Я так хочу (СИ) - Фокс Оксана. Страница 31

Коренастый оператор не оглянулся. Он выслушал Берри, собрал камеру и занял новую точку между деревянной телегой и окнами бара. Следом за ним перетащили прожектора техники, заново размещая оборудование. Рабочие перенесли дымовую установку.

Прищуренные глаза Кристофера лихорадочно блестели. Сунув руки в карманы, он оглядел новую экспозицию. Пользуясь секундой статики, подбежали визажисты. Они спешно правили грим, собирали пот на висках и над верхней губой, но Берри уже летел на сцену и отрывисто жестикулировал. Он был одновременно с обеих сторон камер. Бешеная энергия исходила от высокой фигуры толчками. И поддаваясь магии, одновременно ледяных и обжигающих глаз, люди с энтузиазмом выполняли указания, заражаясь его неистовством и страстью.

Лина спрятала разряженный мобильный в саквояж. Приставила новый стакан к горлышку термоса и тоскливо надкусила чёрствый сандвич. Дверной проем заслонила толстушка: она несла очередной пакет энергетиков.

Глава 24

Группа провела на съёмочной площадке более семнадцати часов и в три ночи погрузилась в ледяной микроавтобус. Лина выпала из автомобиля у вывески маленькой гостиницы в Бруклине, напротив парка Уитмена. Готовая в любую секунду отключиться, дотащилась до своей комнаты, упала на кровать, едва переступила порог. Обрывки дня смешались как подхваченные ураганом опавшие листья. Явь и сон перепутались, навязчиво танцуя твист.

Приоткрывая воспалённые глаза, Лина застонала. Горло першило от дыма, череп раскалывался, лицо обожгло запахом алкоголя…

– Давай, просыпайся, – Берри бесцеремонно стягивал с неё кеды и бросал на пол. – Мы не закончили.

– Что? – неохотно возвращаясь в измученное тело Лина, уставилась в злые глаза: – Что ты делаешь?

– Выполняю обязательства.

– О, нет!.. Сейчас не подходящее время. Прошу пусти, я хочу спать.

– Плевать какое время и чего ты хочешь. Договор есть договор.

– Крис, ну пожалуйста, не надо! – взмолилась Лина, хватая пальцы, стаскивающие с неё джинсы.

– Приподнимись, – скомандовал Берри. – Живо!

– Иди к черту! – прошипела она, мучительно сознавая абсурдность происходящего.

– Уже был дорогая, скучно, вернулся за тобой.

Рот, горький от виски, впился в губы. Кожу царапала щетина. Берри причинял намеренную боль. Лина прекратила бессмысленное сопротивление, капитулируя под натиском жёсткого, словно витого из проволоки, тела. Крис прав, – думала она, запуская ладони в спутанные волосы, – это её затея. Притянула его голову ближе и нежно вернула поцелуй.

– Я люблю тебя.

Берри задержал дыхание, отстранился. Лина очертила костяшками твёрдые скулы:

– Она измучила меня. Мне следует, хотеть избавиться от неё – вырезать как опухоль.

Крис грубо встряхнул Лину за плечи.

– Будь добра, заткнись.

– Но я не хочу, – она гладила впалые щеки. Берри дёрнул шеей, поймал её запястья и завёл за голову.

– Люблю тебя, – упрямо ныло сердце.

Крис выругался сквозь зубы, зажал ей рот ладонью. Живот оцарапала молния толстовки, изрезанные струнами ладони цинично обшарили тело. В каждом отрывистом ударе прижатого к груди сердца, Лина слышала ярость. Стиснула кулаки, игнорируя боль в вывернутых суставах. Пусть унизит её, ударит, пусть хоть убьёт, только не оставляет!

Свет настойчиво проникал сквозь ресницы. Лина долго лежала на спине, обхватив себя ладонями. Лицо уткнулось в холодные простыни. Запах стирального порошка разъел следы ночи, воспоминаний не осталось ни в одной складке. Лина поднялась на локти и зажмурилась.

Солнечные пятна легли на коричневый стол, стоптанный ковролин, серый рюкзак в прихожей. Она завернулась в покрывало и сползла с кровати. Опустилась на колени перед грудой мужской одежды. Неухоженная, растянутая, возможно в прошлом дорогая, сейчас выглядела плачевно. Полное презрение к окружающим вещам и... людям. Лина чувствовала себя не лучше линялой майки на дне сумки. Разбросанные вещи могли означать что угодно – она старалась не сильно обнадёживать себя мыслью, что делит с Крисом комнату. Собрав с пола футболки, пару темно-синих брюк, Лина оглянулась. Вместо платяного шкафа в стене торчали крючки. Протянув руку, она заколебалась. Берри не понравится подобная забота. Лучше оставить как есть.

