Пушкарь его величества (СИ) - Цой Юрий. Страница 2

Тут в мои ноги ткнулся Алешка и, обняв, зашмыгал носом.

- Ты чего? - лохмачу светлые волосы.

- Больно? – задирает лицо и блестит голубыми глазенками. Интересно, у меня тоже глаза голубые?

- Я же мужик, будущий воин. А воины должны уметь терпеть боль и никогда не плачут.

- Кушать будешь? Аника – воин! – сестренка по-взрослому хмурится и лезет в печь за горшком.

Сажусь на лавку за дощатый стол и верчу в руках не крашенную деревянную ложку. Горячий пузатый горшок на ухвате ставится посреди стола и из него поднимается струйка пара. Заглядываю внутрь и вижу распаренные злаки с кусочками репы. Помню, что надо помолиться и на автопилоте произношу благодарственную молитву господу. Сестра и братишка шепотом повторяют за мной и, перекрестившись, стали ждать, когда я первый зачерпну варево. Слабосоленое и разваренное, пошло на голодный желудок просто на ура.

Тем временем на улице стемнело. Машка зажгла от углей лучину и повела в туалет младшего. Я залез на теплый полок за печкой, скинув влажную одежду. Повесил ее сушиться и накрылся овчиной. Быстро согрелся и стал размышлять. Сестренка загнала Лешку на печку и, привычно заголившись, нырнула под мой бочок. Черт! Мы же с детства спим вместе, за неимением свободных спальных мест. Да еще голышом! Не будь у меня памяти девятнадцатилетнего парня, все было бы ничего. А так все же немного неудобно. Я загнал свои переживания подальше и обнял хрупкое тельце с торчащими лопатками, согревая сестренку своим теплом.

- Васятка. Еды на десять ден осталось. Что делать будем? Христарадничать пойдем? – сестренка вывалила наши проблемы и ждала ответа, дыша как зайчик.

- Нет! Я что-нибудь придумаю. Из дома нельзя уходить. Или помрем на дороге или разбойники споймают, - погладил по шелковистым волосам.

- Спи, завтра думать будем.

Сам закрыл глаза и задумался. Первое – проблема питания. Охотиться в лесах нельзя, за это накажут. Выращивать, что то кроме огорода тоже не потянем. Мал еще, да и не умею. Рыбу вроде ловить можно. В эти времена во всех реках водились даже осетры и остальной рыбы должно быть много. Раки опять же. Грибы, ягоды и орехи. Телега у нас есть, лошадка тоже, только она у кого-то из сельчан. Пользуют, чтобы не простаивала. Взамен подкинули нам зерна, из которого варим кашу. Глаз задергало от боли, и я, морщась, пощупал вздувшийся фингал. Может, обратимся к литературе. Там у попаданцев открываются всякие способности. Надо и мне попытаться. Как говорится, попытка – не пытка.

Расслабляюсь, рассеиваю свое сознание и пытаюсь увидеть хоть что-нибудь. Лежу, лежу. Уже звездочки в глазах замелькали от усердия. Плюнул на все и решил заснуть. Мысли замедлились, голова опустела. В какой-то момент чудится мне, что я, как бы со стороны вижу свое тело, полупрозрачное. По венам течет кровь, в местах побоев темные пятна, а в районе солнечного сплетения переливается небольшое уплотнение нежно изумрудного цвета. Сознание вяло зашевелилось, обдумывая увиденное. Может все же удалось, и я вижу у себя магический источник? Стараюсь не выпасть из этого состояния и обращаюсь к энергии, затаившейся в моем сосредоточении. Давай, помоги мне! Иди вот к этому пятнышку, полечи его! Нехотя ручеек зеленого цвета заструился по жилам и, растекшись по гематоме на груди стал, пожирать ее. Хорошо! Теперь дальше, надо глазик полечить. Ох! Щипит, даже! А теперь давай прогуляйся по всему телу. Что? Не хочешь? Ах, устала! Ладно, в следующий раз.

Глава 2

Проснулся и вспоминаю свой сон. Машка сопит своим маленьким носиком. Вылезать из-под шкуры совсем не хочется. Сон или не сон? Трогаю свой глаз. Вроде, опухоль спала. Осторожно сдвигаю шкуру и рассматриваю тело. Гематома на груди разгладилась и пожелтела. Есть результат! Надежда колыхнулась в душе и подарила чувство небольшой эйфории. Неужели?! С этим уже можно, на что то рассчитывать! Энергично вылезаю из-под шкуры и надеваю свое рубище.

