Странные и удивительные мы (ЛП) - Айзек Кэтрин. Страница 4

— А почему бы вам не поехать в круиз? — не унималась Сара.

— Мюриэл и Бобби отговорили нас, — вступил дедушка. — В прошлом году они были в круизе и им не понравилось. В первую же неделю Бобби спустил зубные протезы в туалет, и ему пришлось обходиться без них остаток путешествия.

Отец рассмеялся.

— Ничего смешного, — продолжил дедушка, хотя и сам умирал со смеху. — Пока Мюриэл набивала живот едой со шведского стола, бедный Бобби довольствовался супом, а его зубы плавали где-то в водах Атлантики.

— Все хорошо, милая? — спросил меня отец.

Я резко подняла голову, скользнула глазами по светлым завиткам волос на его бледной шее. Но образ другого мужчины тут же сменил картинку.

— Хорошо. Извини. Немного устала. Была загруженная неделя.

— А над чем ты сейчас работаешь, Элли? — поинтересовалась Сара.

— Э-э… Технология генной инженерии, — пробормотала я. — Проще говоря, мы ищем средство для лечения людей с кистозным фиброзом.

— Боже, тетя Элли такая умная, правда? — обратилась Сара к Нейтану.

— А ты все еще изучаешь газировки? — полюбопытствовал мальчик.

Папа и дядя Питер принялись обсуждать результаты футбольного матча, а мне вспомнилось предпоследнее Рождество. Тогда отец сидел на том же месте, что и сегодня. Мы с бабушкой вручили ему подарок, выбранный с опаской, но единодушно: подписку на сайт знакомств. Помню, я боялась дышать, пока отец вскрывал конверт. Он прочел содержимое, и его лицо изменилось.

— Мы подумали, что пришло время, — нарочито будничным тоном заметила Пегги, хотя важность подарка была очевидна для всех.

Отец улыбнулся.

— Да? А выглядит как тайный сговор.

Все поняли: ничего не выйдет.

Справедливости ради надо сказать, что папа все же сходил на пару свиданий. На встречу с одной женщиной из Халл он поехал, чтобы обнаружить, что ее фотография была похожа на реальность так же, как я на модель «Виктории Сикрет». Извиняясь, женщина объяснила, что на самом деле не думала, что у них что-то получится. Но она не растерялась и предложила попробовать познакомиться поближе, объяснив, что их совместимость может оказаться плохой, но секс, возможно, будет отличным, потому что он — водолей, а она — лев. Отец допил капучино и уехал.

В тот раз мы вновь отступили, как и десять лет назад, когда отец расстался с Сарой, медсестрой, с которой он был в отношениях несколько лет. Девушка была хорошим другом, но не подругой. Мы все знали причину холостяцкого положения папы. Не потому, что с ним что-то не так. Отец, конечно, не модель «Кельвин Кляйна», но он честный, практичный, заботливый и потрясающе вкусно готовит жаркое.

Настоящая причина в том, что он не верит, что когда-нибудь снова полюбит так, как любил женщину, которая умерла почти тридцать лет назад. Мою маму — женщину из газетной фотографии, — что припрятана в спальне бабушки, женщину, наполненную сплошными тайнами, о которых, совершенно очевидно, ни я, ни отец ничего не должны знать.

***

От вина я захмелела. Не так, чтобы падать с ног, но достаточно, чтобы согласиться научить Нейтона прыгать на «кузнечике». Мы вернулись с улицы лишь на десерт. Дедушка пытался убедить детей, что пирог, который он поставил на стол, его собственного приготовления, но малыши видели, как он вынимал пирог из коробки супермаркета «Теско». Разрезав на кусочки торт, дедушка протянул первую тарелку Саре, бросив обеспокоенный взгляд на бабушку.

— Я не увидел, что он лимонный, — виновато заметил дедушка.

Пегги промолчала, но даже Нейтан почувствовал напряжение в воздухе.

— А что случилось? — поинтересовался он.

Бабушка улыбнулась мальчику и погладила его по руке.

— Ничего. Лимонный торт любила Кристин, так что он всегда напоминает мне о ней, вот и все.

