Зверь-из-Ущелья (СИ) - Марей Соня. Страница 11
Не принимай близко к сердцу...
Ты ещё слишком юна...
Тьфу! Отличные прощальные слова, ничего не скажешь. И кто из нас ещё бессердечный?
Наверное, я просто повзрослела. Знала ведь, что рано или поздно это случится – душа и тело потребуют своего. Матушка Этера предупреждала нас, молоденьких жриц, которые ещё не прошли посвящение и не связали свою жизнь с каменным древом нерушимыми узами – если начнут донимать странные желания, обратиться к Матери Гор и молить её помочь в борьбе с искушением.
Или сообщить самой Верховной – та прекрасно знала, как вернуть непутёвую дочь на путь истинный и выбить из неё дурь.В какой-то момент я испугалась – а что, если во мне пустило корни самое настоящее зло, опасное и бесконтрольное? Что если правда стоит всё рассказать...
Нет! Это не выход. От злости и отчаянья я вгрызлась в уголок набитой травами подушки.
Если покаюсь перед матушкой Этерой, моя относительная свобода окажется под угрозой – с меня глаз не спустят или вообще под замок посадят. Ходить буду только с сопровождением и каждый день выворачивать душу перед алтарным камнем.
Нет уж, воспоминание о ночи и разговоре с мужчиной из Лестры я сохраню в памяти, как драгоценную искру.
Хоть ей и не суждено превратиться в пожар.
Глава 6.
Бессонная ночь давала о себе знать – я давила зевки и украдкой тёрла глаза. Старалась не думать о том, что в моём доме до сих пор гостят люди с равнины, не представлять, о чём сейчас говорят и чем занимаются.
Интересовал меня, по правде говоря, лишь один человек. Тот, кто посоветовал не принимать всё близко к сердцу, а я, будто назло, пошла наперекор.
– Прекращайте разговоры! – прогремел строгий голос матушки Этеры, и она зазвенела бронзовым колокольчиком. – Урок продолжается.
Одной из обязанностей жриц было обучение детей родовому искусству, а так же истории нашего народа. Сегодня здесь собрались шумные болтливые пятилетки – всего несколько дюжин. С каждым годом детей рождалось всё меньше, а старики шептались по углам, что мы вырождаемся, да и вообще конец света близок.
Запылали кварцевые светильники, тени выткали на стенах узоры. При должной фантазии можно было разглядеть в них зубастых чудовищ или подгорных духов – горбатых, хромых, с длинными тонкими лапами. Когда-то я их боялась.
Детишки уселись полукругом, перед ними в каменном кресле – Верховная, и я за её спиной. В последнее время она часто требовала сопровождать её. С чего бы? В голове так некстати закрутились обрывки подслушанного разговора между матушкой Этерой и моим отцом. Неужели он хранил в себе зерно истины? И неужели это не просто честолюбивые мечты жадного старика?
Каждый раз, когда я об этом думала, под ногами разверзалась пропасть без дна. И я летела в неё, беспомощно размахивая руками.
Я поёжилась и переступила с ноги на ногу. Показалось, будто тени вокруг стали гуще, направились ко мне.
– Миром правили древние боги, – звучал монотонный голос Верховной жрицы. – Они поделили между собой реки, лес, пустыню, горы, равнины и край вечной мерзлоты. Льенна, как их называют?
Девочка с туго заплетёнными косами и большими испуганными глазами подскочила, как ужаленная, и затараторила:
– Матерь Гор, Мать Снегов, Отец Пустыни, Отец Всех Вод, Матерь Лесов и Отец Равнин, – слова отскакивали от зубов, словно её много раз заставляли это повторять.
– Верно, дитя, – Верховная удовлетворённо кивнула. – Потом наша светлая богиня вырастила из своей крови каменное древо – и нет на свете ничего крепче. Оно проросло глубоко под землёй, ветви и ствол его удерживают Западные горы, а корни питаются подземным огнём. Кто знает, что было дальше?
Это знали все ещё с колыбели, каждый родитель считал своим долгом предостеречь дитя и внушить страх и недоверие к нашим заклятым друзьям. Истории и легенды испокон веков передавались из уст в уста.
