Враг моего сердца (СИ) - Счастная Елена. Страница 38

— Не говори мне только, что на княженку глаз положил, — прищурился и возвёл очи горе, когда Чаян промолчал в ответ. — Да она ж вас с Леденом терпеть обоих не может. Видел я, как смотрит и губы поджимает. А ты пока руку ей под подол будешь силиться засунуть, так мы тут завязнем ещё до зимы.

— Вот потому я не хочу ей быть врагом. Присмотреться хочу.

— И всё же от баб беды одни, — Буяр фыркнул.

— А то, я смотрю, ты женат уж дюжину лет как, — Чаян примирительно улыбнулся.

Ворчит воевода больше для порядка. Но и сам он понимает, что так или иначе, а князю бездетному, без жены, нигде власть не удержать. Чем Елица не годится в супруги? Красива — взгляд не оторвёшь, умна и рассудительна. Уж точно лучше её не сыщешь. И опять же сон этот...

— Коли начинает в дела вмешиваться то, что между ног у мужиков, не выйдет ничего хорошего, — махнул рукой боярин. — А жена моя княжной не была никогда. И я на её дом не нападал.

— Прав ты, Буяр. Во всём прав. Но и я уж не отрок, — Чаян свернул карту и отложил в сторону. — Поговорить надо с Доброгой. Пусть тоже людьми делится. Вместе мы косляков быстро отвадим.

На том и порешили. Скоро встретились воеводы в остёрском становище. Говорили много, выпили не один кувшин мёда, как рассказывали кмети. Воины опасались, что не случится между Буяром и Доброгой согласия, каждый начнёт одеяло на свою сторону тянуть, торговаться. Но те всё ж договорились, и скоро выехал на юго-восток княжества первый собранный ими отряд воинов. Направились они к Ждиличу — городку, где любили порой торговать люди из граничного на севере княжества.

Не успел очередной дождь смыть следы кметей, что отбыли в Ждилич, как поутру застав Чаяна за уроком тела на ристалище, прибежал отрок здешний — их имена ещё запомнились не все. Он постоял почтительно в стороне, дожидаясь, пока княжич закончит очередную цепь движений и выпадов и повернётся к нему.

— Там Леден Светоярыч приехал. С княжной Елицей, — сразу доложил отрок.

И до того захотелось отвесить ему, бестолковому, подзатыльник, что аж ладонь заломило.

— Ты бы ещё до вечера подождал, чтобы мне сказать, — Чаян покачал головой и быстро пошёл за отроком, что, виновато пригнув голову, едва не бегом бросился к главным воротам.

Ещё до того, как вывернуть из-за угла терема, Чаян запахнул свиту, подпоясался, накинул плащ на одно плечо и расчесал пальцами чуть отсыревшие от тумана волосы — и, верно, почти как правитель стал выглядеть, словно и не потел только что на поле. От чего-то Елицу не хотелось встречать совсем уж в небрежном виде.

Она как раз спешивалась, опираясь на плечо Ледена: надо же, как уезжала, и смотреть в его сторону не хотела. А тут как будто связало их что-то, заставило её не принять, но хотя бы немного смириться с тем, что он рядом. Чаян встретился с ней взглядом — и на губы сама собой наползла улыбка, хоть Елица и смотрела устало и рассеянно. Надо бы дать ей отдохнуть, да и брату тоже, но острое нетерпение тут же разрослось внутри, заставляя ускорить шаг — стоило только вспомнить, что они должны были привезти.

Но на лице Ледена было только разочарование, что пробивалось даже сквозь обычную его отстранённость и невозмутимость. И спрашивать не нужно — и так понятно, что вернулись они ни с чем. Но Чаян всё же не стал допытываться с порога: тёмные круги под глазами измотанной дорогой княжны и бледная кожа яснее любых слов говорили о том, что сейчас её просто необходимо оставить в покое хоть ненадолго.

— Мы не нашли Сердце, — Леден качнул головой после короткого приветствия.

Елица, что-то сказав подоспевшей челядинке, подошла — и взгляд снова уловил короткое прикосновение младшего к её локтю.

— Я уж вижу, — буркнул Чаян. — У нас тут тоже вести нерадостные. А это кто?

Он только заметил, что вернулся его отряд очень разбухшим. Сгружали с лишних телег вещи отроки и незнакомые вовсе кмети. И у нарядной, явно боярской повозки стояла девушка лет семнадцати и осматривалась растерянно, словно терем княжеский видела первый раз.

— То сестра Зимавы — Вышемила, — Елица коротко обернулась на неё. — Спасаться сюда приехала от косляков. Слыхали вы Велеборске, что они снова буянить начали?

Чаян, не переставая разглядывать боярышню, кивнул.

— Слыхал, а как же. Мы с воеводами даже кметей отправили к границам. Поусмирить их немного.

Княжна вскинула брови удивлённо, словно и думать не думала, что он станет за эти земли заступаться. А он всё ждал, что хоть спасибо скажет, но нет — смолчала. Леден одобрительно хлопнул его по плечу и отправился в терем, скользнув ладонью по предплечью Елицы. И то ли померещилось в слишком сильной подозрительности, то ли и правда так было — а напоследок княженка коснулась кончиков его пальцев своими, тонкими, чуть озябшими с дороги.

Боярышня слегка испуганно глянула в их сторону, а после в спину Ледена уставилась, шаг сделала даже за ним, но передумала как будто. И тут выскочила на крыльцо сама Зимава, едва не столкнулась с братом в дверях — отпрыгнула от него, словно от прокажённого — и к сестре кинулась. Они обнялись, едва не расплакавшись. Княгиня что-то строго выговорила Вышемиле, а та лишь голову опустила, как будто оправдываясь.

— Пойдём, провожу тебя малость, Елица, — Чаян улыбнулся княжне.

Та не стала противиться — отвела от него внимательный взор и пошла по тропинке, где скрылись уже челядинки, к женскому терему. Он последовал за ней, невольно любуясь плавной походкой и стройной её невысокой фигуркой. Отчего-то вспомнился тот вечер, как встретил он её недалеко от бани в сумерках — и захотелось вдруг увидеть снова её густые волосы, что даже во мраке явственно мёдом отливали. Пройтись по ним гребнем, пропуская сквозь пальцы… Ещё сильнее будоража, поднимая внутри чувства, словно вихрь песка со дна, обхватил со всех сторон старый сад. Много раз за нынешний день Чаян проходил по нему, да только сейчас по-особенному всё стало. Остро, что аж нос щекотало, пахло здесь набухшими маслянистыми почками, готовыми выпустить молодую листву на свет Дажьбожьего ока, под его ласковую ладонь. И ясно так представилось, как и раньше гуляла по этим дорожкам Елица, будучи ещё юной невестой: до того ладно она смотрелась здесь, словно обнимали её старые яблони, как родную. Чаян моргнул, сбрасывая наваждение — соскучился по ней никак? Давно такого с ним не случалось, чтобы к девице, с которой и пары дней под одной крышей не провёл, так прикипеть.

— И что же, княжна, — спросил он больше для того, чтобы вымести из головы беспокойные мысли, — Ничего вы больше не прознали про Сердце? Снова не знаешь, где искать его теперь?

Елица обернулась, слегка отодвинув платок от щеки, окинула его пытливым взглядом. И снова нахлынуло чувство, будто изучает его, присматривается, решая, как вести себя с ним дальше. От этого и тревожно становилось, и радостно: всё ж не сторонится совсем, не шарахается, как Зимава от Ледена, которого с первого дня невзлюбила.

— Нашли кое-что. Но пока ответов это не прибавило, — она снова отвернулась. — Волхва хочу увидеть. Соловья.

Чаян покивал, услышав знакомое имя здешнего жреца и ведуна. Видел он его всего один раз — да и то издалека, в посаде. Воевода Доброга указал на него и сказал, кто такой. Да пока надобности не случилось его в детинец призывать, хоть и говорили, что на здешнем святилище он самые большие обряды и требы всегда справлял.

— Позовём, коли надо.

Елица остановилась перед крыльцом женского терема. Доносились сюда голоса челядинок из приоткрытого окна в её горнице, где-то слышались шаги — того и гляди какая баба выйдет из-за угла. А пока — никого. Княжна посмотрела на него вопросительно: верно, ждала, что ещё скажет. А он, странное дело, не находил слов, чтобы удержать её здесь ещё на мгновение, хоть и хотел невыносимо.

— Ты отправь кого к Соловью. Пусть завтра поутру приходит. Не вечером. Нехорошо без Дажьбожьего ока такие дела решать.

— Отправлю.

Она кивнула серьёзно и, чуть подобрав подол, начала по лестнице подниматься. Взглянула ещё раз сверху, нахмурив брови — отчего мелькнула между ними едва заметная морщинка. Чаян схватился было за перила — за ней пойти, но так и остался стоять на месте, глядя, как покачиваются под поневой её бёдра и как мелькают аккуратные ступни в мягких сапожках из-под подола при каждом шаге.