Пекарь-некромант 2 (СИ) - Федин Андрей. Страница 21

«Кого это принесло на ночь глядя? – спросил он. – Ломятся, как разбойники, етить их. Чего ты телишься, парень? Иди, открывай. Вынесут же дверь, негодники!»

Мастер Потус замолчал.

Я продолжал отвешивать поклоны. Теперь уже сам вёл им подсчёт.

«Стражники явились, - сообщил старый пекарь (должно быть, он выглянул в окно около входа). – Ко мне они так нагло не ломились, етить их! Уважали старика. А тебе сейчас точно дверь разнесут. После потренируешься кланяться. Не позволь этим гадёнышам испортить наше имущество!»

- Пятьдесят шесть, - подсчитывал я касания пола. – Подождут. Небось, опять соседям что-то мешает. Пятьдесят семь. Может им не понравился запах моего хлеба? Пятьдесят восемь. Так это их проблема. Я в своём доме могу хоть… Пятьдесят девять. Нет у вас в языке такого слова… могу что угодно варить, как заправский алхимик. В Персиле такое не запрещено: во всяком случае, я об этом не слышал. Шестьдесят».

Внизу загрохотала свалившаяся на пол полка.

Не прекращался и стук в дверь.

«Разнесут же дом, етить их!»

- Ладно, - сдался я.

Натянул штаны. Зарядку предпочитал делать без них, чтобы не пропитывать ткань потом. Стирку я не любил и в прошлой жизни.

- Осталось сорок наклонов. Запомни, мэтр: сорок.

Я спустился вниз, мельком выглянул в окно – приметил за пыльным стеклом несколько человеческих фигур со щитами и копьями, знакомое усатое лицо. Тот же стражник приходил ко мне, привлечённый стонами вдовы. Страж порядка тоже увидел меня – отступил назад, позволив себя хорошо рассмотреть; дожидался, пока я справлюсь с замками.

Я недовольно поворчал – привычка из прошлой жизни (успел обзавестись ею к сорока годам). Принялся неторопливо разблокировать дверь. После визита Сверчка я перестал лениться: задвигал все засовы, опускал крючки, проворачивал ключи в замочных скважинах. Решил, что подобные предосторожности не лишние. Ведь они могли уберечь дом хотя бы от самых неловких ночных визитёров и помешать тем нарушить мой сон.

- Мастер Карп, - услышал я, выглянув из дома. – Простите, что побеспокоили вас. Знаю: вы работаете по ночам… Восхитительный, кстати, запах! Чем это так вкусно пахнет? Лирейские пряности?

- Корица, - сказал я.

Поморщился: стражник дохнул в меня перегаром.

- Не слышал о такой штуке, - сказал усатый. – Нужно будет её попробовать. Скажу жене.

Я поёжился от дуновения свежего ветерка: ещё не остыл после работы в пекарне. По привычке взглянул вверх, пытаясь определить, какая будет утром погода. Густые кроны клёнов шуршали листвой. Они полностью скрыли небо. С порога своего дома я не определил, затянуто ли небо облаками, или на нём блестели луна и звёзды. Фонарь на улице едва светился: догорали остатки масла. В прихожей я свет не зажигал – чтобы не свернуть на ступенях шею мне хватило и того освещения, что давал светильник, горевших наверху в гостиной.

- Мы, собственно, чего к вам заглянули, мастер Карп, - сказал командир патруля городской стражи. – Свернули в ваш двор… А тут такое.

Он посторонился, указал рукой в темноту напротив входа в мой дом.

- Не знаете, чьи это животные? – спросил стражник.

На фоне кустов я не без труда рассмотрел три массивные, явно нечеловеческие фигуры. Увидел блеск трёх пар больших глаз. Услышал шумное дыхание – примерно так же сопел я, когда делал приседания. Различил в букете ночных ароматов знакомый, неуместный рядом с моим домом запах. В удивлении приподнял брови. Потому что даже несмотря на темноту сумел распознать троицу зверей. Слегка растерялся, потому что никак не ожидал встретить их здесь и сейчас.

Из темноты на меня смотрели три клифских волкодава: Вера, Надежда и Барбос.

Глава 32

Собаки узнали меня. Сорвались с места – рванули ко мне. Огромные тёмные туши двигались подобно молниям: преодолели разделявшее нас расстояние за мгновение. Стражники шарахнулись в стороны, прикрылись щитами, ощетинились копьями. Но клифы не обратили внимания на их суету. Окружили меня с трёх сторон. Дохнули мне в лицо зловонием из зубастых пастей. Разорвали ночную тишину громким жалобным щенячьим визгом и радостным скулением.

- Хватит! – повторял я. – Прекращайте! Я тоже рад вас видеть. Всё! Не надо меня лизать!

Волкодавы накинулись на меня, как голодные дети на эскимо. Уклонялся от встречи с их языками, но избежать контакта со всеми тремя звериными мордами сразу не сумел. Упирался ладонями в широкие лбы клифов – отталкивал их от себя. Чувствовал на коже касания холодных носов. Получал удары по рёбрам твёрдыми хвостами. Сплёвывал на землю собачью слюну. Вытирал со щёк влагу – лишь размазывал ту по лицу, смешивая с прилипшей к ладоням шерстью.

- Мастер Карп, - несмело окликнул меня усатый стражник. – Вам нужна помощь?

Он наблюдал за моими мучениями, выглядывая из-за щита. Стражники успели сформировать плотный строй. Вот только я усомнился, что маленький отряд городской стражи сумел бы справиться с тремя взрослыми клифскими волкодавами, решись те броситься в атаку. В сравнении с этими зверюгами патрульные казались игрушечными солдатиками или детишками, нарядившимися в военную форму. Стражникам повезло, что собаки атаковали не их, решив, похоже, зализать меня до смерти.

«Что за фигня происходит, мэтр?! – мысленно воскликнул я. – Почему всё ещё работают твои заклинания?»

«Воздействие плетений на разум собак прекратилось», - непривычно коротко ответил профессор Рогов.

Я не успел потребовать от него пояснений, потому что со мной вновь заговорил командир патрульных.

- Мастер Карп, - сказал он, - я вижу, что эти животные вам знакомы.

- Это клифы госпожи Белецкой, - ответил я.

- Чьи?

- Мамаши Норы. Слышали о ней?

Стражники переглянулись. Склонили копья к земле. Похоже, они сообразили, о ком я говорил. И мои слова о владелице собак поколебали их решимость сражаться. Патрульные явно задумались, что лучше: повредить имущество Мамаши Норы или умереть от звериных клыков. Я погладил уткнувшуюся мне мордой в грудь Веру. Её тут же с ревнивым рычанием оттеснила Надежда: потребовала свою порцию ласки. Барбос уселся рядом со мной – словно невзначай прикоснулся носом к моему локтю. Пришлось почесать его за ухом.

- Вы, уважаемые, наверняка слышали глупые выдумки о том, что госпожа Белецкая пообещала заплатить любому, кто убьёт меня две золотые монеты, - сказал я. – Об этом, как мне сообщили, уже пару дней весь город болтает. Поговаривают, что мы с Мамашей Норой поссорились, что она на меня очень обиделась. С чего только это взяли – непонятно. Ведь я простой кулинар, а не какой-то там отмороженный бандит, с которым нельзя спокойно поговорить, обсудить причины возникшего недопонимания.

Демонстративно пожал плечами.

Вера извернулась – лизнула меня в щёку. Я отшатнулся, махнул на собаку рукой. Та опустила глаза, хотя виноватой не выглядела.

Вновь повернулся к стражникам.

- Сегодня… уже вчера я навестил госпожу Белецкую. Поинтересовался у неё, имеют ли под собой основание все эти странные сплетни. Мамаша заверила, что между нами всё ровно: она не в обиде на меня и не желает мне смерти. Ну а на случай, если кто-то поверит в глупости о её неоправданной жестокости – прислала мне своих бесценных клифских волкодавов. Замечательные собаки! Не находите? Ласковые. И всегда голодные. Они проследят за тем, чтобы меня не беспокоили доверчивые глупцы.

Патрульные снова обменялись взглядами. Похоже, служили они вместе не первый день: научились понимать друг друга без слов. Как по команде дружно убрали оружие. Но так, чтобы мгновенно ощетиниться острым железом при малейшем намёке на опасность. Блеснули металлические клёпки на броне. Один из стражников что-то шепнул командиру. Я не расслышал его слова. Усатый кивнул, соглашаясь с мнением подчинённого. Тихо ответил тому. Я явственно различил словосочетание «Мамаша Нора».

Положил руки на головы чуть успокоившихся собак. Вера и Надежда подпёрли меня с двух сторон, точно действительно взяли под охрану. Барбос вывалил из пасти язык, косил на меня взглядом, всем своим спокойным видом показывал, что не ревнует ко мне своих подруг. И в то же время пёс занял позицию между мной и патрульными, как бы намекая, что мимо него те не пройдут. Собаки словно решили показать стражникам, что не позволят кому-либо заработать на моём убийстве золотые монеты.