Моя недотрога (СИ) - Шайлина Ирина. Страница 10

Я сильнее её и уже плохо соображаю, но когда она начинает биться подо мной все же беру себя в руки и скатываюсь с неё, хотя единственное, чего мне сейчас хочется — это трахать Асю до самого конца света, когда бы он не случился.

— Что? — спрашиваю я.

На больший набор слов у меня нет сил. Дышу тяжело, грудь ходит ходуном. И ни на секунду не могу смотреть на неё. На её грудь. На её бедра. Она смыкает ноги, прячась от меня и я чувствую буквально болезненный укол эрекции.

— Я…я не могу, — говорит Ася.

Я хотел бы, чтобы это было игрой. Одним из следующих её витков. Но в её глазах паника.

— Блядь, — хрипло выдаю я и она вздрагивает.

Теперь уже от страха. Беру бутылку шампанского, сейчас оно нужно мне. Пью из горла. Алкоголь не мог бы меня опьянить сильнее, чем Ася, но хотя бы уймет жажду.

— Будешь? — спрашиваю я.

— Нет.

Мне хочется крушить все вокруг. Этот долбаный номер. Срывать со стен картины. Выбрасывать в окна мебель. Но Ася сворачивается калачиком спиной ко мне и всхлипывает. Плачет. Я не смотрю на её голые ягодицы, между которыми так хочется погрузиться. Лицом, пробуя на вкус шелковистость кожи. Членом, чувствуя, как упруго она натягивается.

Я смотрю на её спину. Вижу то, чего не замечал заранее. Самый яркий синяк между лопаток. Ещё один, чуть бледнее ниже. Третий у самого копчика. Переворачиваю её на спину, она кричит прикрываясь руками.

— Нет!

— Да не буду я тебя насиловать, — вспылил я.

Я ищу синяки. Ещё два нашлось на бёдрах. Один с одной стороны, другой со второй. Не такие яркие, но есть. И один расплывается на ключицы.

— Тебя кто-то бьёт, — догадываюсь я. — Трахает и бьет. Он насилует тебя, Ася? Поэтому ты боишься сейчас?

У меня буквально в глазах темнеет. Я понимаю, что сейчас просто встану, найду этого урода и убью. Медленно убью. Нельзя трогать моё. Нельзя обижать моё.

— Нет, — снова повторяет Ася. — Нет. Меня никто не насилует. Я просто в первый раз…

— Первый раз спишь за деньги? — догадываюсь я.

— Ну…вроде того.

Я все равно проверю, не лжет ли она. Но теперь меня затапливает другая эмоция. Чёртова нежность, даже если лжет. Притягиваю её к себе. Голую. На ней лифчик, но тот, сдернутый, болтается где-то на уровне груди, прикрывая пупок, из которого я недавно пил шампанское.

Она не противится, я глажу её по спине, ощущая под своими ладонями каждый позвонок. Я никогда не насиловал баб, не буду сейчас. Я успокаиваю её, как горько обиженное дитя, хотя ей за двадцать, и она планировала переспать со мной за деньги.

Её лицо упирается мне в грудь и я чувствую на своей коже её слезы. Я хочу её. Я давно никого так не хотел. Но просто лежу рядом успокаивая и понимаю — сошёл с ума.

— Давай сейчас, — вдруг тихо говорит она.

За завесой её волос я не вижу её лица, и мог неверно истолковать её слова.

— Что?

— Я готова… давай сделаем это.

Практически рычу, подминая под себя. Напоминаю — надо быть нежным. Сейчас она сама тянется ко мне с поцелуем, розовые губы приоткрыты, обнажают полоску зубов. Целую её. Глубоко, до боли. Раздвигаю её ноги. Она все ещё мокрая так, как до неё ещё не одна не могла. В той корзинке есть смазка, но нам она не нужна. Я беру презерватив. Упираюсь членом в её половые губы и моё же дыхание отдаётся эхом в ушах.

Вхожу в неё под её тихий всхлип. Толкаюсь вперёд. Господи, какая же она тугая. Я хотел быть нежным, но мне не хватает терпения. Кажется, не трахну её сейчас, просто умру.

И прорываюсь вперёд толчком, сквозь завесу возбуждения чувствуя почти боль там, чувствую, как натягивается и рвётся под моим напором плоть. Осознание происходящего наваливается когда я уже полностью внутри.

— Блядь! — ору я опираясь лбом в её плечо.

