Пленница северного волка (СИ) - Мирова Ева. Страница 24

— Волк! Сюда проник огромный волк и чуть не растерзал меня!

— Волк? Как сюда мог проникнуть зверь? — с усмешкой спросил Великий князь, словно не верил услышанным словам.

Его сердце же, напротив, поверило и тут же быстро забилось в страхе за мою жизнь.

— Я разберусь, ваше высочество! Проверю все двери в замке, — пообещал Дуда, но это не вселило в меня ровным счётом никакой уверенности.

— Княжна Милолика, я оставил вас так ненадолго, а вы уже ранены, — с тревогой в голосе произнёс Святослав, оглядывая мою руку. — Будет лучше, если впредь вы без меня не будете покидать наших покоев.

Я добровольно согласилась на заточение в одной лишь комнате, поэтому после нападения волка все мои дни проходили в покоях Святослава. Исключение составляло лишь время наших с ним трапез, а ещё те часы, когда он изредка ходил со мной на прогулки к роднику или в баню. Что до книг же, то их теперь приносил Дуда, и это устраивал меня.

Впрочем, я не была пленницей. Мне самой так лучше жилось, ведь за тяжёлой дверью я чувствовала себя в безопасности, а окно в княжеской спальне было таким маленьким, что морда чудовища в него никак не протиснулась бы.

Если что и удручало меня, так это жуткий вид из последнего. Мост с женскими лицами из камня пугал, поэтому я старалась не смотреть туда, уделяя всё внимание книгам.

Вот и в тот день после утренней трапезы князь проводил меня в покои и отлучился по делам. Я села читать возле камина и потеряла счёт времени, любуясь рисунками восточных дворцов. Художник искусно изобразил даже блики света на бамбуковых стеблях, отчего казалось, что на картинке была отображена буквально каждая песчинка.

Через некоторое время дверь неожиданно отворилась, но испуга со мной не случилось, потому что я сразу увидела лицо Святослава. Такое родное и уже давно милое сердцу, пусть даже в моменты его грозной хмурости. Я с нетерпением ждала дня, когда наконец могла стать бы ему женой.

— Княжна Милолика, я кое-кого привёл к вам. Не пугайтесь, — предупредил он, пропуская вперёд себя сморщенную и сгорбившуюся старуху в чёрных лохмотьях. — Это знахарка, она осмотрит вас. Выполняйте всё, что скажет.

После этого напутствия Великий князь закрыл за собой дверь, оставив меня с гостьей.

— Доброго здравия вам. Что мне нужно делать? — спросила я, чуть склонившись перед той.

— Подь туды, подол задери! — рявкнула она в ответ, зло при этом на меня посмотрев.

— А зачем?

— Затем, что так велено! Делай, что говорят! — проорала знахарка, тем самым пугая меня ещё пуще.

Набравшись храбрости, я выполнила всё, что она мне велела, и в следующие мгновения её грубые морщинистые руки с силой стали меня ощупывать, давя на живот. Я вся напряглась и зажмурилась, ничегошеньки не понимая.

— А ну, не жмись! Словно каменная! —прикрикнула старуха, стукнув меня по ноге, отчего я ещё пуще сжалась. — Не жмись, кому говорят! Вот же телепня!

Тяжело дыша, я с трудом заставила себя довериться ей. Она долго мяла мне живот, а после уставилась на меня в упор, терзая моё лицо побелевшим от возраста взором.

— Вот! Косы не переплела, не покрыла, а уже дитя в утробе носишь! Не доносишь… — зло шикнула знахарка напоследок, одёргивая подол моего платья и хватая меня за руку.

Пока я хлопала глазами, пытаясь осознать, что только что услышала, она оглядела ожоги на ладони.

— Надо было жиром медвежьим мазать, тогда бы так не стянуло, — грубо проговорила старуха и, отбросив мою руку, пошла к дверям.

Она стукнула по ней один раз, и та отворилась. Великий князь прошёл в покои.

— Спешу поздравить вас, ваше высочество, княжна ждёт ребёночка, — любезно проблеяла знахарка, заискивающе заглядывая ему в лицо.

— Иди! Дуда с тобой расплатится, — сурово произнёс он, словно вовсе не радуясь услышанной новости.

Я села на краю кровати, подобрав ноги под подол платья. Меня с головы до ног пробирало холодом от хмурого взгляда Святослава, брошенного в мою сторону.

