Зверь-из-Ущелья. Книга 2 (СИ) - Марей Соня. Страница 37

Дверь скрипнула, являя Демейрара – запыхавшегося, с алеющими щеками и возбуждённым блеском голубых глаз. Отец полоснул его недовольным взглядом.

Странно, Дем всегда старался выглядеть так, будто собирался к королю на званый ужин. Даже во время тренировок, кажется, не потел, а сейчас похож на растрёпанного щенка.

– Ты опоздал.

– Прошу простить, мой господин, – брат вежливо склонил вихрастую голову, но я успел заметить, как перекосилось его лицо. Словно укусил гнилое яблоко.

Отец собирался высказать всё, что думает о поведении наследника, но в последний момент передумал. Когда тишина стала такой плотной, что начала давить на уши, лорд Брейгар, наконец, заговорил:

– В связи с последними событиями я решил привести свой план в действие как можно скорей, – взгляд впился в меня, точно острый коготь. Переметнулся на Ольда. – Сами боги послали мне тебя, друг.

Кто-то мог одуреть от радости, назови лорд его своим другом, но я чувствовал в отцовском голосе скрытую насмешку. Друзей у него не было, только слуги и враги. Тому, кто обладает такой огромной властью, опасно подпускать к себе слишком близко кого бы то ни было – я это понимал.

Отец трясётся над своим положением, боится быть низложенным, опозоренным, но не признается в этом даже самому себе.

– Ты знаешь Антрим изнутри, знаешь все его слабые стороны. А ты, Ренн, – снова обратил внимание на меня. – Обладаешь Даром искателя.

Демейрар втянул воздух со свистом, глаза его распахнулись в недоумении. Брат хотел что-то сказать, но рот так и остался приоткрытым, будто челюсть окаменела. Но я не заметил ни привычного пренебрежения, ни зависти, ведь Даром мечтали владеть многие. В нём появилось что-то новое. Что–то изменилось между нами после того похода.

Кожей почувствовал взгляд Ольда – он жёг сквозь рубашку. Старейшина глядел на меня исподлобья, старался не демонстрировать эмоций, но я ощущал волны недоверия, любопытства, изумления.

Печать моей матери была так крепка, что отголоски Дара до сегодняшнего дня не замечал никто.

Никто, кроме Рамоны. 

Я стиснул кулак до хруста и силой воли подавил мысли о жрице. Нельзя, нельзя! Иначе потеряю трезвость мыслей и выпущу губительные чувства наружу.

Надо оставаться холодным. Новость о том, что Ольд будет помогать лорду в его деле и без того подточила самообладание, хотя я с самого начала знал, зачем отец пригласил сюда искателя. Его побег из Антрима запустил цепочку событий – надо разорвать её, пока последствия не стали плачевными.

– Н-но, мой лорд, как? – охрипшим голосом проговорил Дем. Взгляд его блуждал туда-сюда, словно он надеялся, что ответ появится на наших лбах сам по себе. – Реннейр – наполовину искатель?

Да, братец. Теперь у тебя язык не повернётся назвать мою мать работницей весёлого квартала. Она была Каменной жрицей, если ты уже догадался.

Лорд Брейгар дёрнул краешком рта и откинулся на спинку кресла.

– Эта тайна не должна покинуть этих стен, – и медленно обвёл взглядом собравшихся. – Леймах, ты принёс то, что я приказал?

Старик зашарил руками по поясу и отстегнул полотняный мешочек. С таким видом, будто внутри крылось настоящее сокровище, развязал тесёмки и высыпал на стол горку металла. Она росла и росла, словно маленький с виду мешок открывал карман в иное измерение.

– Вот, господин. Это амулеты из Волчьей Пустоши – жрецы изготовили кольца с лафаритом.

Я подошёл ближе, чтобы видеть. Невзрачные, гнутые, дешёвые побрякушки с каменным крошевом. Это были чёрные осколки размером не больше зёрнышка – с маслянистым блеском. При одном только взгляде на амулеты стало не по себе, проснувшаяся природа искателя чувствовала скрытую опасность.

– Откуда это у вас?

Я видел крупную подвеску с таким же камнем на груди Криса.

– В Западных горах нет месторождений лафарита. Им промышляют Дети Пустынь?

– Ох, нет, – возразил Леймах. – Лафарит пришёл к нам с севера. Говорят, им усыпаны чёрные пляжи на берегу Ледяного океана, что остались после сошествия Великого Огня. Одно из свойств этого редкого самоцвета – гасить чужеродную магию.

