Пленница северного волка (СИ) - Мирова Ева. Страница 37
— Верно, хотите взять его на руки? — спросила я, ожидая непременного согласия.
— Я на него пока просто так погляжу, — боязливо отказался князь, почёсывая бровь. — Может, покормить его пора? Так я отвар велю приготовить.
— Спит так сладко, стало быть, не голоден.
Покачав головой, я смутно припомнила, как матушка справлялась с новорождённой Юнией, и понадеялась, что всё верно делала.
— А волк? Рад?
— Безмерно счастлив. Только впереди ещё совет… Мне нужно написать письмо с вестью о том, что дитя появилось на свет, — с грустью вспомнил Святослав.
— Может, мы вправе несколько дней обождать? — Я робко посмотрела на него.
Мне хотелось оттянуть неизбежное, чтобы подольше не видеть в замке оборотней и не слышать их споров о нашей судьбе.
—Не беспокойтесь. Пока до них дойдёт весть, и они сюда доберутся, пройдёт немало дней. Отдыхайте, а я загляну чуть позже. Если вам что-то понадобиться, то вот. — Великий князь протянул мне маленький колокольчик с длинной ручкой, на боках которого были изображены высокие ели и сидящие на них хмурые совы.
— Славная выйдет погремушка! — обрадованно отметила я.
— Это она и есть, но пока наш сын ещё слишком мал для неё.
Святослав поцеловал Владимира в лобик, а следом и меня в пересохшие губы, после чего, притушив большую часть свечей, вышел из комнаты.
34
34
Обещание Святослава сбылось. Много дней и ночей прошло, прежде чем в замке вновь собралось много народа. Оборотни съехались в княжество, едва только осень уступила свои права суровой зиме. Они до единого подготовились к знаменательному дню, который все ждали, а надежд, связанных с ним, были полны не только мы с любимым. Многие из воинов, не нашедших истинной пары, желали семейного счастья с обычными девушками.
— Вы пойдёте со мной, мой свет, — неожиданно сказал князь, собираясь на совет.
Его слова заставили меня ещё пуще заволноваться, хотя на Владимира и посмотрел уже каждый из прибывших в замок гостей, принимая и одаривая дорогими подарками.
— Как же так? Вместе с ним? — Я прижала к сердцу маленького сына, что все прошедшие дни и ночи ничем не отличался от обычных младенцев.
Первые месяцы жизни он часто ел и много спал, радуя нас беззубыми улыбками, но теперь был капризен из-за режущихся зубов, хотя и пока не обращался волчонком.
— Мал он ещё для подобных сборищ. — Святослав усмехнулся, подпоясываясь туже обычного. — Знахарка за ним присмотрит, а заодно и зубки заговорит, чтобы не беспокоили.
И действительно, вскоре на пороге наших покоев показалась старуха. Она уже не раз присматривала за Владимиром, всегда с радостью соглашаясь с ним повозиться.
— Доброго здравица, ваше высочество! — Знахарка поклонилась князю, но без привычного ехидства, и сразу же приняла от меня дитя.
С появлением на свет Владимира она стала мягче и добрее, хотя ведь не первый младенец рос у неё на руках. Почему-то именно он растопил её сердце, что очень радовало.
— И вам не хворать, — отозвался князь и повернулся ко мне. — Идёмьте, княжна.
Он взял меня за локоть, нарочито медленно поцеловав сидящего на руках у старухи сына в лобик.
Покинув комнату, мы неспешно прошли по холодным и тёмным коридорам замка, крепко держась за руки. Нам было страшно услышать иное решение, чем то, на которое все надеялись.
В приёмном зале оказалось шумно. Если было судить по громкости речей, то споры там продолжались уже давно, возникнув и без нашего присутствия. Стоило нам пройти к столу, за которым сидели оборотни, как все затихли, опустив взгляды. Лишь старейшина древнего волчьего клана посмотрел Святославу в глаза, словно о чём-то безмолвно спросил.
Мы с князем молча сели за стол переговоров, хотя я и не надеялась, что наши слова могли иметь хоть какой-нибудь вес. Самый старший из всех присутствующих оборотней сразу начал говорить, и его слова меня не порадовали.