Исходящая от князя холодность причиняла мне больше беспокойства, чем злые слова знахарки. «Старуха просто выжила из ума, ещё и вероятно обозлилась, что дитя безбрачное. Только вот сам Святослав с первой ночи о ребёночке думал и просил беречься. Почему же теперь так холоден и безрадостен?» — гадала я, а затем всё же осмелилась спросить:

— Вы не рады?

Великий князь словно отряхнулся от собственных мыслей и стремительно приблизился ко мне, сев на каменный пол подле моих ног.

— Глупости, я очень рад, моя хитрая синица, — шепнул он, улыбаясь на этот раз не только губами, но и взглядом.

Взяв мою обожжённую руку, Святослав покрыл ладонь и каждый её палец поцелуями.

— Знахарка сказ…

— Не берите в голову, княжна Милолика. Старуха потеряла разум, — оборвал князь попытку заговорить вовсе не про её страшные слова. — Просто берегите себя и никуда не отлучайтесь.

Соглашаясь, я кивнула. Раз он всё слышал, то и беспокоиться было не о чём.

— Не стоит расстраиваться из-за её россказней. У меня крепкое здоровье, — заметила в ответ, совершенно не обманывая в этом.

Пережить чёрную болезнь удавалось лишь единицам, и мне повезло быть в их числе.

— Забудьте о том, что она сказала. Дурные слова притягивают дурное… А сейчас собирайтесь, княжна! Вам нужен свежий воздух, и мы идём на прогулку, — сказал Святослав и широко улыбнулся, поднимаясь на ноги.

Больше на данную тему мы разговоров не поднимали. Я дожидалась весны и свадьбы, а князь ждал наследника, задаривая меня подарками.

Моё волнение о том, что всё шло не так, как должно было, отступило под влиянием внимания и заботы Великого князя. Он действительно был счастлив и оберегал меня, словно самое дорогое во всём мире сокровище. Впрочем, с приходом весны всё изменилось.

Святослав отдалился от меня вместе с тем, как начали таять снега и петь капели. Дни и ночи я проводила одна, а таз и воду Завида приносила для меня теперь в княжеские покои, переставшие быть таковыми. Эта комната стала будто моей тюрьмой, а я в ней словно являлась пленницей. Я давно потеряла всякие силы отгонять от себя подобные мысли, ведь князю было не до прогулок и трапез со мной.

— Доброго утра, княжна Милолика! Смотрите, что у меня для вас есть! — беззаботно прощебетала в начале очередного дня служанка, принося мне поднос с завтраком и букетиком первых весенних цветов.

— Это же подснежники! — воскликнула я, с радостью забирая из её рук последние.

Решила поначалу, глупая, что их для меня послал сам Великий князь, желая порадовать. Как же горько было осознавать ошибку!

— Да, мои малые сестрицы вчера насобирали, а я вам принесла. Порадуйтесь, княжна Милолика, вы так грустны в последнее время, — с искренней печалью в голосе заметила Завида, ставшая единственной, с кем я теперь могла общаться.

— Спасибо. Вот, передай от меня им, — сказала ей и, откинув с корзины полотенце, ухватила из той сразу два апельсина.

— Что вы! Мне не велено! Нельзя ничего у вас брать! — запротестовала она и вспыхнула, пряча руки под фартуком.

— Бери, а то пропадут. Всё равно есть не могу, воротит, — со вздохом призналась я.

— Благодарю вас! — отозвалась обрадованная служанка и подставила мне карман, что был у неё до самого пола.

— Сколько у тебя сестриц?

— Четыре и ещё братец, только он мал по цветы ходить, — с улыбкой поведала она.

Улыбнувшись в ответ, я достала из корзины ещё три апельсина и бросила туда же.

— Спасибо! — вновь поблагодарила Завида и низко поклонилась.

— А моя сестра мне вовсе не пишет. Уже столько весточек ей отправила, а в ответ лишь тишина, — с грустью поделилась я с ней, присаживаясь за стол.

Поднос был полон таких яств, которые мне хотелось всегда, ведь аппетит меня, даже когда я пребывала в дурном настроении, не покидал.

— Не огорчайтесь, княжна! Вы позволите мне уже идти? — спросила служанка и заторопилась, ведь работы у неё с приходом весны явно прибавилось.