почитаю, — Михаил протянул руку.

Сидя на диване в свете своего фонаря, он, казалось, внимательно читал все заметки, оставленные неизвестным автором, и, к удивлению Андрея, иногда усмехался. Закончив дневник, он еще раз ухмыльнулся и кинул тетрадь обратно на стол.

— Мда… — начал Михаил, откупоривая бутылку с водой. — Все везде примерно через одно и то же прошли.

— Ты о чем?

— Записи эти о заставе. У нас то же самое примерно было. Только потери засекречены были. Об убитых и раненных я знал только в пределах своего отряда или максимум казармы. А так — те же силуэты в ночи, нападения на отряды снабжения, чертовщина в ночи… Мне особенно про шум на нижних этажах понравилось. Я раньше слышал легенду о…

— А что о трех гигациклах в гигахруще? — перебил его Андрей. — Получается, автор пришел сюда? Откуда-то извне?

— Я думаю, автор просто тронулся головой, пробыв целый гигацикл на удаленной заставе. — со скептическим выражением ответил проводник. — Он сам об этом пишет.

— А если он не тронулся? Может, представим, что он был полностью здоров.

— Ну, представим, — Михаил поморщился, обзывая в уме своего собеседника, — и что?

— Он мог прийти извне?

— Разговариваю с тобой, — ухмыльнулся проводник, — а самому в семь утра хочется вот этого принять, — он потряс бутылкой с остатками серебрянки. — Глупый разговор — мог, не мог. Легенды все это, сказки.

— Но ведь… — постарался вновь обратиться к дневнику Андрей.

— Отстань! — прервал его Михаил, махнув рукой. Затем заметил знакомый красный корешок на столе и пальцем указал на словарь ликвидатора. — Вон в той книжонке что написано про гигахрущ? — и далее процитировал по памяти. — На данный момент выход из гигахруща не обнаружен. Значит, и входа нет. Мифы все это. Чтобы такие как ты верили в землю и небо.

— И солнце… — добавил Андрей, погруженный в грустные мысли.

— Не кисни, дубина! — грубо подбодрил его Михаил. — Сейчас в туалет схожу, да выходить будем.

Через десять минут Михаил стоял в центре комнаты, проверяя снаряжение и оружие у себя и Андрея. Последний все еще сидел за столом, думая о том, что можно было взять с собой. Но в итоге он принял решение убрать все бумаги, включая дневник, обратно в стол и оставить все так, как было до их прихода. Он аккуратно разложил книги, папки и даже приказ постарался оставить так, как он лежал тут за сутки до этого. В последний раз перечитав предпоследнюю заметку в дневнике, он убрал его в ящик стола и грустно вздохнул. Ему казалось, что в этих заметках скрывалась не только загадка, но и ее решение. Однако, времени на доскональное изучение бумаг не было.

Михаил поставил перед ним пачки патронов и магазины.

— Надо заполнить магазины, — послышалась его команда. — И потом заряди оружие.

Стоя в метре от стола, он проверил, чтобы Андрей нигде не допустил ошибки. Снарядив магазины, он присоединил один из них к автомату, передернул затвор и поставил на предохранитель.

— Сейчас надо будет до тракта чернобожников дойти. Это четыре-пять часов хода, — объяснял Михаил. — Идем как обычно: молчим, слушаем внимательно, смотрим в оба глаза. А то останется один или вообще ни одного, — неудачно пошутил он. — Там надо дождаться или догнать группу слабоумных, к которым ты прибьешься. Про собор есть вопросы?