Цена познания - Алкин Юрий. Страница 11

Тем временем Катру пытался направить наши мысли в нужное ему русло.

— Не пытайтесь вживаться в свою роль, повторяя себе: «Я бессмертен, я бессмертен», — твердил он нам день за днем. — Это — в корне неверный подход. Ваше нынешнее восприятие бессмертия основано на том, что вы знаете, что такое смерть. Вы воспринимаете бессмертие как простое отсутствие угрозы смерти. Вы думаете: «Вот здорово, я никогда не умру». Но это неправильно! В отличие от бессмертных литературных героев, вы не сталкиваетесь и не сталкивались со смертью вообще. Никогда! Вы не представляете себе, что живое существо может прекратить свое существование. Задумайтесь на секунду — насколько вас страшит вероятность того, что из этой комнаты вдруг исчезнет весь воздух и мы не сможем дышать? Задумались? Пугает ли это вас? Правильно, не пугает. Не пугает потому, что ни на своем опыте, ни в рассказах других людей, ни в книгах вы не сталкивались с такой угрозой. Это — чистая абстракция. Это физически возможно, но абсолютно невероятно. До этого момента вы ни разу в жизни не думали о такой опасности и, скорее всего, никогда и не подумали бы о ней, не попроси я вас об этом. Также и смерть для вас может быть забавной идеей фантастического рассказа, плодом воображения писателя, возможно даже интересным поводом для дискуссии. Но ни в коем случае не угрозой. Не фактом реальной жизни. Не чем-то заслуживающим хоть какого-либо серьезного внимания. Десятый, с чем еще вы могли бы сравнить вероятность того, что вы когда-либо перестанете существовать?

— С тем, что, подпрыгнув, я останусь висеть в воздухе и не смогу опуститься на землю, — бойко отвечал Эмиль.

Катру удовлетворенно кивал и продолжал излагать свой странный материал. Мы же, в свою очередь, пытались вообразить себе такое отношение к смерти, но практически безуспешно.

А в книгах и на семинарах перед нами открывался странный, нелепый, невероятный мир. «Очень хороший и благополучный», как выразился профессор на первом занятии. Мне он таким не казался. Хотя на его просторах действительно никто никогда не умирал. Люди жили в нем, не зная болезней и старости — мудрые, бесстрашные, вечные. Правда, людей этих было немного. И быть бесстрашными им было несложно по причине отсутствия каких-либо опасностей. На настоящий момент все население мира состояло из тридцати человек. Дети рождались крайне редко — примерно раз в тысячелетие. Вообще-то мир этот можно было назвать миром с очень большой натяжкой. Скорее, по своим описаниям он походил на съемочный павильон. Его создатели, очевидно, решили не утруждать себя разрешением вопросов мироздания и решали проблемы космического масштаба с легкостью и грациозностью бульдозера.

Согласно их сценарию, Бог сотворил пустой мир, затем поселил в нем Адама и Еву. На этом сходство с Библией заканчивалось. Животных и растений в нашем новом мире не было вообще. Единственными живыми существами были люди. День и ночь сменялись без какого-либо научного обоснования, так как понятия космоса, планет и звезд не существовали. Весь мир уютно помещался на площади, обычно занимаемой большим земным зданием. По крайней мере, такое у меня создавалось впечатление. Мир был разделен на просторные помещения, называемые секциями. В тянувшихся между ними проходах находились входы в личные апартаменты, О пропитании бессмертным заботиться не приходилось: Господь устроил все так, что каждое утро в одной из секций появлялась еда. Ее было достаточно на всех людей мира. Еда состояла из… еды. Другими словами, она могла быть чем угодно, включая пресловутый сэндвич с индейкой, но у обитателей нашего мира не могла возникнуть даже тень подозрения о том, что она приготовлена из других живых существ. Всевозможные материалы, такие как металлы, пластик, бумага, резина, также поставлялись Богом в неограниченном количестве.

Что касается истории, то так как года никого не интересовали, вся история мира была разбита на периоды, характеризуемые приростом населения и технологическим прогрессом. Сейчас мы жили в шестом периоде. Несмотря на отсутствие видимых стимулов прогресса, мир развивался. Люди специализировались в различных областях, изобретали, писали книги, создавали шедевры. Каждый получал возможность заниматься своим любимым делом при полной поддержке общества. Поэты читали свои творения благосклонным слушателям, инженеры изобретали все новые и новые механизмы и технологии, бодро переходя от механики к электронике и обратно, художники рисовали картины, а иногда в порывах вдохновения разрисовывали стены мира, и даже врачи брали у людей анализы крови и делали энцефалограммы. Назначение врачей я так четко и не понял, так как в мире самой страшной болезнью являлся насморк.

