Лестница власти 2 (СИ) - Добрый Владислав. Страница 26

— Тут лестница, — слышится шепот Софьи. Искаженный, и от того пугающий. Вся троица идет дальше. Действительно лестница. С крутыми, неровными ступенями и без ограждения. Три тени скользят по стене, преодолевают несколько десятков ступеней и останавливаются на площадке, от которой в разные стороны разбегаются другие лестницы. Это больше похоже на галерею. С одной стороны скала, а с другой… Мы все видим невероятно большой, размером футбольный стадион, подземный зал. Стены хаотично покрыты выступающими арками, балконами, галереями. Эта подземная архитектура напоминает мне Петру, вырубленный в скале древний город в Иордании. Только грубее и, неожиданно, роднее. Славянские мотивы. Деревянные детали. Резные украшения. Много растительных и животных мотивов, изваянных в камне.

Пространство между стенами огромного зала расчерчено светлыми линиями подвесных мостов. Пол — переплетение вырубленных прямо в камне улочек. На выступающих из пола пьедесталах несколько теремов, похожих одновременно и на дворцы, и на крепости.

Посередине зала огромный, украшенный резьбой и маковками, деревянный дворец, окруженный чем-то похожим на сад, ярко освещенный знакомыми мне по истории с болотниками апельсинами. Все это подсвечивается ниспадающими сверху гирляндами, мхом на стенах и потолке, роями светлячков. Света достаточно для получения общего впечатления, но не достаточно, чтобы увидеть подробности.

Это подземный город и он населен. Переходы, лестницы, мосты и площадки вокруг дворца заполнены фигурками.

— Нам вниз, — докладывает Софья, и бежит за натянувшей поводок собачкой. Точнее, скользит тенью. Ловко перепрыгивая со стен на пол, и даже на потолок. Остальные от неё не отставали. Изображение в портале мечется, трясется, переворачивается. Бежать в таком виде было сложнее чем кажется — по крайней мере, если судить по тяжёлому пыхтению Велимудра.

— Да ведь это же Блудоград! — восторженно выдохнула Лизавета. Я повернулся к ней, удивленно подняв бровь. И не я один. Сверился с “записями” Мстислава. Легендарная столица Земли Вятской, центр их магической силы. Существование этого города, впрочем, подвергалось сомнению даже дядькой Третьяком, конюхом Мстислава, который был известен своим легковерерием.

— Да быть не может! — охнула тетка с галерки.

— Своими глазами видим! — тонким, восторженным голоском вскрикнула служанка.

— Молодой барин, сел, и не видно из-за него ниего, — глухо пробурчал один из мужичков. Я резко повернулся на голос, но они старательно сделали вид, что никогда в жизни не разговаривали. Остальная галерка тоже притихла. Только тихонько сплевывали семки в кулак. Я еще немного грозно их поразглядывал, поставил кружку и повернулся обратно к порталу.

Хм, а оказывается, в нашем языке много слов, обозначающих магические термины. Некоторые очевидны. “Заморочиться” от “морок”, магическое внушение на ментальном уровне. Блуд, или бляд — в зависимости от местности произносится немного по разному — магическое воздействие, мешающее физически. Слово “заблудился”, это ироничный аналог “заплутал”. Это как я бы сказал, что “в текстурах застрял”. Только тут, “блуд”, было реальным явлением.

— А точно Блудоград? — тихо спросила Милена у Людмилы.

— Похож на то, как о нем рассказывали, — ответила рыженькая и слегка зарделась. — Я только в этом году на праздник Весны туда могу пойти…

В моей голове промелькнуло смутное представление Мстислава о празднике Весны. Что-то связанное с обрядами и свадьбами. Естественно, Весна тут тоже была персонифицирована. Её трудно назвать богом, в понимании моём, человека двадцать первого века. Это была, скорее, берегиня, почитаемая по всей Руси. Единственное отличие у вятичей — у них верховный "бог" Ярило, которому оказывается куда больше внимание. Считается, что он дает плодородие, во всех смыслах — и женщинам и пашне. Ритуалы соответствующие. А в Земле Вятской, Ярило был еще и богом победы. Удачной, малокровной и прибыльной победы.

