Изгнание (СИ) - Ланиус Андрей. Страница 23
‑ Почему нарушаете единство энергополя? Встать в строй, и плотнее. ‑И ликующе добавил громко: ‑ Передать по рядам, готовность номер один!
Получилось, друзья. Теперь дело за вами.
Такое скопление боевиков и слова генерала говорили сами за себя. Готовилось что‑то опасное для кселензов, медлить было невозможно, а тут все еще шли, пробирались вдоль стен новые подразделения боевиков. Один из них, молоденький парнишка, поправлял лучемет на спине и сбил с Барри‑Баука шапку.
‑ Лейтенант, на тебе Баук, ‑ вскрикнул он, испуганно тараща глаза.
На крик встревоженно оглянулись.
‑ Так убей его скорей! ‑ прогремел Барри‑Баук, и тут же рывком повалил на себя боевика, чтобы прикрыться его телом. Свободной рукой Барри‑Баук подхватил упавший лучемет, отодвинулся к двери и всей мощью луча резанул по людской массе.
Крики тысяч голосов, готовых вырваться из перекосившихся ртов, погасли, не успев родиться. Вся тесная, воедино слившаяся масса боевиков была перерезана надвое, сдвинулась к двери, осела.
‑ Измена… ‑ прошептал генерал и попытался захлопнуть железную дверь.
Барри‑ Баук успел швырнуть в проем визжащего солдатика, дверь его смяла, прекратив крик, а оставшаяся щель позволила Барри‑Бауку лучеметом так же жестоко расправиться и с генералом.
«Я отыскал их главный бункер, ‑ продолжал рассказ Барри‑Баук, мельком показывая перепуганные лица. ‑ Там собрались, наверное, все их ученые. Понимал, что надо их было взять живьем. Но я был в крови, с Бауком на голове. Людишки перепугались, закричали. А тут выскочил еще один генерал, с парализатором, и я их срезал…»
«Жаль», ‑ вздохнул Ворх.
«Решало мгновение: кто кого убьет первым…» ‑ Барри‑Баук рассмеялся, а его носитель, подверженный вызванному рефлексу смеха, спазматически закашлялся. Линг обратил внимание на такую несинхронность поведения Баука и его носителя. Барри‑Баук успокоил его: «Натренирую. Не таких объезжал».
«А что было дальше?» ‑ спросил Ворх.
«Появился какой‑то старикашка… ‑ Барри‑Баук потянулся за новым шаром и блаженно затянулся дурманящим дымком, растягивая паузу. ‑ Я хорошо запомнил, что никого не оставил живым. Еще пожалел, что так неудачно они стояли, попав под луч. А тут возник передо мной старичок, такой улыбающийся, чем‑то довольный. А когда огляделся ‑ побежал. Я кинулся за ним, решив, что этого‑то не упущу, загнал в какой‑то угол, кинулся, чтобы схватить, и… стукнулся о стенку. Старикашка исчез».
«Как исчез? ‑ рассматривал Ворх каменную стену, воспроизведенную Барри‑Бауком. ‑ Куда же он делся?»
«Каким‑ то чудом старик оказался позади меня. И наверное убежал бы, да поскользнулся на крови, когда перепрыгивал через трупы. Я повалился на него, прижал, уже выкручивал ему руки. И вдруг он опять исчез ‑из‑под меня, а я плюхнулся в лужу крови».
«Убежал?» ‑ не выдержал Ворх новой паузы Барри‑Баука, растягивающего удовольствие от произведенного на слушателей впечатления.
«Недалеко. Вижу, шагов за двадцать от меня, в коридоре, полулежит мой старикашка в той же позе, в какой был подо мной, только одна половина его туловища здесь, а другая ‑ в стене…» Не замечая того, Ворх привстал и подался к Барри‑Бауку, разглядывая воссозданную им картину: из серой бетонной стены торчал старик и, умирая смотрел, смотрел… В его глазах было столько отчаянной жалости и обиды столько страданий, что Ворх невольно попятился.
«На этом их чудеса не кончились, ‑ продолжал Барри‑Баук и, придав голосу интонацию особой значимости, отчеканил: ‑ Когда я вышел в тот кратер слоеного пирога из трупов там уже не было. И ни капли крови. Чисто».
«Куда же все делось?»
Линг приподнял руку, давая понять, что будет говорить. Взгляд его потускневших слезящихся глаз был устремлен за прозрачную стенку галереи, где перед голубым Дворцом Гильорта в лучах полуденного Зведона рдело, словно сочилось кровью, поле красных цветов. Линг направил туда палец и сказал: «Все появилось здесь!»
«Нуль‑ транспортировка! ‑воскликнул Ворх и не мог удержать поток рванувшихся мыслей. ‑ Значит, возможно… Хотели перекинуть нам армию, целую армию. И если б не Барри… Феноменально!»
«Да, да, нуль‑транспортировка, ‑ ворчливо проговорил Линг и обратился к Барри‑Бауку, кивнул на Ворха: ‑ Ему быть Предводителем, если соперники не отправят его в вечные. Побереги его. Собери свой полк и обеспечь охрану, помоги в чем надо».
«Линг, мы на тебя не были в обиде. Если он ‑ как ты, мы сами внесем его в Гильорт и никто не пикнет», ‑ горделиво заявил Барри‑Баук, пружинисто поднявшись с кресла.
«Не преувеличивай своих возможностей», ‑ проворчал Линг, попрощавшись жестом.
«До вечера, претендент. Приготовь место в своем сарае, нас будет тысяча бессмертных. И побольше скаракосты, баянн приведем сами».
Барри‑ Баук ушел щеголеватой походкой. Линг проводил его завистливым взглядом и тихо вздохнул. Затем его взгляд ушел за прозрачную стенку галереи и заскользил по цветам. Его дальнозоркие глаза разглядывали тончайшие прожилки лепестков, причудливые формы соцветий; богатство красного цвета уловил Ворх. В душе Линга при этом не было восхищенного умиления красотой. И Ворх подумал, что это красное поле цветов перед Дворцом, похожее на кровоточащую рану, сохраняется триста лет для напоминания Предводителелям Верховного Гильорта о прошлом.
«Ты правильно понял, ‑ заметил Линг. ‑ Эти цветы ‑ предостережение. Наш строй ‑ не идеальное мироустройство, и первый открывший тайну экл‑Т‑трона получит оружие, которому нечего противопоставить. Переживем эту беду, если окажется им кселенз, ‑ власть перейдет к сильному, и только. Но всех нас ждет гибель, если овладеют секретом низшие. Помни об этом, Ворх. А когда не будет выхода, знай: под цветником пульт взрывателя ядерных запасов…»
Линг замолчал, вновь уставясь на цветы. Он ничем не показывал, что закончил разговор, а просто отдыхал. Ворх в это время думал без обычных ухищрений, скрывавших истинные мысли, потому что было бы нелепо сомневаться в искренности того, кто только что столько сделал для его возвышения! Ворх порадовался тому, что судьба его решена, и тут же посуровел от накатывающихся ‑ волна за волной ‑ мыслей о судьбе вверяемого ему мира, о своей судьбе. В отличие от прошлых времен, когда властелины не считались с волей своих предшественников и порой полностью меняли политику, а с ней и придворных, ее проводивших, в эпоху Нового Порядка деятельность Предводителя Верховного Гильорта постоянно контролировалась теми, кто передал ему власть. Все они, когда‑то правившие миром, жили в образах Бауков и в любое время, собравшись, могли потребовать отчет. Не оправдавшего их доверия отстраняли, а бывало, и безжалостно уничтожали, лишая не только первородного тела, но и вечности.
«Ты правильно все понял, ‑ кивнул Линг. Он с трудом поднялся с кресла и, шаркая подошвами, направился к Ворху. Ворх вскочил, поддержал старика за локти, и Линг, умиленно оглядывая Ворха, положил руки ему на плечи, потом стал нежно гладить по щекам. ‑ Ворх, ты замечал, что тебе кто‑то помогает?»
«Замечал. И не только я. Дабер меня прозвал Везунчиком. Мне всегда везло, думал я… А это ты помогал, Линг?»
«Я, Ворх, все я. Обеспечил тебе образование, потом ускоренное продвижение по службе, проникновение в правящие круги…»
«Как мне отблагодарить…»
«Помолчи. Потом я спас тебя, когда ты был уличен в получении взяток от Ведомства продобеспечения».
«Мне стыдно, Линг. Я рос один. Моя мать разбилась в экспедиции на соседнюю планету, а родственники не баловали средствами к жизни ‑ захотел подкрепить свой счет. Но после этого случая не был замешан ни в чем предосудительном».
«Это я тоже знаю, Ворх. Ты получил потом крупную сумму денег».
«Я их не трогал. И вообще не дал разрешения перевести на свой счет».
«Почему?»
«Не знаю, чьи это деньги. Может быть, Дабера. Боюсь ловушки».
«Этого я не учел».
«Ты?»
«Деньги тебе перевел я, Ворх».
«За что?»
«Ты очень похож на свою мать. А я ее любил, ‑ грустно улыбнулся Линг и вскинул на Ворха грустный взгляд. ‑ Ты мой сын, Ворх».