В целом наш новый мир представлял собой какую-то невероятно упрощенную схему реальности, из которой выкинули такой важный фактор, как смерть. Эта была нелепая пародия на жизнь, абсурдный спектакль без зрителей, гротеск. В этом гротеске жили невозможные бессмертные люди. И одним из этих людей предстояло стать мне.

Однажды на перемене, когда мы все сидели в классе, Эмиль, листавший свой конспект, вдруг сказал:

— А вы знаете, через восемь дней будет ровно три месяца с тех пор, как мы начали заниматься.

— Ты это серьезно? — удивился Поль.

— Абсолютно. Я всегда записываю число на полях. Через восемь дней у нас экзамен.

— Вот так сюрприз, — сказала Мари. — Неужели мы уже все выучили?

— Если быть точным, то почти все, — ответил ей Катру, входя в класс. — Вам и в самом деле осталось совсем недолго учиться.

Близость экзамена явилась для нас полной неожиданностью. Не видя белого света, проводя день за днем в однообразных занятиях, мы совершенно потеряли счет времени. Три месяца промчались совсем незаметно.

На следующий день нас ожидал новый сюрприз.

— В течение этой недели каждому из вас предстоит ночная встреча, — объявил профессор, закончив очередную лекцию. — Четвертый, сделайте одолжение, не пытайтесь это прокомментировать. Вы все встретитесь со своими прототипами. Цель этих встреч — помочь вам лучше вжиться в образы. Вы сможете задавать этим людям любые вопросы, прислушиваться к их речи, наблюдать их жесты. Конечно же, вы понимаете, что на вопросы, выходящие за рамки ваших нынешних контрактов, отвечать они вам не будут. Каждая встреча будет начинаться в полночь у вас в комнате и продолжаться так долго, как вы захотите, но не более четырех часов. Встречи будут происходить в порядке ваших имен. Иными словами, сегодня ночью настоящий Четвертый встретится с нашим Четвертым, завтра познакомятся Пятые и так далее. Вопросы? — закончил он по своему обыкновению.

— Почему в полночь? — почти хором спросили мы.

— Это хороший пример вопроса, который выходит за рамки ваших нынешних контрактов, — усмехнулся Катру. — Единственный ответ, который я могу дать сейчас — для этого есть хорошее обоснование. Как, впрочем, и для всех других непонятных вам фактов. Могу также заверить вас в том, что это не имеет ничего общего с вампирами и прочей потусторонней символикой.

Едва за Катру закрылась дверь, началось бурное обсуждение.

— Ровно в полночь, — замогильным голосом вещал Поль, — старые часы пробьют двенадцать раз, отворится со скрипом дверь, и в комнату вплывет ваш собственный призрак. Будет он отвечать на ваши благонравные вопросы, дети мои, а на непотребные вопросы будет фыркать в ответ. Страшишься ли ты, о вопрошающий Эмиль, этой встречи? Чист ли ты помыслами, сын мой?

— Отстань, — устало отбивался вопрошающий. — Сколько раз тебе говорить, что я не Эмиль, а Десятый?

— Десятый так Десятый, — покладисто соглашался Поль. — Только смотри, не запутайся, разговаривая со своим тезкой, кто из вас кто.

Но на следующее утро Поль уже не был таким веселым. Что-то в его ночной встрече отбило у него охоту шутить. Он кратко описал нам своего гостя и пересказал содержание их беседы, однако в отличие от своей обычной манеры не разбавил рассказ ни каплей юмора. Из его повествования выходило, что ничего нового он этой ночью не узнал. Человек, называвший себя Четвертым, пришел ровно в полночь. Был он лаконичен и вежлив. Выглядел точно так же, как парень, изображенный на портрете, который показали Полю в первый день. Отвечал на вопросы приветливо, но уклончиво. На большую часть вопросов не ответил вообще. Просидел около часа и ушел, когда Поль сказал что-то вроде «хватит тянуть кота за хвост». Вот и вся история. Уже к середине дня Поль опять балагурил и подшучивал над Эмилем. Но что-то было не так. Шутки его были какие-то невеселые, а иногда он вдруг замолкал и погружался в несвойственное ему задумчивое состояние. После занятий я остался с ним в классе и спросил: