Комит Западного королевства (СИ) - Че Сергей. Страница 4

- Да, Теодемир, вопила. Женщины всегда вопят, когда их насилуют. Некоторым из них это почему-то не нравится. У меня давно не было красивых женщин, Теодемир. А тут, иду по берегу, вижу - такое чудо в воде плавает… Ты даже не представляешь, мой Теодемир, как она хороша, особенно если употребить сзади. Да ты ее знаешь. Это Флория, дочка наместника Септема. Убежала потом куда-то в слезах. Найди ее завтра утром, доставь мне удовольствие. Сам понимаешь, наспех распробованное женское тело - это несерьезно. Надо медленно им наслаждаться.

- Флория? – Теодемир нахмурился. – Король! Ее отцу это не понравится.

Родерих рассвирипел.

- Какая разница, что не понравится этому трусливому ромейскому рабу?! Никчемный народ… Только и может, что гордиться своим великим прошлым.Больше он ни на что не способен. Если конечно не считать умения их женщин широко раздвигать ноги перед каждым встречным. В этом они преуспели.

***

Флория хотела выбраться на дорогу чуть ниже, там, где начинались ремесленные кварталы. Оттуда легче было добежать до башен королевского дворца, минуя стражу у ворот.

Она наспех оделась, скрываясь в тени древнего корявого платана, дрожа от холода, гнева и ругая себя за детскую привычку плавать в лунном свете.

И хотела уже бежать дальше, когда наверху затрещали ветки и что-то тяжелое, пыльное свалилось на голову, скрыв разом от нее весь окружающий мир, обхватив цепкими руками, зажав рот.

***

На следующее утро командир дворцовой охраны Теодемир сын Эрвига выслал на поиски три десятка всадников и заплатил дюжину монет серебром всем столичным соглядатаям. Но Флорию, дочь септемского комита, так и не нашли.

***

А еще через пару дней в Септем из Толетума отправился торговец, вот уже двадцать лет служивший ромеям в качестве платного поверенного. Кроме вина, кож и тканей он вез комиту сведения и слухи о его дочери.

***

- Это правда?

Улиас стоял у окна, застыв, как статуя.

Полуденное солнце заливало город внизу. Серые крыши домов, пестрые лоскутья рынков, синее зеркало гавани с десятками разномастных кораблей.

Торговец еще раз поклонился. Сухая старая жердь, запакованная в расшитый плащ по давней византийской моде.

- Все так говорят, комит. А дыма без огня не бывает. Дочь твою с тех пор никто не видел. Вместе с ней пропал твой посланник, Артемий. Видно, хотел ее защитить. Король прилюдно хвастает статями поруганной им девицы. И поносит тебя, комит. Ромейский раб должен радоваться, что его дочь украшает своим телом главные покои Королевства. Это его слова.

Улиас стиснул бокал. Тонкая узорчатая медь смялась, треснула подобно скорлупе. Вино полилось на пол вместе с кровью из порезанных пальцев. Боли комит не почувствовал. Он тряхнул головой.

- Иди. Свободен.

Торговец шагнул к нему, не разгибаясь.

- Я мог бы доставить послание в Город Константина. При дворе набирает силу новая партия. Ее лидеры клянутся вернуть империи утраченное. Может…

- Нет.

Торговец хотел еще подзаработать. Доставка писем столичным верхам стоила дорого. Гораздо дороже, чем стоили сами верхи. Какие бы люди не появлялись у престола, единственное, к чему они стремились, это наворовать как можно больше и убежать прежде, чем им начнут отрезать носы, как это случилось с тремя последними басилевсами. Прожигать жизнь, непрерывно пировать, предавать союзников и трахать монахинь они умели. Воевать – нет.

Торговец уполз вон, пятясь расшитым задом и непрерывно кланяясь. А Улиас еще долго молчал, глядя вниз, на свой темнеющий к закату город. Позади, у стен приемной залы, стояли его ромеи. Приближенные. И вроде бы верные. Ни одного гота здесь не было.

- Кто мне поможет? – прошептал Улиас, зная, что ему никто не ответит.