Тем временем трафареты наших педагогов уже спустились с лестницы, и стали пробираться по узким улочкам подземного города. Дома тут рыли в глубину, оставляя на поверхности лишь большие каменные проемы, украшенные деревянными накладками с тонкой резьбой. Засланные тени на несколько секунд замерли у беседки, увитой лентами и цветами, в которой несколько человек занимались… Одним из видов физической активности. Не буду врать, не могу сказать какой точно — ведомые дрянной собачонкой, троица наших лазутчиков скользнула дальше. Но, если это не вольная борьба голышом, то тогда я даже не знаю. Звуки еще тоже чёрно-белые какие-то стали, плохо слышно.

Собачка вывела троицу теней на тонкий деревянный мостик с резными листьями и цветами на перилах. Изогнутый, красивый, под ним тихо журчал ручей — из-за серого света я не сразу понял, что там вода. А на самом мосту, смеялась и обнималась парочка. Из одежды — только условно-карнавальные маски. На девушке маска лисички, на парне — зайца. И не только смеялись. Да, это точно не борьба. Канцлер замялся лишь на секунду. А потом скользнул по мосту первым. Задумчиво рассматривая длинные, покачивающиеся заячьи уши, я подумал, что многое не знаю о местных нравах. Образ жизни Мстислава, в закрытой группе военной семейной корпорации и шире, в еще более скованной условностями и ограничениями касте бояр, может сильно отличаться от жизни остальных людей.

Кстати, а как люди относятся к столь яркому проявлению сексуальности? Я обернулся. Драко доливал мне сбитень, демонстративно отвернувшись. Девушки и парни за моим столом тоже смотрели куда угодно, только не в портал. Я посмотрел на галерку. Там никто не отворачивался. Тетки зарделись, и изредка посматривали на мужичков. Те на теток. На пацанов внимания никто не обращал, и те просто сидели с открытыми ртами.

— Эх, прям как я в молодости, — без особого стеснения выдала одна тетушка. Та, что накрашенная. Она посмотрела на себя. — И куда только все делось…

Я испытал удивительное чувство, как будто вместо головы колокол. И в него ударили. Я вопросительно переглянулся с остальными.

— Они ж простые, — хихикнула Милена, поймав мой взгляд. — Это тебя, чуть что, за хр… руку и в Храм, свадьбу оформлять. А им то делить нечего.

Как ни странно, но это мне многое прояснило. Я, по инерции, все же представлял себе этот мир как полный аналог нашего, только с магией. Но даже маленькие отличия могут иметь глубокие последствия на длинной дистанции. Тут не было христианства, а значит, в принципе не было представления о браке, такого как у меня. Для бояр свадьба была, прежде всего, вопросом имущественным и наследным — нельзя спать с кем попало, вернее, нельзя рожать бастардов, которые будут претендовать на твое добро и наследство. Свадьба для Мстислава — военный союз двух родов и договор о совместном распоряжении доходами.

А для людей простых, живших семейными группами, и без христианской морали, работали другие совсем схемы. В принципе, те же, что и в нашем мире в глубокой древности. Или, для оставшихся изолированными групп, вроде полинезийцев. Все эти праздники в особо отведенных местах служили для разнообразия генетического материала. Семейные группы, часто целые села — совместно владели имуществом и совместно растили детей. Свадьба была заявлением не о осбственности на женщину, а клятве в любви и преданности. И могла быть расторгнута — заключалась не на небесах. Пробные браки сроком на год, в моем мире пережиток, окончательно исчезнувший в средневековье — тут скорее норма. Ну и храмовая проституция оставшаяся в глубокой древности и связанная для меня с миром ближнего востока и Индии, тут никуда не делась.

Мстислав неоднократно становился свидетелем того, как ведут дела с его отцом, князем. От целого села приходил один представитель, “старший” — как правило не самый старый, а самый сообразительный. И говорил от лица сразу многих, иногда даже нескольких семей. Семья это не мононуклеара семья начала двадцать первого века, с максимум тремя поколениями. Это, скорее группа родственников с разной степенью родства, иногда сотни человек. Такая группа могла владеть не только землей, а мельницей, или вела выплавку железа. Но это всегда была община. Забавно, что в моем мире, после кризиса середины века, снова возродились общины. Конечно, на совершенно другом уровне, основываясь на технологиях, объединяясь по интересам. Впрочем, это сейчас не важно.