Слишком борзая! (СИ) - Савельева Алина. Страница 16

Все-таки надо маме завязывать с сериалами.

— Доброе утро, Малинка, — проурчал в дверях папа и, сделав пару шагов в её сторону, удивленно округлил глаза, заметив и меня. — О чем болтаете?

— Ох и нюх у твоего Борзого! — прошептала я маме тихо и ответила папе: — О моем новом бизнесе! Я скоро уйду из агентства! У меня уже и помещение есть, и инвестор!

С вызовом посмотрев папе в глаза, задрала я нос.

— Да? А он в курсе, чем твой бизнес по разведению породистых котов обернулся? — чмокнув меня в задранный нос, спросил папа.

— Мне было четырнадцать! — возмутилась я.

— А котов и кошек в доме спустя год было двадцать! Котята и вовсе исчислению уже не поддавались!

— По твоему мнению, мне либо до конца жизни возиться с трупами, либо искать богатого мужа? — поинтересовалась я у папы.

И если при упоминании трупов всегда напрягается мама, то для папы подобным триггером было слово «муж» из моих уст.

Тут же могучая фигура моего папы загромоздила весь солнечный свет, падавший из окна, и фирменный прищур принялся сканировать мое лицо.

— Если твой англичанин ещё раз нарисуется, я ему лично второй фонарь поставлю! — грозно рыкнул папа.

— Освещением в городе занимаются специально обученные люди! И эта евро-лампочка тебе дорого обойдется, он внук самого «Царя»! — фыркнула я.

— Ничего! У меня дочь бизнесом с горшка занимается! Еще со времен кукольных нарядов из маминого свадебного платья!

Мамино платье мне до сих пор безумно жаль, но степень упрямства в моей крови удвоена создателями. Угроза того, что наш спор снова перерастет в ссору, после которой я вновь буду околачиваться по злачным местам, достиг критической точки.

— Вот-вот! Во мне с горшка эта жилка… развивается! А мои успехи в криминалистике целиком и полностью твоя вина! Так что в этот раз я обойдусь без твоей помощи, воспользуюсь щедрым предложением инвестора!

Взъерошив волосы, папа метнул на меня взгляд, которым можно асфальт укладывать.

— Я твоего инвестора так привлеку…

— Нет необходимости! Он и так привлекательный! — вскочила я со стула, решив хотя бы делать вид, что помогаю маме с завтраком.

Схватив упаковку яиц, принялась их колоть в миску. Папа решил не отставать и тоже накидывал в миску продукты. Судя по ним — мы оба не планировали конкретные блюда. По этой причине в миску летело все, до чего мы дотягивались.

— Так, стоп! А не тот ли это инвестор, с которым ты всю ночь куролесила, м-м-м? — зазвенел голос папы сталью.

Тьфу ты! Завралась так, что еще хуже сделала! Не язык, а помело!

— Нет! Это другой… совершенно посторонний человек! — разумеется, не созналась я.

Тима я вряд ли когда-либо еще увижу, так что почти правду сказала.

— Не лги мне, Милена! — рыкнул папа, своим волчьим чутьем распознав ложь. — Я из этого… постороннего! Потустороннего сделаю!

— Так, хватит! Милая, сделай из этого месива блины или оладьи, а мне с папой нужно поговорить! — вмешалась мама, пока миску не пришлось менять на тазик побольше.

Родители удалились, а я со злостью схватила миксер, но не успела толком измельчить и перемешать, как зазвонил мой мобильный.

Номер отобразился явно забугорный, поэтому догадаться, кому не спится под дождливым небом Лондона, было несложно. Обида на Тима приправилась очередной ссорой с папой, и в том же «приподнятом» настроении я рявкнула в трубку:

— Чего тебе?

— Милена? Доброе утро, Малышка.

Ответить я ничего не могу. Вот уехал и уехал! Я бы, может, и забыла через пару недель! Всё бы забыла! А сейчас, едва голос его услышала, и в груди все защемило. Одновременно от радости и боли.

— Чем ты занимаешься? Еще в постели? — не дождавшись ответа, спросил Тим.

После нескольких глубоких вдохов удается взять себя в руки.

— Не твое дело, — отвечаю немного резче, чем необходимо для демонстрации безразличия.

Злясь на себя, что не нахожу сил бросить трубку, врубаю миксер на полную мощность.

— Что, черт возьми, это за звук? Ты можешь это выключить? — требует нахал.