Прозвучавшее имя матери заставило всех замолчать. Даже спустя столько лет, оно все еще имеет над нами власть.

— Все хорошо, Пегги? — спросила Сара.

— Конечно, — ответила бабушка. — Ну же, Джеральд, два голодных малыша ждут свои порции.

Получив тарелку с пирогом, Нейтан тронул меня за рукав:

— Кристин, эта та, которая умерла? Твоя мама?

— Правильно, — кивнула я.

— Паршиво, наверное. Я имею в виду, что мама умерла.

— Да. Но с тех пор прошло уже много лет.

— И у тебя есть папа, — добавил мальчик.

И мое сердце забилось сильнее.

Глава 5

Полив цветов в моем доме всегда занимал не так много времени. Растения украшают все полки кухни. Клубок зеленых листьев свисает над деревянными поверхностями и белой плиткой. Но сегодня все делалось особенно медленно.

Даже спустя шесть дней после обнаружения письма горечь теснила мою грудь, а я мучилась от бессонницы. Вся ситуация превратилась в навязчивую одержимость покончить с ней разом к концу недели.

Я убрала лейку, вылила остатки чая в раковину и, сполоснув, поставила стакан на сушку. Некому было молчаливо укорить меня за то, что не убрала стакан на полку. Из девяти лет, проведенных в Кардифф, четыре года я прожила с бойфрендом, обладателем ласковых глаз и мягкого диалекта джорди. ^[6] Роб любил футбол, вьетнамскую кухню и науку. Мы встретились, когда я защищала докторскую и работала над двумя параллельными проектами, что означало длинные часы в лаборатории, анализ статистики и прослушивание в наушниках песен Этты Джеймс.

Наши отношения были далеки от безумной страсти в традициях «Унесенных ветром», но они пережили шестимесячную разлуку, когда я проходила стажировку в области медицинских исследований в США, Чапел-Хилл Северной Каролины. Роб не просто понимал мои амбиции: читать лекции, иметь собственную лабораторию, работать независимо и делать открытия. Он разделял их. Хотя оглядываясь назад, я понимаю, что приняла предложение работать в Ливерпуле, не задумываясь о том, что будет с нашими отношениями. Я надеялась, что они продолжатся, как и после американской стажировки. Но Роб предпочел расстаться, и это ощущалось как удар под дых до того, как я узнала, что в прошлом году — на конференции по кистозному фиброзу в Новом Орлеане — он переспал с исследователем из Аргентины.

И с момента переезда в Ливерпуль, жила одна, но не была одинока. Я вела жизнь, наполненную событиями, рядом с семьей и друзьями, с которыми ходила играть в теннис, на викторины в паб, или просто встречалась за чашкой чая.

На романы жизнь была бедна, за исключением чуть более удачной осени, когда я попробовала Тиндер. Я продержалась чуть больше трех месяцев, а потом — уставшая и опустошенная — забила, к глубокому разочарованию Петры, лишившейся удовольствия слушать истории моих знакомств. В тридцать три года я отчетливо слышу тиканье биологических часов. Мои родители родили меня рано, поэтому слова «не надо торопиться» я усвоила с детства. Может, я буду твердить их до самого климакса?

В ванной я открыла косметичку и посмотрелась в зеркало. То есть, по-настоящему рассмотрела себя: темные густые волосы, медовый оттенок лица, который не имел ничего общего с бледной кожей моих родителей, видимую щербинку в зубах.

Взяв телефон, я нашла фото газетной вырезки. Стефано МакКорт был удивительно похож на мое отражение. Форма его бровей была такая же, как и у меня. Глаза миндалевидной формы находились на том же расстоянии друг от друга, что и мои. Казалось, линии и изгибы его лица были скопированы калькой на мое. Я достала тушь и заставила себя хорошенько подумать.

Мама солгала? У нее был ребенок, то есть я, от другого мужчины, и она позволила отцу думать, что это его дитя? Если это правда, если вся наша семья построена на лжи, жизнь отца попросту разрушится. В голове крутились сотни вопросов, но все сводилось к одному единственному: неужели мужчина, которого я тридцать три года считала своим папой, действительно мой отец?