В первую очередь осмотреть хозяйство, найти инструмент, оценить, что можно использовать. Увидел кадку с водой и стал разглядывать лицо. Опухоль под глазом исчезла и синяк покрылся желтизной. Волосы пшенично-белые, глаза голубые. Скулы от недоедания выступают, в остальном очень симпатичный парнишка. Живем!

Прохожусь по избе. Из железок единственный кухонный нож и ухват. Наконец, нахожу батин инструмент. Топор, древний рубанок, широкая стамеска, большая лучковая пила, нож с небольшим лезвием, коловорот с поперечной ручкой и шило. Немного проволоки и клубок суровой нитки. Не густо, но хоть что то. Выхожу в огород. По ходу движения посещаю скворечник и справляю малую нужду. На большую не накопил еще. В огороде несколько грядок картошки, только выпустившие первые листочки, остальное не узнаю, так как все только начинает развиваться. Трава аккуратно выполота и сложена в не большую копешку. Вижу несколько молодых плодовых деревьев вроде вишня и яблони, может еще груша. Уже цветут, но плодоносить в этом году, скорей всего, не будут.

Солнышко поднялось над лесом и осветило деревеньку. Народ давно трудится, у некоторых домов дымятся трубы. Живот предательски заурчал. Что ж! Нужна еда. Самое доступное это раки. Их я ловил даже у себя в деревне в двадцать первом веке, поэтому есть надежда на улов. Иду в сарай и осматриваю сельхоз инструмент и несколько плетеных корзин. Беру одну с дырявым дном и аккуратно отламываю ручки. Можно попробовать с ее помощью поймать рыбу. Вода еще холодная, конечно, но надо! Беру еще одну целую корзинку для добычи и несусь к реке. На лугу обращаю внимание на выходы желтого песка и замечаю светлый столбик большого грызуна. О! Да это же сурок! Жирный, сволочь! Я даже знаю, как их ловить, в теории, конечно, но! Когда так хочется жрать, я достану эту колбасу из-под земли! Настроение из хорошего, переходит в превосходное. Его не смогла охладить даже утренняя вода, тем более, что раки нашлись на первом же обрыве, да такие огромные, что я всерьез запереживал за целостность своих пальцев. Пару раз руки скользили по спинам каких то рыб, но задеревеневшие от холода руки уже не могли ничего ухватить. Выловил с десяток темно-зеленых усатых речных лобстеров, и понесся вдоль берега, стуча зубами. С трудом согрелся и, нацепив ветхую одежу, поспешил домой. Раков прикрыл дырявой корзинкой, чтобы никто не увидел. Вроде деревенские их за еду не считают. Вот и хорошо! Нам больше достанется!

- Привет, сестренка! Здорова, братишка! Смотрите, кого я принес! - ставлю корзину на пол и откидываю крышку.

- Ух ты! Какие страшные! – Лешка с испугом присел возле корзины и разглядывал, высовывающиеся над краем длинные усы и большие клешни.

- Мы их будем есть? – сделала круглые глаза сестренка.

- Нет! Мы будем ими наслаждаться! Ха-ха! – щекочу взвизгнувшую сестренку и бегу наколоть щепы для растопки огня. Развожу в печке огонь вокруг высокого чугунка с водой. Экономно солю, с грустью прикидывая на вес небольшой узелок. Очередная проблема! Дожидаюсь, когда закипит вода, закидываю туда, под изумленными взглядами брата и сестры, размахивающих клешнями, ракообразных. Вода частично выплескивается, шипя на полешках. Два не поместились. Уж очень размер у них оказался серьезный. Оставляю их на второй заход и с жадностью наблюдаю за, набирающим красноту, деликатесом. Поварил, на всякий случай, подольше и достал горшок.

- Завтрак! – стучу ложкой по горшку. Машка и Леха с интересом смотрят, как я разделываю первого рака. Отламываю больной хвост, с трудом отколупываю твердый хитин и обнажаю белое, парящее мясо. Клешни разбиваю кухонным ножом и делю на две плошки. Подвигаю их к заинтересованным моськам. Быстро разделываю второго и, обжигаясь, откусываю нежное мясо.

- У-м! Вкусно! – сестренка и братишка, глядя на мое довольное лицо, мгновенно закинулись деликатесом и закрыли глаза от восторга.

Сидим, осоловело поглядывая на горку красного хитина и на оставшегося рака. Чувствую, что сейчас не влезет ни единого кусочка. Накрываю недоеденного миской, и иду ставить горшок на огонь, чтобы сготовить двух не поместившихся. Будет нам на ужин.