Туманная река 2 (СИ) - Порошин Владислав Викторович. Страница 9

— А теперь товарищи дембеля, — обратился я вновь в зал, доиграв последние аккорды «Звезд над Москвой», — кто желает продолжить нарушать безобразия, порошу выйти на улицу и вместе со мной покурить. Я угощаю.

— Толик, — сказал я Маэстро, — пока без меня поиграйте, иначе эта дискотека станет на самом деле последней.

Я отставил гитару и пошел на выход. Вадька Бураков хотел было пойти со мной, но я ему объяснил, что у меня здесь есть поддержка более чем серьезная. Я спустился в зал. Ну, и где же мои боксеры? Я покрутил головой, но никого из команды Васи Первушина не увидел. Даже здоровенный детина Калач куда-то подевался. На улице моросил мелкий вредный дождичек. Главное не поскользнуться, была последняя мысль, когда ко мне, на крыльцо ДК, вырулили с десяток бравых парней в расшитых армейских кителях.

— Чё, где курево? — криво улыбался самый резкий паренек.

— Так курить вредно, капля никотина убивает лошадь, — я попытался тянуть время, но кулаки уже чесались.

— Да ты чё? — дембель резко дернулся, как горилла, чтобы взять меня на испуг.

— О вашем же здоровье забочусь, — сказал я, сделав небольшой шаг назад, чтобы контролировать дистанцию.

— Да дай ты ему, и пойдем дальше девок щупать! — выкрикнул кто-то из бывших защитников Родины.

И как только дембель отвел корпус для удара, я выбросил резкий прямой прямо в челюсть. Бедолага клацнул зубами и присел на попу. На меня тут же кинулся второй и также прилег после первого моего попадания. Ну, наконец-то я заметил, как за спинами дембелей показалась тучная фигура Калача. Третий паренек в расшитом кителе попытался изобразить что-то из восточных единоборств, однако его маваши гери был такой медленный, что я без труда отправил его на мокрый асфальт все тем же коротким прямым ударом. Остальная драка протекала по простому сценарию, дембеля падали, снова вставали и бросались в бой, чтобы через секунду вновь встретится с тем же асфальтом. Надо отдать должное бывшие защитники Отечества, стойко переносили наши поставленные боксерские удары и, не смотря на разбитые губы и носы, упрямо лезли на меня и моих «вышибал» из «Школы бокса». Только здоровяк Калач для усмирения разгулявшихся дембелей использовал размашистые, мало профессиональные плюхи. Главное, чтобы никого не убил, подумал я, шлепая в район правой стороны лица очередную жертву. Хорошие были кителя, вдруг взгрустнулось, когда подъехала карета скорой милицейской помощи. Внезапно откуда не возьмись, в мою руку вцепилась Наташка.

— Они сами первые начали! — крикнула она наряду милиции, — мы просто защищались!

— Да знаем мы этих, — козырнул милиционер, — они уже третий день на районе гуливанят. Вот и доигрались.

— Завтра улечу в дембельское лето, буду делать там… — не допел кто-то из поверженных вояк, когда его под руки провожали доблестные правоохранители.

Наташка же, не дав досмотреть спектакль, с силой утащила меня обратно в дом культуры. А когда мы оказались в укромном уголке, она впилась в меня своими теплыми мягкими губами. Вот и помирились, обрадовался я.

— Ну как там все прошло, — спросил меня Вадька, когда я прошел к своему инструменту.

— Нормально, — пожал я плечами, — только рука правая побаливает. Завтра костяшки так вспухнут, что пятерня в карман не залезет.

— Бывает, — хохотнул Бура.

— Ну вы играть будете сегодня или нет? — зыркнул на нас Толик.

И мы затянули любимую песню нашего вокалиста и соло гитариста «Снежная зима» на мотив «Mammy Blue».

— И последняя песня нашей дискотеки посвящается нашим отцам, которые выстояли и победили в Великой Отечественной войне, — под неодобрительное у, сказал Толик в микрофон.

Понятное дело, что всем хотелось продолжение танцев, но мы ведь не железные, итак взмокли все хоть отжимай. Особенно я, после десятиминутной паузы на бокс и драку. Поэтому не обращая внимания на обиды Маэстро заиграл знаменитый проигрыш из «Deep Purple»

— В руинах Сталинграда, нам приказал комбат, Держаться до заката, и нет пути назад. Раздал боеприпасы, недельный сух паек. Осталось супостатам лишь преподать урок. Дым над водой, огонь в небесах, — затянул я немного осипшим голосом.