Я давал клятву верности этой власти. Но что делать, когда власть вытирает о тебя ноги? Предать? Убить? Утереться? Сделать вид, что так и должно быть, что ничего не происходит, и власть в своем праве? Ведь без нее я этот город не сохраню. Он падет, рано или поздно, огонь сожрет его дома, его гавань, а толпы дикарей в лохмотьях уничтожат его воинов и сделают рабами его женщин и детей.

Снова скрипнула входная дверь. В залу вошли двое. Ардабаст и Хиндасвинт. Готы.

Кто-то из ромеев схватился за меч, но его остановили.

Готы подошли ближе, стараясь не глядеть по сторонам.

- Комит, - начал Ардабаст. – Мы слышали…

- Король поступил дурно, комит, - перебил Хиндасвинт. – Но король это еще не все королевство.

- К тому же, король-то он может и ненадолго. Год назад залез на трон, в любой момент исчезнет. Другой будет, сам знаешь.

- Так что, скоро все наверняка изменится. Не один ты такой, пострадавший. Главное подождать.

- Да, подождать. И не делать резких движений, комит. А то по городу слухи всякие ходят… Не надо этого.

Улиас не ответил. Ждать он не хотел. Нечего было ждать.

Слухи по городу ходили уже несколько дней. Из Толетума приехал не только ромейский поверенный. Капитан каждого корабля, каждый торговец и каждая портовая шлюха уже были в курсе дела. Сегодня слухи окончательно подтвердились.

Ближе к полуночи Улиас спустился вниз, вывел коня. Долго ездил по узким улочкам спящего Септема, разглядывая темные окна. Потом подъехал к южной стене и приказал ночной страже открыть городские ворота.

***

- Ты хочешь, чтобы я отомстил за твою честь? Почему сам этого не сделаешь?

- Мстить буду я. От тебя требуются только воины. Немного. Сотни две. Мне хватит.

Тарик рассмеялся.

- Гордый ромей пришел к грязному берберу просить помощи? Воистину мой новый бог велик, раз способен сотворить такое чудо. Но почему только две сотни? У меня в пустыне тысячи голодных молодых людей. А ведь есть еще западные горы. Там готовы убить любого за кусок хлеба. Давай я всех к тебе приведу.

Они сидели у очага на замызганных коврах в походном шатре Тарика, провонявшем сырыми кожами, мочой, потом и менструальными выделениями копошащихся в темной глубине полуголых женщин. У выхода сидели на корточках двое охранников в рваном тряпье вместо одежды и резались в кости.

- Нет, Тарик, - сказал комит. – Только двести. Этого достаточно. Я открою ворота в гавань. В город твои люди не войдут. А в гавани мало места. Двухсот человек достаточно, чтобы незаметно пройти путь до Толетума и справиться с королевской гвардией, когда король отправится в загородное поместье. Это будет через неделю. Нам надо спешить.

Тарик молчал. Он смотрел на огонь, в его темных глазах плясали языки пламени.

- Ты не сказал, что получу я, и что получит мой народ, - наконец сказал он.

- Золото. Много золота. Часть дворцовой казны Толетума. Родерих держит ее в поместье.

Бербер хмыкнул, заворачиваясь глубже в свой черный балахон.

- Это хорошо. Наместник Ифрикии рыщет по всему побережью в поисках золота для халифа. Он будет рад. И поставит меня во главе еще пары племен, - Тарик мечтательно закатил глаза.

- Вот видишь, каждому из нас что-то нужно по ту сторону пролива.

- Да-а, - протянул Тарик, глядя на комита. – Воистину говорят, что вы, ромеи, появились после того как бог хитрости покрыл богиню коварства.

Он встал.

- Я дам тебе людей, комит. Лучших людей пустыни. Они тебе понравятся.

***

Ромейское торговое подворье в Сарагосе было маленьким и невзрачным. Глухая серая стена в два человеческих роста скрывала пыльный дворик с колодцем и одноэтажную каменную постройку, служившую заезжим купцам как жильем, так и складом.

Артемий коротко кивнул на низкий церемониальный поклон местного смотрителя и шагнул во двор.