— Это вибратор! Углубляю, так сказать, полученные у тебя знания! — незамедлительно просыпается во мне стерва. Чудесное утречко!

На мгновение воцаряется ошеломленная тишина. На моих губах играет откровенно издевательская ухмылка только от мысли, в каком шоке он сейчас сидит.

— Ты… ты… о, черт! — слышу приглушенную брань из динамика.

Фантазия рисует мне, как его член становится твердым в штанах, и это заводит меня саму не на шутку.

— Леди Милена! Нельзя же так шутить! У меня сейчас… сердце выпрыгнет! — ворчит Тим.

Фоном слышу его тяжелый шаг, хлопок двери и шелест побежавшей из крана воды. Жарко стало в Лондоне сыром?

— М-м-м, — намеренно издаю стон, для пущей правдоподобности сунув себе намазанный вареньем палец в рот. — Какие шутки, Тиму-ур-р-р? Ты сам это начал, теперь у меня есть потребности в разврате.

Жгучее желание сделать ему больно только усиливалось. Солгал, уехал и наглость имеет звонить? Чем не повод выкрутить ему жилы, тем более что это оказалось проще простого.

— Сейчас же медленно опусти вибратор на пол, леди Милена! В следующий раз я оттрахаю тебя так, чтобы ты еще неделю чувствовала меня внутри! — гремит голос из динамика, от глубины и насыщенности которого волосы на затылке зашевелились.

— Отставить разговоры! В моем воображение твой рот сейчас слишком занят для этого! Хочу, чтобы ты целовал мои бедра, царапал их своей щетиной, — как можно слаще мурчу я в трубку. — Еще я купила в секс-шопе прищепки и…

— Откуда у тебя такие познания, Сладкая? — вкрадчиво интересуется Тим, понижая голос.

— О, в игрушках я профи! Мои подопечные маньяки такие фантазеры! — хмыкаю в ответ.

Если в практике я еще сопля зеленая, то в теории фору дам даже извращенцу Аристову, у которого «пыточная» для сексуальных утех оборудована на зависть всяким Греям. Последний маньячелло «порадовал» целым контейнером таких улик.

— Имей в виду, Малышка, все, что ты назовешь, будет использовано против тебя, — с тяжелым дыханием угрожает Тим. — Будь я рядом, ты бы уже лежала на столе с отшлепанной задницей! Хочешь кончить, Малышка?

Произнесенная на выдохе последняя фраза моментально воспламеняется в голове и стремительно несется по венам, обжигая всё внутри.

Игра «накажи Тимми» внезапно становится взрывоопасной и для меня тоже.

— Чувствуешь, как я покусываю мочку твоего уха, медленно спускаюсь к шее, кончиком языка пробуя вкус твоей кожи? Сжимаю в ладонях твои бедра и отодвигаю трусики в сторону?

Вашу мамашу! Низ живота полыхнул огнем, словно в нем чан с кипятком расплескали. Бедра инстинктивно сжались, пальца ног скрутило, и теперь уже мое сердце стучит в ушах.

Перед глазами только гора мускул, прижимающаяся к моему раскаленному телу, и я практически ощущаю его аромат.

Время и место совершенно неподходящее для подобной игры. И практически окольцованный самец на том конце провода тем более не лучшая кандидатура. И только эта мысль слегка отрезвляет.

— Не останавливайся, — тихо охая, прошу я, сползая на прохладный пол у шкафа.

Все что мне остается — пытаться не сгореть заживо от его пошлых фраз и наблюдать за дверью, чтобы не быть застигнутой врасплох.

— Черт, Милена, ты не представляешь, что ты со мной делаешь! Моим членом сейчас можно гвозди забивать! Я чертовски твердый, Малышка.

— Сделай это со мной, слышала, сегодня у вас очень сексуальная погода, — прошу я и прикусываю нижнюю губу от пожирающего изнутри желания.

— Как это?

— Влажность девяносто пять процентов. Я такая мокрая, Тим-му-ур, — снова намеренно издаю тихий стон, но едва ли я сейчас лгу.

Ставлю на кон всё что есть — я бы непременно получила оргазм только от сексуального звучания его голоса.

— Леди Милена… о, черт! — издает утробный рык Тим и я слышу звук расстегиваемой молнии.

Победная ухмылка появляется лишь на долю секунды, смятенная представленной картинкой, где Тим сжимает в руке свой член. Уверена, даже посреди Сахары в полдень мне было бы намного прохладнее.