Глава 11

Ася

Боль была оглушающей. Настолько сильной, что у меня перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы. В теории я знала, что будет больно, но я не ожидала, что настолько.

— Какого хрена? — спросил Вадим. — Какого хрена, Ассоль, блять?

Он смотрел на меня, а я чувствовала, как его член пульсирует внутри меня, заполняя буквально до краёв. Это было максимально странно. И волнующе. Теперь, когда он не двигался, боль перестала быть острой, просто саднила.

— Простите, — отозвалась я, не зная, что сказать.

Я могла бы добавить, что я не специально, но лгать не хотелось.

— Ты должна была сказать!

— Я пыталась… в последний момент.

Он снова двинулся и меня снова обожгло болью. Если секс таков, я не понимаю, почему его вообще до сих пор практикуют.

— Черт, — воскликнул он. — Я не могу тебя насиловать.

Он подался назад, чтобы выйти из меня, но тут я удивила сама себя. И его тоже. Я обхватила его ногами, скрестив их у него за спиной. Он оказался в ловушке.

— Мы слишком далеко зашли. Нам нужно закончить начатое.

— Я не смогу быстро, малышка…

Остро пахло моей кровью. И ещё чем-то незнакомым, но будоражащим сознание. Я не буду лгать, что получила удовольствие. Всё то время, что длился наш секс мне было больно. До слез, которые я сдерживала. Возбуждение схлынуло, осталась лишь неловкость от происходящего. Я — голая. Мой лифчик на пузе. Дорогие трусы порваны. Он — голый. Он на мне и во мне.

Но в последний момент я поняла, что и такой секс может быть прекрасен. Он ускорился, дыхание его стало ещё более прерывистым, на коже выступил пот. Я бы хотела попробовать его на вкус, но мне не хватало смелости. Когда он застонал и проник в меня так глубоко, что я не смогла подавить вскрик, я вдруг почувствовала торжество. Казалось, в тот момент я сильнее. Именно я дарила ему то, что Вадим сейчас чувствовал. И да, я получала от этого удовольствие, пусть и не такое, как той ночью у стены.

Когда все закончилось он остался лежать на мне несколько минут. Я могла бы погладить его по волосам, но тоже не посмела. Тянущая боль, которая почти отпустила меня под конец процесса, вернулась.

Вадим скатился с меня и вдруг так холодно стало.

— Ты должна была сказать.

Навалилось стеснение. Он недавно был во мне, но это ничего не значило. Я остро ощущала свою наготу. Стянула с постели скомканное покрывало, укуталась им, пряча и свое обнажённое тело и потеки крови на бёдрах. На пол посыпались лепестки роз. Прежде белые, многие из них сейчас окрасились красным.

Вадим не прятал ничего. Он лежал на спине и тяжело дышал. Смотрел в потолок. На его бёдрах тоже мазки крови. На его…члене. Как можно быть настолько не стеснительным?

Я огляделась и скорее юркнула в ванную. Она была впечатляющей. Огромная. Я залезла в неё, чтобы смыть и свое грехопадение, и свою кровь. Включила воду, чтобы текла из душа сверху. Торопливо обтерла свои бедра и немного саднящую промежность. В комнату возвращаться было страшно. Села на дно этой огромной ванны и почувствовала себя такой маленькой…

— Ты не восстанавливала девственность?

Я вздрогнула — не слышала, как он вошёл, а дверь в ванную не запиралась. Наверное, людям, что жили здесь до нас нечего было прятать.

— Вы с ума сошли? — возмутилась я.

Он залез в ванну. Я попятилась немного назад, уткнувшись спиной в холодную ещё стенку ванны. Такой высокий. Голый. Поднимаю глаза, смотрю на него сверху вниз, на моё лицо летят капли теплой воды.

— Ложись, — велел Вадим.

— Куда?

— На спину.

Дёрнул меня к себе за ногу и я проехалась попой по скользкой ванне. Затем послушно легла на спину.

— Раздвинь ноги.

Я раздвинула. И зажмурила глаза, понимая, что просто лежу при свете бесстыдно раздвинув ноги. Перед мужчиной. С зажмуренными глазами легче. И почувствовала обжигающее прикосновение там. Приоткрыла один глаз и поняла, что голова Вадима между моих ног. А касается он меня своим ртом. Языком. Иногда чуть втягивает в рот, вынуждая меня стонать, иногда касается легонько и дразняще.