Что нас не убивает (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич. Страница 4

— Тогда они еще не знали, что я тоже там и наблюдаю, — сказал Такеши. — И единственный, кто по их мнению мог это слышать, был бард. И ситуация как бы подразумевала, что он об этом уже никому не расскажет.

— Это не доказательство.

— А мне в данном случае и не нужны доказательства, — сказал Такеши. — Мне достаточно просто рассказать об этом Кевину.

— Знаешь, что в нашем бизнесе происходит с людьми, которые слишком много знают? — вкрадчиво осведомился Соломон.

— Они получают работу получше, — сказал Такеши.

— Не всегда.

— Мне кажется, или ты пытаешься мне угрожать? — уточнил Такеши. — Ты ж понимаешь, что я подстраховался и моя смерть поток новостей для Кевина не остановит.

— Возможно, я погорячился, — сказал Соломон. — Это все от нервов.

— Тогда тебе стоит взять в руки, — сказал Такеши. — Потому что у меня есть новости, которые заставят тебя нервничать еще сильнее. Физрук, возможно, жив.

— Как?

— Подробности мне пока неизвестны, — сказал Такеши. — Но суть в том, что когда его тело исчезло, оно сделало это само. И есть некоторая вероятность, что оно в этот момент было не совсем мертвым.

Соломон вздохнул.

— Какова вероятность, что он жив?

— Понятия не имею, — сказал Такеши. — Но это же физрук, а значит, возможно все. Даже то, что раньше казалось невозможным в принципе. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду…

— Я понимаю, — сказал Соломон.

— И, кстати, я в курсе твоей аферы со статуями, — сказал Такеши.

— Э…

— Твои люди повредили несколько штук, — сказал Такеши. — Уж не знаю, как. Может, телекинезом, а может просто молоками долбили. А потом пустили слух, что треснули они все. Учитывая, что его статуй в Системе построили не так уж и много, а у тебя под началом огромная вездесущая организация, это было легко устроить и в это легко было поверить, но я не поленился и нашел одну целую. Снимаю шляпу, это был красивый и элегантный ход, и тебе бы удалось деморализовать его паству и предотвратить воскрешение, но все это сработало бы только в том случае, если бы он на самом деле был мертв. Ты мог бы ускорить процесс угасания веры, если бы он на самом деле был мертв. Но если он жив, то статуи восстановятся… Ты идешь по скользкой дорожке, Соломон. Зачем ты вообще на нее вступил?

— Он — фактор хаоса. Он ломает баланс.

— Это не деловой подход, — сказал Такеши. — Послушай, я прикрою тебя перед Кевином, умолчав о некоторых эпизодов, но, как ты понимаешь, не бесплатно, а за определенные преференции, которые я пришлю тебе отдельным списком.

— Это приемлемо, — сказал Соломон.

— Не сомневался в твоем ответе, — сказал Такеши. — Но, как ты понимаешь, Кевин — не самая большая из твоих потенциальных проблем. И если вдруг в гости прикатит самая большая, то я спешу выразить тебе свои соболезнования прямо сейчас. Потому что потом уже явно не успею.

Глава 1

Как говорил мой старик-отец, все то, что нас не убивает, об этом сильно пожалеет. В обычной жизни это довольно спорное утверждение, но вот в Системе оно работает на все сто. Кристоф мог бы вам это подтвердить, вот только он уже не может.

Я посмотрел на Виталика. Посмотрел на Федора. Одного я не видел уже лет тридцать, если не больше, другого — всего несколько дней, но чувства они вызывали примерно одинаковые.

Прежняя команда снова в сборе. Как в старые недобрые времена.

Виталик явно снова добрался до консоли, поскольку щеголял четырехзначным уровнем и уникальным классом, который он, скорее всего, сам себе и придумал. Но почему именно президент?

Я подумал, что еще узнаю ответ на этот вопрос.

Федор, несмотря на то, что расстались мы с ним значительно позже, чем с Виталиком, тоже как-то неуловимо изменился. Мне даже казалось, что он стал вышел ростом. А уж уверенности в себе у него точно прибавилось.

— Как ты выжил? — спросил Федор. — Мы нашли там всякое… и ногу.

— Я не выжил, — сказал я. — Я восстал из мертвых.

— Ну, прямо как я в первый заход, — сказал Виталик. — Только я был одет куда более стильно.