— Святослав, уже третьи сороковины твоему сыну пошли, а он до сего дня не обернулся. Волки признают в нём своего, однако слабенький он. До оборота бы его первого дожить и поглядеть, каков будет.
— Неизвестно, когда этот оборот случится. И что же мне, снова невест обращать и прогонять?! — взорвался князь, и его гневный голос прокатился по приёмному залу до самого свода, отчего стёкла в окнах задребезжали.
Старейшина промолчал, но тут с дальнего края зала за нас вступился юноша, имени которого я не знала, впрочем, как и у многих других.
— До меня уже слухи доходят, что в некоторых краях охота удачи не ищет. Такое засилье оборотнями чревато для всех голодом! Не только для нас, но и для обычных людей. Как бы до беды не дошло, голод-то не шутка. Посерьёзней поисков истинной будет.
— Полагаете, нам нужно согласиться на союз оборотня и обычной женщины, и не ждать беды? И что мы получим? Слабое потомство? Наши волчицы приносят в стаи по трое волчат! Крепких и сильных оборотней, а не одного слабого полуволчонка!
— При всём уважении к вам, но оглянитесь же, наконец! Лишь единицы из всех присутствующих имеют счастье не выть от одиночества и держать на руках собственных детей. Если мы сейчас пересчитаем всех волчат, то на каждого взрослого волка и по половине не выйдет! Так что уж лучше будет один полудохлый волчонок, чем вовсе никого! Сотня обращённых Святославом невест, но лишь о трёх известно, что они нашли себе пары! Это ли ни доказательство того, что мы глупцы?
— Что ты называешь глупостью, умник?! Чтить законы предков, по-твоему, глупости?! Хотите променять их на тёплую девицу под боком?!
— Вы дважды уже сами приняли Владимира! Его право на кусок мяса и место в стае неоспоримо никем из здесь присутствующих, так к чему же споры? — вновь заговорил Великий князь, отстаивая нашу с ним счастливую жизнь.
— Святослав всё верно молвит! Рано или поздно любые законы теряют смысл. Наши предки жили по триста лет и могли себе позволить искать истинную хоть полжизни! Вам же, Ариус, уже скоро век стукнет, а вы и выглядите, как столетний старик! Истинной своей пары же не видели, как собственных ушей, — с варварской улыбкой заметил Дарий, хотя самому ему на этот счёт и грешно было жаловаться. Его жена Астерия исправно пополняла стаю волчатами.
Теперь я знала, как звали старейшину волчьего клана, и надеялась, что Ариус не будет к нам жесток. Раньше я молилась, чтобы сына оставили при мне, не отняли и не убили, а теперь же, понимая его положение в стае, жаждала большего.
Старейшина оглядел всех, кто сидел за столом и временами завистливо поглядывал на меня, а затем пронзительно посмотрел мне в глаза. Не смея моргнуть или вдохнуть, я выдержала его взгляд, цепкий и изучающий. Когда же я начала задыхаться, он отвёл свои ясные, невзирая на возраст, глаза, и поднялся на ноги, чтобы огласить принятое решение.
Вдохнув поглубже, я вновь замерла, а любимый крепко сжал мою руку. Мы были едины в страхе, хотя и готовились вынести все невзгоды вдвоём.
— Волчонок слабенький, и оборота нет, да он ещё и один…Однако всё же он волчонок. Я признаю его право на жизнь среди нас и освобождаю тебя, Святослав, от долга. Больше тебе не нужно обращать невест. Ты снискал для себя хорошую жену, пусть она и человек, только, верно, любит твоего волка всем сердцем, — признал старейшина, морщась от тех слов, что вынужденно произносил.
Ему явно было не по нутру сказанное, но он сдался под натиском молодых и имеющих право на счастье оборотней.
Крики общего ликования поднялись к сводам замка, с гулким эхом разносясь по всей округе. Ариус лишь усмехнулся, но потом одним взглядом заставил всех замолчать. Моё сердце замерло, ведь я боялась радоваться. Освобождение князя от долга ещё ничего не значило для остальных волков-одиночек.