Слишком борзая! (СИ) - Савельева Алина. Страница 45

Размышляла я и о том, почему Олди передумала? Какой её новый план? То, что она придумала, как использовать меня в своих махинациях, я не сомневалась, но как именно? Сделает меня козлом отпущения? Заложницей, ради которой Тимур пойдёт на все её условия? Или после убийства Норфолков под этим сараем закопают очередную Джейн Доу, а новая «Милена Борзова» растворится в Лондонском тумане навсегда, сбежав в другую страну? Угадать, что замышляет прожжённая преступница, без каких-либо ниточек и наводок мне очень сложно.

Утром пришёл только лысый Джо. Глядя на меня, как на умственно отсталую, что-то бубнил на своём непереводимом диалекте.

Наблюдая за этим мутантом, я по привычке рисовала в своей голове его психологический портрет. Внешность довольно часто становится причиной неблагоразумных поступков. У парня, несомненно, имеется диагноз психического расстройства, возможно, и не один. По отношению ко мне он пока не проявлял агрессии, но предугадать дальнейшее поведение таких личностей невозможно.

— Ты ведь хороший парень, Джо, — окликнула я парня, когда он в очередной раз открыл дверь в сарай. — Тебя обижали в детстве из-за внешности, да? Дети порой бывают очень жестоки.

Джо захлопнул дверь, будто забыл, зачем приходил. Теперь я ждала, когда он вернётся. Отсутствие харизмы, проблемы с речью и очень специфическая внешность не позволяли ему быть конкурентоспособным среди других мужчин. Не находя поддержки в социуме, он всё больше закрывался от людей и стал легкой добычей для Беатрис.

К ней он испытывает искренние чувства, чем эта сволочь умело пользуется. Мы все готовы пойти на многое ради любимых, но такие как Джо готовы пойти на всё.

Дверь снова скрипнула, и в щели протиснулся Джо, застыв в нерешительности на пороге.

— Рада, что ты вернулся, Джо. Мне до тошноты надоело сидеть в тишине, а разговаривать с собой я не люблю, — подарила я ему свою самую доброжелательную улыбку. — Освободи мои руки… эм… май хендс, Джо, плиз.

Выполнить мою просьбу Джо не торопился, усердно прикидывая, смогу ли я при помощи затёкших рук и мужества свернуть его шею.

— Обиделся за валяние в лесу? Ну камон! Там как бы и я не на расписном индийском слоне каталась, а на собственных костях пиликала до лесочка. Так что какие обиды?

Если бы не стрекот сверчков в траве за сараем, я бы точно услышала, с каким скрипом извилины Джо шевелятся, выполняя непривычную работу.

— Гив ми ё хенд, Джо, — ласково попросила я.

Монстр на глазах превращался в большого милого и очень ранимого ребёнка. Хрупкие лучики надежды пробивались сквозь отрешённость в его белёсых глазах. Где-то на задворках моего сознания плясал, ликуя, мой препод по судебной психологии, исполняя твёрк в своём неизменном вельветовом костюме и размахивая изрядно потрёпанным дипломатом. Прилечу в Москву — первым делом верну ему стыренный ещё на третьем курсе учебник.

Джо освободил не только мои руки, но и снял с моей шеи собачий ошейник с цепью и разрезал пластиковые хомуты на ногах.

— Знаешь, людям хорошо с теми, кто их понимает. Я знаю такое место, где ты сможешь найти много друзей, — продолжала я говорить с Джо не дёргаясь, боясь спровоцировать его агрессию.

Я осознавала, что он меня не понимает. Но ему нравится мой голос и то, что я не смотрю на него, как на кусок дерьма.

Протянув ему руку, я терпеливо ждала, пока этот огромный дядя решится дать мне свою.

— В этом мире для каждого человека есть место. Каждый человек имеет право на счастье. Я вот только сейчас поняла, что очень важно уметь сказать близким людям, как сильно ты их любишь.

Монстр так внимательно слушал меня, пристально следя за мимикой моего лица, что я иногда забывала о том, что он ни слова не понимает.

— Ты идеальный собеседник для меня, Джо, — заверила я ручного монстра красотки Олди. — Мне ещё ни с кем не удавалось вот так выговориться. Вечно все влезают, перебивают и торопятся высказать своё мнение.

