Туманная река 3 (СИ) - Порошин Влад. Страница 20

— Маура, — улыбнулся я девушке, — давай возьмём в аренду мотороллер и мы за несколько часов объедем все римские достопримечательности.

— Это же полиция? — удивилась она.

— В полиции тоже люди работают со всеми вытекающими достоинствами и недостатками, — я вновь взял девушку за руку и повёл на стоянку.

Около трёх десятков двухколёсных пони дежурил молодой парень одетый весь в белое. Белые летние легкие штаны, белая рубашка и белая же каска. Наверное, вечером такой наряд особо актуален, сразу издалека видно блюстителя закона и порядка.

— Маура скажи полицейскому, что мы хотим взять мотороллер в аренду, — я протянул десть долларов парню в форме.

Полторы минуты моя итальянка о чём-то эмоционально беседовала с охранником мотиков. Тогда я вытащил еще десять долларов из кармана, и протянул полицейскому уже двадцатку. Тон продолжающейся беседы несколько изменился. Но к согласию снова прийти не удалось.

— Он не иметь права давать мотоцикл, — перевела мне вкратце трёхминутную беседу Маура.

— Скажи ему, спасибо, — улыбнулся я, — найдём в другом месте.

— Адиос, сеньор, — сказала итальянка и, взяв сама меня за руку, с возмущённым видом, повела в сторону выхода из Олимпийской деревни.

Однако полицейский, который уже увидел деньги, и даже успел представить, что можно на них купить, отказаться от взятки не смог. Подвела человека плохо воспитанная в себе сила воли. И уже через пятнадцать минут, мы на полицейском мотороллере медленно ползли по кривым переполненным улицам старого города. Несколько раз я аккуратно объезжал заторы, выкатываясь на пешеходную дорожку.

— Пардон, мадам и месье! — орал я в этих случаях, — пардон, сеньоры и сеньориты!

Маура же всем телом просто вжалась в меня, что периодически вызывало во мне самое естественное мужское желание, продолжения рода, на крайний случай тренировки этого. Когда мне было совсем невмоготу, я останавливал мотороллер и спрашивал, что это за очередная архитектурная постройка? Через два часа у меня в штанах всё в прямом смысле уже дымилось, и я остановился около небольшой уличной кафешки.

— Давай поедим, — смущённо пробубнил я.

Хоть каску вешай на причинное место, пронеслась шальная мысль.

— У меня уже все эти Ватиканы, замки, триумфальные арки и соборы в голове перемешались, — быстро сказал я и ещё быстрее уселся за свободный столик.

Маура, всё поняв, хитро заулыбалась и присела напротив меня. Мы заказали греческий салат, кофе и по хорошему куску мяса. Чтобы хоть как-то унять сексуальное напряжение я вертел головой по сторонам пытаясь отвлечься приличными мыслями. А разговорчивой итальянке, на её милый щебет, отвечал простыми односложными словами.

— Поехать ко мне, — прошептала Маура мне на ухо, близко придвинувшись.

Но вот что мне оставалось делать? Откажешься, пойдут разговоры, что советские спортсмены совсем не мужики, подозрительно шарахаются от противоположного пола. А какие выводы на таких слухах могут сделать не только в Италии, но и в других капиталистических странах, подумать было страшно. Поэтому я согласился. Как я мог уронить честь нашего героического красного знамени!

На обратной дороге вести мотороллер было предельно сложно, так как разгорячённая Маура мало того что целовала меня во время уличных пробок в шею, так ещё она запустила свои аккуратные ручки мне под майку. Пришлось остановиться в укромном закоулке и дать вдоволь нацеловаться горячей итальянке. Зато дальнейший путь прошёл более спокойно.

В полутёмной из-за завешанных штор комнате Мауры стояла ещё одна кровать. Из чего я сделал вывод, что в принципе условия в общежитие нормальные, живут по-человечески по двое, а не как у нас, минимум четыре человека в одних четырёх стенах. И пока я размышлял на такие несущественные темы, девушка полностью разделась и принялась стягивать с неразумного меня футболку и джипсы. Когда же мы остались в костюмах Адама и Евы, и девушка окончательно убедилась, что я готов не только к труду и обороне, и размер у меня достаточной глубины, я сделал то, что должен был.

— Вот я дурак! — закричал я, — у меня же сейчас тренировка! Мне же сейчас Суренович голову оторвёт!

— Я не понимать, — испуганно посмотрела на меня девушка.

— Что не понимать? — я быстро накинул на себя всю свою одежду, — сикир башка будет! Цигель цигель, ай-лю-лю!

— Я не понимать, — итальянка чуть не заплакала.

Тогда я сцену прощания закончил продолжительным поцелуем и быстро выскочил прочь. Благо мотороллер был на месте. Видать в преддверии Олимпиады местные полицейские весь криминалитет определили в тюремные дома отдыха.

— Ты есть псих! — выкрикнула итальянка из окна своей комнаты во двор, когда я уже тарахтел в сторону Олимпийской деревни.

Глава 15

На самом деле я практически не соврал. Суренович по моей просьбе на выходной день действительно назначил вечернюю тренировку.

— Почему не утром устроить занятие? — удивлялся второй тренер Алексеев.

— Если потренируемся утром, то днём сборники пойдут менять массово доллары на вино, — пояснил я простую логичную вещь, — а вино потом, чтобы оно не испортилось, выпьют.

— Решено, — согласился Спандарян, — значит, объявляем тренировку в восемнадцать ноль-ноль по местному времени.

На занятии, которое мы уже по традиции устроили подальше от своего корпуса и корпуса американцев, на самом берегу Тибра, как это не удивительно все были абсолютно трезвы. Единственное, половину состава постоянно пучило от выпитой халявной пепси-колы. Как малые дети, усмехался мысленно я, эта же пепси — отрава, которая к тому же не утоляет жажду!

Сегодня отрабатывали взаимодействия при плотном прессинге. Ведь секрет успеха в этом игровом компоненте — это единое движение всех игроков на площадке разом. Я даже предложил, чтобы нас впятером обвязали за талию одной веревкой, на расстоянии двух метров друг от друга, и таким вот пятиугольником мы пытались отобрать мяч у наших же товарищей оппонентов.

— Как только один пошёл на перехват, остальные в тот же момент должны занять пустующие позиции! — увлёкшись процессом, покрикивал я.

— Если в одном месте прибыло, то в другом убыло, — засомневался в правильности действий капитан команды латышский стрелок Валдис Муйжниекс.

— Правильно, — согласился я, — если двое наших выдвигаются на одного противника с мячом, то в другом месте против двух соперников останется один наш. Этим одним, который будет караулить передачи, на как бы свободных игроков буду я.

— Зубков, Вольнов, Корнеев, Крутов и Муйжниекс, — устал от наших пререканий Супенович и взял бразды правления в свои руки, — пытаются сыграть в прессинг против Минашвили, Семёнова, Озерса, Круминьша и Валдманиса. Через две минуты Петров заменит Круминьша, а Угрехелидзе Озерса.

— Э-э! Я тоже хочу играть прессинг! — возмутился несправедливостью Гурам.

— Гурам, когда кто-нибудь из нас «наесться», будешь, — ответил я.

В следующие полчаса на площадке шла настоящая драка за мяч. Мы не давали его свободно разыгрывать от кольца, а наши товарищи не давали нам нормально его, мяч, перехватить. И чуть что сразу прилетало по рукам и другим частям тела.

— Хватит! — дунул в свиток главный тренер, — поубивает ещё друг друга. Будем считать, прессинг отработан.

В принципе половину атак наших товарищей-соперников нам удалось погасить прямо в зародыше.

— Все в душ и на ужин! — похлопал в ладоши второй тренер Алексеев.

Вечером, первый выходной день на играх олимпийцы разных стран решили отметить песнями и танцами в международном клубе.

— Ну что вы идёте? — в нашу комнату заглянул разодетый в красный джипсовый костюм Гурам Минашвили.

— Сейчас! — крикнул, примеривая новую рубашку Корней, — Богданыч, ты не передумал, может с нами для поддержки?

— Если вам нужен человек для поддержки, — недовольно буркнул я, — позовите с собой Юру Власова. С ним можно хоть в злачные места Нью-Йоркского Гарлема на экскурсию завалиться.