– Однажды она полюбила Отца Равнин, и силой её любви каменное древо зацвело, – начал мальчишка с забитым носом. Он поднялся с места, шмыгнул, утёрся рукавом и продолжил. – А потом из алых, как кровь, цветов появились первые искатели.
В детстве я не раз представляла себе эти события, они кружили в голове, словно цветная сказка из книги, которую мама однажды принесла с лестрийской ярмарки. Только отец разгневался, увидев её, и куда-то спрятал. Или сжёг.
– У других богов дети были?
– Да, были. Например, Отец Равнин оросил своей кровью пшеничное поле, и из него, как семена, проросли воины и землепашцы.
Верховная слушала, сложив руки на животе и милостиво кивая. Потом взяла слово.
– Но счастье нашей богини было недолгим, – матушка Этера опустила руки на подлокотники и сжала. Голос её наполнился осуждающими нотками. – Коварный Отец Равнин использовал её любовь, а после разбил сердце. Матерь Гор в отместку прокляла его детей, – жрица, как коршун, оглядела собравшихся. – Они стали обычными, и очень редко в ком-то из них вспыхивал Дар. Всё-таки, богиня была женщиной, разбитое сердце долго болело и начало гаснуть, и однажды она не смогла вынести этой боли – ушла в земную твердь, отдав последние силы древу, растворившись в нём. Оно питает и защищает наши горы, скрывает Антрим от глаз чужаков, а в уплату жрицы постоянно делятся с ним своими жизненными силами, своим драгоценным Даром. Мы не должны допустить, чтобы жертва богини забылась, не должны повторить Её ошибку.
Малыши слушали, затаив дыхание и даже перестав моргать. То ли история их так увлекла, то ли просто боялись главной жрицы, её сурового тона и ледяного взгляда.
– Такова Её воля. Мы должны остерегаться тех, кто живёт вне нашего мира, кто улыбается в лицо, пряча за спиной топор.
Даже меня от слов Верховной пробрала дрожь, что уж говорить о маленьких детях!
– Они такие же злые, как их грешный бог. Если бы не защита, которую поддерживают жрицы, они давно бы извели нас под корень.
А мне верить в это не хотелось. Сердце твердило – на равнинах есть прекрасные, добрые, милосердные люди. И как в насмешку память услужливо подкинула образ светлоглазого лестрийца.
Зверя-из-Ущелья.
Но разве назовут хорошего человека Зверем?
В раздумьях я не заметила, как закончился урок, и малышня торопливо покинула зал. Вдруг запястье полыхнуло, будто на него плеснули кипятком – серебряный браслет сообщил, что отец требует меня к себе. Сейчас же.
– Матушка, позвольте покинуть вас, – я продемонстрировала светящийся сапфир и коротко поклонилась.
– Старейшина Роран сейчас с лестрийцами, – она нахмурилась и недовольно поджала губы. – Что ему от тебя нужно?
Сердце забилось чаще. Зачем я понадобилась отцу именно сейчас? Что-то произошло? Думаю, причина серьёзная, иначе бы меня не трогали.
– Я не знаю. Но ослушаться не могу.
Она понимала это. Воле старейшин не противятся. Девять мудрых мужей испокон веков управляют Антримом, как заботливые пастыри защищают и наставляют нас.
– Не нравится мне это, – она хлопнула ладонями по подлокотникам и решительно поднялась. – Вот что, Рамона. Я иду с тобой.
Матушка Этера была их тех, кто выступал против приглашения чужаков во главе с лордом Брейгаром в наш дом. Это как запустить мышей в амбар – говорила она.
– Вы не доверяете мне?
– Я не доверяю чужакам.
Новость не вызвала у меня восторга. Но Верховную тоже можно понять – она в ответе за каждую воспитанницу, да и, в конце концов, кто я такая, чтобы спорить с ней? Даже посвящение пока не прошла.
– Не думаю, что кому-то из них может прийти в голову причинить мне вред, – заметила осторожно.
– Тебе вредно много думать, – одёрнула матушка, сверкнув глазами – широко распахнутыми, с веерами чёрных ресниц.
Иногда я думала, что она была красивой в юности, даже сейчас тень этой красоты читалась на лице. Но вечно строгое и недовольное выражение делали её похожей на каменную статую.
– Пешком отправимся. Не будем тратить силы на врата.