На этом сеанс доверительной беседы был окончен. Джо дёрнул меня за руку и довольно грубо поволок меня в дом. Кажется, я переборщила с лаской.

Все самые страшные картины преступлений, которые я когда-либо изучала, сплошным потоком потекли в голову.

С силой втолкнув меня в комнату, Джо неожиданно выхватил пистолет откуда-то с полки над вешалками и сунул мне его в руку.

Боже! Кого из него убили? Сколько крови на этом стволе, рукоятка которого теперь отчётливо запомнит мои отпечатки?

От испуга я никак не могла уловить смысл происходящего. За двустворчатыми дверями, которые распахнул Джо, меня ожидал самый неожиданный сюрприз.

В самом центре комнаты на большом деревянном стуле сидела Беатрис. Её руки были привязаны к подлокотникам, из рассеченной губы сочилась кровь.

— Джо, ущипни меня, кажется, я вырубилась под твой монотонный трёп, — попросила я, не особо рассчитывая на помощь этого предателя.

— Что же ты задумала, дрянь? — медленно сделав шаг в сторону от Джо, спросила я у Олди.

Нет, это не Джо решил меня героически спасти и подарить мне шанс разделаться с соперницей и обидчицей. Я ни на грамм не сомневаюсь, что всё это искусно поставленная игра Олди.

Щипать меня Джо не стал, вместо этого делая снимки на фотокамеру телефона. Судя по его стараниям, выбирал он ракурс, чтобы в кадре была и я, и несчастная Беатрис.

Что было дальше по плану Беатрис, навсегда останется загадкой. Не успел Джо сделать и десятка кадров, как в пространство дома ворвались узнаваемые звуки полицейской сирены, приближающиеся на бешеной скорости.

Краска схлынула со щёк Беатрис, так же стремительно, как и сами доблестные блюстители закона, которые повалили из всех окон и дверей. Такое быстрое разоблачение гастролирующей русской преступницы явно не входило в её план, но я не сомневаюсь, что она найдёт, как использовать и такой вариант развития событий.

Бодрые полицейские громко рявкали команды, не затыкаясь ни на секунду, чтобы не дать опомниться никому. Сбросив пистолет на пол, я подняла руки и посмотрела на Беатрис. Настоящая кровавая хищница смотрела прямо мне в глаза, самодовольно улыбаясь.

— Ты разочаровала меня, Бетти. Я рассчитывала на более умного противника. Ты проиграла, сорри, — усмехнулась я в ответ нашей фирменной особо борзой!

Мы не теряли зрительного контакта до того момента, пока на меня надевали наручники, а её освобождали от верёвок. Схлестнулись взглядами, как заклятые соперницы, мечтающие переехать друг друга на трамвае.

Беатрис допустила непростительную ошибку, оставив меня в живых. Теперь мы сойдёмся с ней на поле закона, где каждая притащит в суд свою гору компрометирующих друг друга улик, о которой, я уверена, эта дрянь, конечно же, позаботилась. Зря она выбрала меня на эту роль.

Полицейский, протянувший руки, чтобы надеть мне наручники, застыл в немом изумлении, с ужасом разглядывая фиолетово-багровые следы от пластиковых хомутов, которыми были стянуты мои запястья на протяжении ночи. В его голубых глазах, обрамленных рыжими ресницами, отражался весь путь его мыслей. Видимо, и до него начало доходить, что после этой увлекательной фотосессии моя судьба была предрешена.

Однако вышколенный полицейский не стал злоупотреблять своей добротой и сопроводил меня к машине со всеми причитающимися украшениями и бубня себе под нос заученный текст для арестанта.

В отделении полиции мне откатали пальцы и поставили у чёрно-белой разлинованной стены, чтобы сделать фото с отметкой роста. Пипец, я прокатилась в Лондон. Двух дней хватило, чтобы прославиться. Папа будет рад.

Для допроса меня пригласили в обычный кабинет детектива, но очень быстро поняли, что без переводчика им не обойтись. В ожидании которого мне оставалось лишь с тоской поглядывать на толпящихся за окном репортёров.

Я разглядывала их через стекло, размышляя, как воспользоваться этим вниманием прессы к делу Норфолка, как вдруг толпа раскололась пополам.

Детектив, сидящий напротив меня, ошарашенно уставился на мои щеки, по которым градом катились крупные слёзы, и на мои губы, расплывающиеся в улыбке.