– Амулеты с ним использовали Красные Топоры, чтобы скрыть своё присутствие от магии искателей.

Я видел один такой у Криса, но он сгинул вместе с ним в ущелье. Тогда откуда?..

Догадка, родившаяся в голове, мне очень не понравилась. У остальных разбойников могли быть такие же, но, когда я осматривал тела, их не замечал. Значит ли это, что кто-то успел снять амулеты, чтобы выслужиться перед лордом втайне от меня?

Я доверял им, как самому себе!

Что ж, надо каждого допросить. И вряд ли это придётся им по нраву.

– То есть, если каждый из воинов наденет по такому кольцу, искатели не смогут ощутить их присутствие в горах?

Жрец кивнул.

– Даже если амулеты будут не у всех, всё равно будет действовать общая магия.

Лорд выглядел донельзя довольным – ухмылялся в бороду и щурился, как сытый хищник.

– Это будет хорошим дополнением к пророчеству. Леймах, напомни, о чём оно гласит.

Все взгляды обратились к тощей фигуре жреца. Тот переступил с ноги на ногу и заговорил – голос окутывал, словно липкая паутина, перед глазами оживали яркие картины. Рассказ уносил прочь из холодных стен замка – туда, где встречаются земля и небо, где туманы стелются по бескрайним полям, а рассветные нити ткут в небе алые узоры.

– Сотни лет назад слепому провидцу, Майлаху Ноор-Дуну, Отец всех Равнин послал пророчество. Он говорил, что настанет день, когда Каменная жрица по доброй воле спустится с небесных вершин и родит ребёнка от человека с равнины, что не имеет Дара, но происходит из высокого и знатного рода. Дитя это вернёт нам утраченную магию… – Леймах воздел ладони к потолку и едва не упал на колени в экстазе. – И рухнет заведённый порядок, и потечёт по равнинам кровь искателей!

На мгновение воцарилась тишина. Стало слышно, как во дворе замка кто–то кричит и как стучат повозки по камням.

– Порядки непременно изменятся, Антрим покорится Лестре и её повелителю, – тень самоуверенной улыбки скользнула по лицу лорда. Он плеснул себе ещё вина и осушил кубок одним махом. Рубиновая капля повисла на бороде и упала на грудь.

– Непременно, господин, – Леймах подобострастно склонил голову. – Вам от рождения дарована великая судьба. Инглинги – любимые потомки бога.

А старый хрыч знает, как польстить самолюбию лорда Брейгара.

– В таком случае… – сдавленно начал Ольд, прочистив горло. – Ослабить защиту Скального города при наличии Одарённого станет проще, ведь сам я не могу… владеть магией, – он бросил взгляд на руки, и лицо исказилось в болезненной гримасе.

– Для того, чтобы овладеть Даром, нужно много времени. Господин, вы слишком торопитесь, – я шагнул вперёд и наклонился над столом, уперев руки в холодную гладкую поверхность. Не стоило злить лорда, но чувства начали выходить из-под контроля.

Отец наградил меня колким взглядом и нетерпеливо сжал пальцы в кулак. На нас смотрели все. Смотрели и удивлялись тому, как я смею так непочтительно разговаривать с господином. Для дехейма всегда существовала только воля лорда, а его решения не оспаривались.

– Антрим станет моим до наступления зимы, – произнёс он твёрдо, словно для себя уже всё решил. – Солдаты готовы, а в деревнях собирают ополчение – весть о коварстве искателей уже распространилась за пределы Лестры. Люди ропщут и винят детей гор в своих злоключениях.

По мере того, как он говорил, я начинал понимать. Осознавать.

Я сам приложил к этому руку.

А лорд Брейгар продолжал, и на дне холодных глаз светилось торжество.

– Они напали на моего дехейма и чуть не убили его. Неслыханное оскорбление! Искатели воруют крестьянских детей и используют в колдовских ритуалах, окропляют кровью невинных алтари Матери Гор. Их козни не должны остаться безнаказанными.

Конечно, все здесь присутствующие понимали, что это ложь и клевета. Но слишком долго зрели зависть и недовольство в сердцах наших людей, их глаза застила алчность. Даже последний из крестьян сейчас мог бы вооружиться вилами и отправиться в горы, подай лорд и сигнал и посули несметные сокровища. Даже если Райла выйдет на площадь и публично заявит, что никакого похищения не было, отец найдёт десятки подставных, которые будут кричать, что искатели украли их детей – и им поверят. Захотят верить, потому что нужен повод.