Туманная река 4 (СИ) - Порошин Владислав Викторович. Страница 38

— Толя и Наташа предпочли продолжить свою карьеру сольно под патронажем «Москонцерта», — равнодушно ответил я. — Главное сохранился костяк. А хороших певцов в Москве вагон, и маленькая телека, и ещё столько же. Зря вы нервные клетки свои не жалеете, они ведь не восстанавливаются.

— Значит, ты успех гастролей гарантируешь? — Немного успокоился Тимур.

— Порвём местную публику в клочья, доведём до истерики и культурного экстаза, — зло хохотнул я. — А вот то, что у меня ребят из-под носа увели, соблазнив отдельными квартирами, это очень подозрительно.

— Думаешь? — Удивился Тимур Олегович.

Тренер «Торпедо» Богинов, который стоял у самого хоккейного борта вновь дунул в свисток.

— Разбились по парам! — Скомандовал он. — Теперь каждый с каждым борется за шайбу! Запомните хоккей — это вам не танцы! Это война! Не пяди льда не отдавать врагу! Злее работаем! Злее!

Хоккеисты стали топтаться на одном месте, толкая корпусом друг друга, пытаясь при этом завладеть бесхозной шайбой.

— Танцы, да и только, — улыбнулся я. — Я читал в одном журнале, что у человекообразных обезьян, кажется горилл, в стае может быть только один альфа-самец. А когда он начинает стареть и допускать ошибки его смещает с трона другой альфа.

— Это ты сейчас к чему клонишь? — напрягся Тимур.

— Я клоню к тому, что второго альфа-самца нужно отправить на завод начальником цеха работать. На всякий случай, — сказал я, наблюдая за борьбой хоккеистов на льду. — А знаете, как определить кто из стаи альфа?

— Ну?

— Баб любит и они его тоже, то есть я хотел сказать — самочек, — я посмотрел на Тимура Олеговича, воспринимает ли он мою информацию или нет. — Ещё охотой интересуется, машинами, вообще всем, что бодрит кровь. Вот такие вот интересные статьи пишут в журнале, про мир животных.

Мужчина, который можно сказать курировал меня по заданию одного товарища из ЦК, о чём-то серьезно задумался.

— Кстати, — я перевёл тему разговора, — как дело обстоит с хоккейной Евролигой?

— Если завтра ЦСКА обыграете, то с мёртвой точки оно может и сдвинуться, — улыбнулся Тимур Олегович. — Но это маловероятно. Маршалу Гречко, который опекает ЦСКА, не нравится та часть чемпионата, где команды играют на вылет.

— Плей-офф, — подсказал я нужное слово.

— Он самый. Поэтому с тебя и баскетбола хватит, расслабься, — мужчина подал мне руку, прощаясь.

— А если мы всё же обыграем Тарасовских армейцев? — Я прищурил один глаз, так как осеннее московское солнце светило сегодня особенно ярко.

— Тогда, всё может быть, — ответил мне Тимур Олегович.

Когда этот ценный для меня товарищ ушёл. Я ещё понаблюдал за двусторонней игрой торпедовцев из Горького. Опять всё тот же стиль — надежда на быстрые атаки сходу. Лишь бы как-нибудь заковырять шайбу, а дальше отсидеться в обороне, молясь на гениальную игру Коноваленко.

«До свиданья, наш ласковый Лё-о-ня, возвращайся в свой сказочный лес», — тихо пропел я себе под нос, представляя, куда сейчас полетит наш орёл из ЦК, Лёня Брежнев. Может быть, возглавит совхоз, может фабрику или завод по производству мягкой мебели. Всё лучше, чем разгонять студентов в октябре 1967 в Чехословакии. В январе 1968 давить волнения против политической цензуры в Польше. В августе 1968 вводить танки в Прагу, опять против нормального человеческого желания свободно высказывать свои мысли. Давить волнения в декабре 1970 в Варшаве, в мае 1971 в Югославии, в марте 1972 Венгрии, в июле 1977 в Румынии, против бездарного экономического развития этих социалистических стран. Ведь завалить прилавки шмотками и качественными продуктами питания — это задача для социализма хоть и вполне посильная, но маловыполнимая, ведь нужно клепать танки с пушками, чтобы в жёлтой жаркой Африке было чем играть в «пиф-паф».

И последнее деяние Брежневской команды покрытых мхом старцев, которое уничтожило СССР — это ввод войск в Афганистан! В этой малоразвитой стране гор, пустынь и камней два диких племени делили стадо баранов и власть, и мимоходом разорвали в клочья экономику огромной богатейшей страны.

Глава 21

В воскресенье всё прогрессивное человечество, с чувством выполненного долга решило посветить законный выходной — любимому ничегонеделанию. Зря, что ли жилы рвали, перевыполняя план на три процента? Но кое-кто вопреки всем поехал на предсезонный хоккейный турнир на приз газеты «Советский спорт». И таких «чудиков» в Москве набралось целых три с половиной тысячи человек. Ведь большее число зрителей «Каток «Сокольники» не вмещал.

Микроавтобус «Opel Blitz» я подогнал на стоянку катка вплотную к машине Всеволода Боброва. Номер «Волги» легенды советского спорта был запоминающийся: 11–11 МОЩ. Сева всем часто хвастался, что у него номер — это четыре мощные палочки. «Потянет ли сегодня ветеран против бывших своих партнёров?» — подумал я, выпуская из автобуса всю группу поддержки в полном составе: Высоцкий, Трещалов, Бурков, Шацкая, Светличная, и мои друзья Санька и Вадька с подругами, Машей и Тоней.

— Занимайте места на стадионе, я пошёл через служебный! — Я махнул рукой.

— Только попробуй — проиграй, — улыбнулась Светличная.

— Что тогда будет? — Удивился я.

— Тогда вечером ничего не будет, — хохотнула актриса.

Я, таща на себе большущий баул с формой, обогнул гомонящую толпу и затормозил около застеклённого стенда со свежей прессой. Вчера кроме игры «Торпедо» Горький — «Динамо» Москва, которая закончилась сенсационно со счётом 2:1, прошла ещё одна встреча. «Спартак» из Москвы обыграл московские же «Крылья Советов» со счётом 3:2. Значит, в полуфинале спартаковцы получат либо ЦСКА, что более вероятно, либо «Молот» Пермь, что вилами по воде писано.

— Валерка, прекрати плакать! — Рядом со мной остановился отец с ребёнком лет десяти-двенадцати.

— Я всю неделю деньги копил на ЦСКА, а билетов не-е-ет! — Завыл смешной мальчонка.

— Ничего, зато завтра сходим на полуфинал со «Спартаком», — успокаивал паренька мужчина. — Что интересного смотреть игру с каким-то «Молотом»? Накидают им сейчас Тарасовцы с десяток банок, без всякой борьбы.

Я хотел было сказать необычной парочке, что с десяток точно не накидают, но потом вдруг присмотрелся к мальчику. У него были удивительно знакомые черты лица.

— Здравствуйте, — поздоровался я с разновозрастными болельщиками ЦСКА. — А как ваша фамилия?

— Что такое? — Насторожился мужчина.

— Харламовы, — брякнул сынуля.

— У вас ещё жена из Испании? — Я снова посмотрел то на мальчика, то на его отца.

— Ну, допустим, — пробормотал старший Харламов.

— Давайте знакомится, — я протянул руку родителю, будущей звезды советского хоккея, которая сейчас прямо здесь размазывала слезы по щекам. — Богдан Крутов, сегодня играю против ваших Тарасовцев.

— Это вы с Севой Бобровым восемь шайб Ленинграду забили? — Мужчина пожал мою руку. — Чё это он, на старость лет, полез играть?

— Не восемь, а семь, — я подмигнул Валере Харламову. — Неплохо Сева, на старость-то лет, обыграл команду мастеров. Пойдемте, проведу вас через служебный ход, скажу, что вы мои бедные родственники из Зюкайки, проездом в Москве. Но предупреждаю сразу, смотреть хоккей придётся стоя сбоку около нашей скамейки запасных.

— Рядом с настоящими хоккеистами! — Обрадовался Валерка.

— Хорошо, договорились, — скромно пролепетал Харламов старший.

— А ты мне пообещай, — я протянул руку будущей звезде хоккея, — что когда сам станешь игроком команды мастеров, возьмешь себе семнадцатый номер.

— Замётано! — Пискнул Валерка, пожав мою ладонь.

Николай Николаевич Озеров не очень любил комментировать соревнования на открытом воздухе, тем более, когда температура была ниже нулевой отметки. И для голосовых связок вредно, и для общего здоровья. Поэтому после первой игры дня, в которой московский «Локомотив» обыграл с большим преимуществом «Трактор» из Челябинска, 5:1, комментатор отогревался в буфете горячим чаем. А компанию ему составил кинооператор Центральной студии документальных фильмов Женя Аккуратов, который буквально на днях прилетел из США.