— Черт побери, Холмс, — сказал Федор. — Но как?

— Элементарно, Ватсон, — сказал я. — Помнишь тот артефакт, за которым охотился Элронд?

— Ты его с Отца снял, — вспомнил Виталик. Интересно, как много он помнит в принципе? — В смысле, не со своего отца, а с вождя орков. Здоровенный такой мужик был, опасный, и дрался отчаянно. Сейчас таких уже не делают.

Ну да, конечно, подумал я.

Не делают, как же. Это он тебе тогда, на нижних уровнях казался здоровенным, опасным и отчаянным, а сейчас ты бы его одним тычком завалить бы смог, отчего тебя ностальгия и пробирает.

Люди не стали меньше, мир не стал меньше, а только кажется таким, потому что мы — выросли.

— В общем, оказалось, что эта штука дает тебе еще одну попытку, — сказал я.

— Как Амулет Воскрешения? — уточнил Федор.

— Как Амулет Воскрешения, — согласился я. — Только круче, потому что у него стопроцентный шанс срабатывания.

— Офигительно крутая штука, — сказал Виталик. — Но должен же у нее быть какой-то подвох.

— Это расовый артефакт, — сказал я. — Работает только для Архитекторов.

— Я думал, для богов респаун не предусмотрен, — сказал Федор.

— Я тоже, но выяснилось, что у Архитекторов есть по этому поводу свое мнение, — сказал я. — И, в общем-то, все, что мы знаем о Магистре, вполне укладывается в их понятие “честной игры”.

— Своим — чудодейственные артефакты, всем остальным — правила, — сказал Виталик. — Да, на Магистра это очень похоже.

— Сколько раз нужно подтянуться девятикласснику, чтобы получить хотя бы тройку? — спросил Федор.

Я посмотрел на него.

— Оскорбительное и обидное для меня недоверие.

— Кристоф, наш маленький покойный друг, уже однажды пытался выдать себя за тебя, — объяснил Федор. — В результате чего изрядно попортил Кевину интерьер дворца и слегка проредил его черную гвардию.

— Понимаю, — сказал я. — Но наш маленький покойный друг таки покойный.

— Ну, может быть, теперь кто-то другой выдает себя за тебя, — железно аргументировал Федор.

— Например, кто?

— Понятия не имею, — сказал он. — Система велика и полна ужасов.

— Шесть раз, — сказал я. — Но на самом деле, тройки я ставил всем, кто мог хотя бы зацепиться за перекладину.

— Мне б таких учителей, — пробормотал Сумкин. — А стометровку за сколько надо было пробежать?

— Остановись, Федор, — сказал Виталик. — Это наш физрук, я вижу.

— Точно?

— Точно.

— Ну, ладно, — сдался Федор. — Так где ты был, Чапай? Как это вообще произошло?

— Я умер, отбросив ногу, — сказал я. — А потом я воскрес с одним процентом здоровья, после чего артефакт перенес меня в безопасное место.

— То есть, ты воскрес в той пещере? В Подземелье Зеленых Гоблинов?

— Именно.

— А почему ты не мог воскреснуть сразу в безопасном месте?

— Не то, чтобы меня кто-то об этом спрашивал, — сказал я.

— И что это за безопасное место такое?

— Волшебный лес, — сказал я. — Где я медленно и мучительно регенерировал, а за мной ухаживали дриады.

— Дриады?

— Дриады.

— Небось, еще и обнаженные?

— По большей части.

— Врать ты, Чапай, никогда не умел.

Я пожал плечами.

— Хочешь — верь, хочешь — нет.

— Тут все равно какая-то несостыковочка, — сказал Федор. — Если артефакт полезен только для Архитекторов, какого черта за ним гонялся Элронд? Он ведь не Архитектор. Он даже не игрок. На кой ему эта штука сдалась?

— Внутри артефакта был новый запас наноботов Изначального мира, — сказал я. — Которые и обеспечили мое полное восстановление, и даже Клаву мне… подлатали. Полагаю, именно за ними он и охотился. Представь, что бы он мог творить, если бы у него получилось сделать своего нового аватара из этих штук?

— Ну да, — сказал Федор. — Я помню, что мог творить ты, когда был сделан преимущественно из этих штук, и если помножить эти воспоминания на безумие Элронда, то результат будет совсем печальный.