Откинув с лица волосы, Лина посмотрела на часы, висевшие над пыльным зеркалом. Полдень и так тихо. Слишком тихо…

Она оделась и вышла в коридор. Постучалась в соседнюю дверь, прислушалась. Номера на этаже безмолвствовали. Вернувшись в комнату, Лина откинула щепетильность и тщательно проверила все отделения спортивной сумки. Заглянула в карманы брошенной на стул толстовки, обшарила тумбочки. Ничего. Ни буклета, ни визиток или клочка бумаги способного подсказать, где теперь Крис...

Лина сжимала и разжимала кулаки. Идиотка! Провела на съёмках почти сутки и не выяснила адрес павильона! Она проторчит в гостинице до ночи, никто и не вспомнит о ней! Да, Берри мог уже покинуть Нью-Йорк! Что помешает ему оставить её? Лина замерла. Она глядя на его вещи и не верила, что Крис может так поступить. И в сердцах задвинув пустой ящик, взвыла: ещё как может!

Собрав жалюзи, Лина подняла оконную раму. В номер ворвался холодный воздух и грохот улицы. Посмотрела вниз, не надеясь, обнаружить чёрный микроавтобус. Его и не было. Размеренно дыша, она глядела вслед редким автомобилям, которые исчезали за углом дома. Потом замёрзла и закрыла окно.

Надев толстовку Берри, Лина накинула на голову капюшон и упала на кровать. Сухие глаза изучали трещины в потолке. Она тонула в тепле мужского запаха с примесью горького одеколона и поражалась ровному биению сердца, словно ему не было дела до того, что её снова бросили.

Нестерпимый голод заставил, наконец, потянуться к телефону. Лина заказала в номер яичницу и тосты. Ожидая завтрак, она мерила шагами комнату. В мини-баре обнаружилось пиво и заплесневелые орешки. Глотая мерзкую на вкус и запах жидкость, Лина раскрыла телефонный справочник.

– Такси!

Показав водителю адрес в вырванной странице, Лина уселась на сидение. Спустя полчаса жёлтый автомобиль остановился перед стеклянными дверями пятиэтажного здания в Нижнем Манхэттене. Пряча лицо за тёмными очками, Лина обернулась по сторонам и решительно преодолела три ступеньки центра планирования семьи.

– Сюда, пожалуйста.

Брюнетка в брючном костюме провела в просторный кабинет с диванами вдоль стен. Широкие окна смотрели во двор. От обилия кустов, усеянных мелкими почками, сад казался озером, омывая стекла изумрудной волной с каждым порывом ветра.

– Доктор Кэмерон. – Из высокого кресла поднялся сутулый мужчина с внимательными глазами: – Чем могу быть полезен?

Лина присела на край дивана, поправила на брюках стрелки. Покрутив бутафорное колечко, сбивчиво обрисовала цель визита:

– Мне тридцать два. Второй брак без детей. У мужа много командировок... И... мне нужно убедиться, что я здорова. Что я могу родить, понимаете?

– Прекрасно понимаю, – доктор дружески улыбнулся, придвинул чистый бланк. – Вы не против побеседовать?

– Да, разумеется.

– Конечно удобнее, если бы вы пришли с мужем, но посмотрим, возможно, он нам не понадобиться. Во всяком случае, пока.

Кэмерон задавал стандартные вопросы, интересовался бытовыми привычками и событиями, не относящимися к делу. Мелкий почерк испещрил разграфлённую бумагу. Вызвав медсестру, доктор предложил перейти в смотровую комнату.

Лина покидала клинику умиротворённая. Спокойствие обстановки, профессиональный тон и уверенность гинеколога, заверившего о несметном количестве способов стать родителями, обнадёживали. Осталось дождаться результатов тестов.

Застегнув пуговицы пальто, она медленно шагала по тротуару. Задумчиво глядя под ноги, раздумывала, чем заняться. Бесцельно погуляв по Бродвею, взяла кофе Старбаксе, присела на скамейку под ветками платана в парке Каламбуса. Молодые мамы катили по дорожкам коляски с младенцами. Няни и бабушки раскатывали цветные качели. Стайка мальчишек играла на площадке в баскетбол. В голубое небо нёсся звонкий смех. Лина положила ладонь на пояс и прислушалась, пытаясь уловить зарождение чуда. Этой ночью Берри впервые не использовал презерватив…