Сбоку, за кулисами я заметил рядом с нашей первой фанаткой, Машей Ларионовой, Прохора, который держал на руках Ваську и внимательно смотрел на меня.

— Ту-ту-ту, ту-ту-туду, ту-ту-ту, ту-ту-у! А теперь все вместе! — крикнул я в зал.

И он отозвался мне сотнями голосов. И так мы несколько раз акапельно исполнили под один единственный ритм барабана проигрыш знаменитой в том мире песни «Smoke on the Water».

— Друзья! — выкрикнул снова я, — добро пожаловать завтра на нашу новую дискотеку! Всем спасибо за внимание!

И мы сыграли последние аккорды на сегодняшний день и закрыли занавес.

— Вот бы моим сослуживцам послушать про дым над водой, — сказал мне Прохор, — это же ты про нас написал?

— Конечно про вас, — я заметил, что у фронтовика немного заблестели глаза, — на следующей неделе я поговорю с директором ДК, попробуем устроить бесплатный концерт для всех ветеранов войны.

— А я вам бесплатно олифой дом обработаю, — пробурчал Прохор, наглаживая своего кота.

— Даже и не думай деньги не брать, — я махнул рукой, — обидно, понимаешь, да?

Васька на руках хозяина пару раз мяукнул, обозначив этим, что тоже кое-что из нашего диалога понимает.

*****

Лейтенант КГБ Михаил Андроников выехал на служебной машине из дома культуры Строителей после дискотеки с двояким чувством. Музыка ему определенно понравилась. Он вообще никогда такого не слышал. Одежда музыкантов тоже его впечатлила, а какая была красивая вокалистка, жаль, что молоденькая. Единственное он не понимал, что должен был делать. Старший лейтенант Сидоров, ему конечно примерно объяснил, что если там не пахнет никакой пропагандой буржуазного образа жизни, то все равно нужно завербовать себе агента. Так на всякий пожарный случай. А иначе что ты начальству будешь докладывать? Кого же из них вербовать, думал Михаил. Певица сразу отпадала, вокалист, какой-то не серьезный. Нужно будет, этого третьего певуна припугнуть, зашугать, задавить. И дело в шляпе. Завтра опять поеду, улыбнулся своим мыслям Андроников.

*****

Сегодняшнюю ночь мы наконец-то, как будущие муж и жена, провели вместе с Наташей. И после жарких, активных объятий и поцелуев, и всего того что следует дальше, мы еще полчаса разговаривали обо всяких пустяках.

— Скажи, Богдан, — в седьмой раз спрашивала меня подруга, — а я звездой стану?

— Да.

— И денег у нас будет много-много? — она приподнялась на подушке и посмотрела на меня.

— Я думаю достаточно.

— И за границу мы поедем? — она взлохматила мои волосы.

— А почему нет, — я поцеловал ее в губы, — гастроли в странах соцлагеря, вполне реальны. Но для этого нужно много работать, записать пластинку, попасть на телевидение. Но я думаю, все у нас получится.

И мы вновь окунулись в объятия друг друга.

Глава 8

Понедельник тринадцатое число, как это ни странно, оказался моим новым днем рождения.

— Что они не делают, не идут дела, видно в понедельник их мама родила, — напевал я себе под нос, коптя в огороде нашего нового съемного жилья скумбрию.

Соорудил из старого жестяного ведра коптильню, опилочек туда набросал, сверху на опилки поставил жестяную крышку от коробки с леденцами, и всю эту конструкцию прикрыл такой же старой жестяной крышкой от таза. Кроме копченой скумбрии для праздничного стола, мне удалось раздобыть краснодарских яблок, пирогов и еще я прикупил десять литров свежего хлебного кваса. На угрюмое замечание Саньки, что это за днюха без самогонки, я показал ему кулак, с распухшими, как сливы, костяшками правой руки, и спросил, чем пахнет? На что Зема обиженно ответил, что у него насморк, но про самогонку он больше не заикался. Девчонки, Наташа и Тоня, в качестве подарка приготовили мне торт из сгущенки. А Ирина принесла каких-то дефицитных шоколадных конфет и конечно предала устные поздравления своих родителей. Вадька с Прохором окопались на чердаке, им в голову втемяшилось, что там можно будет обустроить еще одну комнату, для гостей. Тем более Прохор давно намекал, что ему далековато ездить в ДК из Марьиной Рощи. Это значило, что первый гость у нас уже есть. А кот Васька улегшись в тенечке неодобрительно посматривал на те извращение, которым я подвергал и без того вкусную рыбу. Но явно своего недовольства не высказывал.